- Ты хочешь знать, не я ли утром убил двоих? - Мусия едва слышал тихий голос Джонни; Кромлейн насторожился. - Зачем мне их убивать?
Белые зубы оскалились в полумесяце улыбки, Джонни выглядел очень привлекательно и дружелюбно, без тени угрозы.
- У тебя может быть своя игра, - сказал Мусия.
- Я хочу, чтобы играл перекошенный.
- Он будет играть, - кивнул Мусия. Дурак, болтливый дурак, использующий имена незнакомых людей, подписывающий чеки, но не платящий.
Но этим утром кто-то зарезал двоих его людей. И этот дурак побил и унизил прошлой ночью его. И Мула.
Официант принес счет, и Мусия расплатился. Трое мужчин пошли по Пятьдесят первой стрит к Бродвею. Пока Мусия и Кромлейн забирали свои шляпы, "беретта" скользнула из кармана в рукав Джонни. Курок уперся в тонкий ремешок часов.
- Играем только вчетвером, - сказал Мусия, когда они свернули на Седьмую стрит. - И только на наличные.
- Годится, - согласился Джонни.
В вестибюле отеля Мусия подошел к внутренним телефонам. Джонни наблюдал за ним, пока тот тихо разговаривал. Он знал, что встретит его наверху.
Он бы прав. Мусия открыл дверь, Джонни шагнул внутрь и увидел перекошенного с нацеленным на него короткоствольным револьвером 38 калибра.
Мусия встал сзади, обыскивая Джонни. Джонни поднял руки на уровень плеч, согнув их так, что ладони почти касались головы.
Мусия был осторожен; не найдя "беретты" в потайном кармане, он прощупал талию, подмышками, штанины, носки, шляпу.
Кромлейн стоял возле закрытой двери, перекошенный - он ненавидел оружие, но стойко держал его - в проеме дверей между комнатами.
- Сегодня нет, - сказал Мусия, выпрямляясь. Перекошенный с облегчением бросил оружие на стул.
Джонни опустил руки, ручка "беретты" скользнула поверх ремешка и прыгнула в ладонь, и короткий ствол уставился в троих мужчин.
- Есть, - сказал Джонни.
Кромлейн с ненавистью плюнул в Мусию. Мусия тихо восхищался, как хорошо Колини смог запрятать пистолет. Он быстро решил - очень хорошо. Слишком хорошо.
- Пошли, начнем игру, - сказал Джонни. Когда все трое отступили в комнату, Джонни подхватил револьвер и засунул его за ремень.
В комнате, возле стола, Джонни кивнул перекошенному:
- Тебе кидать.
Мусия и Кромлейн посмотрели друг на друга с одной мыслью. Колини был не жуликом, он был сумасшедшим. Безумцем с пистолетом.
Правой рукой Джонни вынул бумажник и кинул на стол пятидесятидолларовый билет.
- Ставлю пятьдесят, - сказал он и взглянул на перекошенного. - Я знаю, игра будет жаркой. Это я знаю.
Перекошенный взял кости. Джонни посмотрел на Мусию:
- Покрой.
Мусия облизал губы и покрыл.
Перекошенный начал обыкновенно, четыре-три. До восьмого раза он не показал, что был виртуозом костей. Он бросил их на доску и сказал мягко:
- Десять.
Кости остановились, сверкая: шесть-четыре. Его лапа сгребла кости, потрясла и выкинула пять-пять. Потом перекошенный стал снижать - девять, восемь, шесть, пять и четыре. На четырех у Джонни Колини было шесть тысяч Мусии наличными, десять тысяч Кромлейна и чек от Мусии на двадцать пять тысяч.
У Кромлейна осталась тысяча, когда снова кидал перекошенный. Один-один. Пот выступил на его клювоподобном носе, и он со страхом посмотрел на Джонни Колини.
- Все может измениться к лучшему, - сказал Джонни. - Ставишь две тысячи, Кромлейн?
Кромлейн горько кивнул.
Один-один. Перекошенный начал дрожать.
- Четыре? - спросил Джонни. Кромлейн согласно усмехнулся.
В третий раз они увидели по одной белой точке.
- Пожалуйста - о, Господи, пожалуйста, - взмолился перекошенный.
У Джонни было девять тысяч наличными. Он бросил перекошенному тысячу чаевых, переломил револьвер, выбросил обломки в окно на крышу внизу и вышел из номера, впервые пожав Мусии руку на прощание.
Кромлейн уже был у телефона. Мусия остановил его.
- Я попрошу охрану задержать его. Он его возьмет, - Кромлейн побелел от ярости.
- Не пытайся остановить Колини, - сказал Мусия. - Он из Ордена. Он только что дал мне знак пальцами.
- Я не видел.
- Ты не знаешь этого знака. И он все правильно сыграл. Он забрал наши деньги, как и мы его прошлой ночью, когда Ученый держал кости.
Он взглянул в сторону Ученого, перекошенного, который выкидывал один-один и смотрел на них, как человек на плахе смотрит на петлю.
9
Манхэтен, час коктейля, который продолжается с чуть позже четырех до чуть позже семи. Джонни Колини остановился у бара на Пятьдесят седьмой, между Лексингтон и Третьей.
Он почти забыл о Мусии и Кромлейне; они ничего не значили. В его сотне в Сицилии они не были бы ни капитанами, ни лейтенантами. Мусия мог быть сержантом, Кромлейн - капралом.
У Джонни Колини были имена важных людей. Одного он должен убить в угоду старику на вилле. Майка Сантанджело.
Майк был Великим Мастером Ордена. Он был стариком и должен был умереть.