Теперь Лариса почувствовала не смущение, а нечто похожее на растерянность, на оцепенение — до того был глубок и всепонимающ взгляд полковника.
У тебя есть предложение? — беря себя в руки, спросила она.
На Огарева, шесть, в управлении международных связей освободилась должность специалиста по Китаю и Гонконгу. Претендентов много. Должность называется: «начальник отдела по странам Азии».
Где твое личное дело? — помолчав, задала вопрос Лариса.
В управлении кадров МВД.
Хорошо, я поговорю с министром, — сказала Стрельникова.
Саргачев поднялся, козырнул, повернулся и пошел к двери.
Валерий Степанович! — окликнула полковника хозяйка кабинета. — Вас не интересует этот разговор и ответ министра?
Адрес тот же, телефон прежний, — ответил Саргачев и вышел.
«Черта тебе лысого, а не ответ!» — в сердцах подумала вице-премьер.
Она закурила, нервно зашагала по кабинету. Такой встречи с другом детства Лариса явно не ожидала. Что это? Самомнение, гордость, своего рода защита от унижения — ведь пришел он все-таки не требовать, а просить. А она тоже: «Я ничего не забыла, Валерий...» И разумеется, он вспомнил Крым, деревянный домик в Коктебеле, куда они махнули вдвоем после студенческой вечеринки, и разумеется, между ними было все, что случается с молодыми, полными энергии людьми. Нет, Саргачев не из тех, кто использует давнее чувство женской слабости, а то, что это была всего лишь слабость, он смог убедиться почти сразу по возвращении в Москву: Лариса вела себя так, словно ничего и не произошло, тут же заведя новый роман с внуком маршала Подгорбунского. Однажды Валерий увидел в вечернем сумраке своего двора целующихся Ларису и этого внука, влепил девушке звонкую оплеуху, подождал ответных действий маршальского отпрыска, не дождался, ушел и уже больше никогда не подходил к ней. А после получения диплома уехал с отцом в Китай. И теперь, припомнив мрачные, глубокие глаза полковника, короткие рубленые фразы, больше похожие на команды, чем на просьбы, Лариса поняла, что перед ней стоял, мужчина, каких она не видывала давно, решительный, много переживший, которому в принципе все равно — позвонит она министру или не позвонит, он не пропадет и без помощи вице-премьера. Женским чутьем она смутно ощутила, что в ее жизнь ворвался человек, на которого можно положиться, который все поймет и, если потребуется, защитит, хотя бы и ценой своей жизни...
Лариса Ивановна, —секретарша приоткрыла дверь.
Приглашай, — быстро сказала Лариса.
Через несколько дней, в одиннадцатом часу вечера, Саргачев позвонил, произнес одно слово «спасибо» и положил трубку. Лариса обозлилась не на шутку, тут же набрала номер Валерия и почти выкрикнула: «И только- то?!» — «Что ты хочешь?» — «Ничего не хочу! Но так порядочные люди не делают!» — «Сколько?» — спросил Саргачев. На некоторое время Лариса лишилась дара речи, а потом разразилась такой заковыристой матерной бранью, какой позавидовал бы и сам Ваня Бурят. Отведя душу, она замолчала. Тишина была и на противоположном конце телефонного провода. «Да не молчи ты!» — не выдержала Лариса. «Все понял», — сказал Саргачев. «Ничего ты не понял, — успокаиваясь, ответила Лариса. — Приезжай». — «Когда?» — «Сейчас». — «Куда?» Лариса назвала адрес дачи. «Тормознут». — «До ворот доедешь, а там разберемся». — «Еду».
Они просидели за столом и проговорили до восхода солнца. Повинуясь безотчетному чувству откровенности, которое вызывал Саргачев, Лариса не скрыла ничего, кроме ночи на отцовской даче, проведенной с Андреем. Она рассказала, как Павлов прозрачно намекал на то, чтобы она переспала с лидерами демократических партий, дабы получить информацию. О связях с Поповым-Городецким и Фимой Фишкиным, как, будучи вместе с Павловым в Гонконге, познакомилась с Ваней Бурятом, чья криминальная империя охватила всю Россию, страны СНГ, проникла на Запад и в Соединенные Штаты Америки. Не стала скрывать, что дело не ограничилось простым знакомством. По требованию Павлова подписала кое-какие бумаги, облегчающие провоз груза с Востока до Воронежа. При этом признании молчавший до того Саргачев спросил: «Наркотики?» — «Да». И вновь замолчал Валерий, уткнулся в стол, катая вилкой в тарелке соленый скользкий масленок. Теперь, когда она стала вице-премьером, криминальные связи заметно потускнели, видимо, тоже не без влияния Павлова, зато он настойчиво начал предлагать сблизиться с Андрюшкой Васильевым, «королем казино», карточным гением, мотивируя тем, что необходимы крупные наличные деньги. «Андрюшка-то?! Кто бы мог подумать?!» — по-бабьи всплеснула руками Лариса. Саргачев даже не приподнял головы. По словам Павлова, продолжала Лариса, каждая математическая система, находящаяся в человеческом мозгу, может быть запросто заложена в компьютер. Он убежден, что «король», как человек далеко не глупый, наверняка это сделал. Дело за небольшим: найти это досье гениального картежника, если таковое существует, или сделать так, чтобы эта информация существовала и обязательно оказалась в их руках.
Все тебе рассказала, — жалко улыбнулась Лариса. — Можешь хоть сейчас разбудить Президента, — она швырнула на стол красиво оформленный секретный телефонный абонемент.
Я вхожу в игру, — поднял глаза Саргачев. — Роль «шестерки» меня не устроит.
Я знала, что ты все поймешь, — облегченно вздохнула Лариса. — Какое-то чувство подсказывало мне, что я не могу, не имею права молчать.
Ты любила Павлова?
Любила.
А теперь ненавидишь?
Он мне мешает.
Саргачев закурил, окутавшись дымом.
По поводу Городецкого, Бурята и прочих фишкиных — вопросов не имею. Меня интересуют полковник Павлов и силы, за ним стоящие. Их задачи и конечная цель.
Анатолий Павлов, сотрудник гэбэшного отдела «К». О его деятельности в этом отделе мне ничего неизвестно, но известна другая сторона жизни. В органах создан центр, следящий за новой номенклатурой, основной задачей которой является овладение всей собственностью, как на территории России, так и в странах СНГ, склоняющихся к сближению с нами. Имеет ли к этому отношение отдел «К», не знаю, но догадаться нетрудно. При центре создана структура, занимающаяся досугом масс, а также особый отдел, курирующий забавы «новых русских». Казино, игорные и публичные дома, рестораны, кафе. Предполагаю, что в отделе появилось лицо или группа лиц высокого ранга, которые клюнули на шальные деньги, связанные с наркобизнесом, торговлей и коммерцией. Дальше — больше. Наладились связи между империей Бурята и кланом, будем так говорить, безопасности. А что за связи? Пока довольны друг другом, отстегивает им Бурят положенное — порядок. Чуть что не так — война. Случались перестрелки, аресты боевиков Бурята или Алика Попа, но срабатывали деньги, и людей отпускали. Однако два медведя в одной берлоге не живут. Развязка недалека. Ты спрашиваешь о задачах, конечной цели?.. Она проста. Живут прекрасно, хотели бы жить так и дальше. Они будут вполне удовлетворены, если в верхах власти станут их люди. В любом случае они — в стороне. Ответ придется держать лишь тем, кто наверху, чья подпись на документах, те, под крышей которых обделывались делишки.
Они добились немалого, — сказал Саргачев. — Похоже, дела твои неважные?
Хочешь сказать, коготок увяз, всей птичке пропасть? — усмехнулась Лариса.
Что лично ты хочешь от жизни? — вопросом на вопрос ответил Валерий.
Совсем недавно, года два назад, на подобный вопрос я ответила так: богатство, власть, свобода духа. Теперь скажу несколько иначе: хочу жить. Просто жить, ни от кого не завися.
Наши идеалы одинаковы, — скупо улыбнулся Саргачев, глянул в окно и добавил: — Светает. Пора ехать.
Дача большая. Две спальни, — прозрачно намекнула Лариса, но Валерий, словно не услышав ее слов, поднялся, заметив при этом:
Андрея необходимо отправить за границу. Вояж должен принести большие деньги. А ехать Андрей должен обязательно с Павловым.
Мы собирались втроем.
Ты лучше займись своими прямыми обязанностями.
И когда прикажешь их отправлять? — съехидничала Лариса.
Не раньше, чем разберусь со своими и твоими делами, — словно бы и не заметив ехидства в ее голосе, ответил Саргачев.
А если поторопит полковник Павлов?
Перебьется. До встречи.
Саргачев уехал, а Лариса, лежа в постели, смотрела и высокий потолок, освещенный солнечным отражением от зеркала, и впервые за долгое время ей было покойно, словно нездешний горный дух проник в душу, и снова подумалось о том, что наконец-то явился тот человек, которого она втайне ждала: он не даст в обиду, умрет, но защитит.
2
В Гонконг прилетели в четвертом часу утра. Турецкий как сел в кресло, так сразу и уснул. Позволил себя разбудить лишь в Монголии, в аэропорту Улан-Патора, где самолет совершил посадку.
Прилетели?
Вылезай. Верблюд подан, — весело откликнулся Грязнов.
Какой верблюд? — спросонья плохо соображая, спросил Турецкий.
Двугорбый! Или тебе одногорбого подавай?
Турецкий уткнулся в иллюминатор, прочел названии монгольской столицы, голубеющее крупными неоновыми буквами на фасаде аэровокзала, обернулся к Славе.
— А ты, смотрю, ха-аро-ош, — щелкнул он себя по горлу.
— На холяву почему не выпить? — расплылся в улыбке Слава. — Несут и несут. Вино, водка, коньяк... Хочешь? — достал он откупоренную бутылку коньяка. — И закусончик имеется.
Бутылками вроде не положено...