Слава сунул телефон в карман пиджака Александра:
Он твой. И ради Бога, не надо лишних слов!
Вещь-то дорогая, Слава...
Завязали. Точка.
Ну, спасибо...
Американский. Такого и у генерального нет!
У генерального, может, и есть, а вот у Кости точно нет. Поехали, Слава.
По дороге Турецкий связался с ответственным дежурным по Петровке, 38, который помог разыскать заместителя начальника МУРА полковника Погорелова. Валентину уже доложили о взрыве, майор, с которым беседовал Турецкий, — его человек, мужик настырный, можно быть спокойным.
Сам-то где? — спросил Александр.
Мотался, — неопределенно ответил Погорелов. — Игорька замочили, Саня.
Пилюгина?!
Его.
Взяли?
Должны взять. Ладно. Чего надо-то?
Обойдусь, Валя.
Ты говори!
Парочку ребят потолковее.
Бестолковых не держу. Куда направить?
Ко мне.
Через час будут.
Спасибо, Валентин.
Будь здоров. Не кашляй.
Чего ты, Саша? — оторвал глаза от дороги Грязнов. — Аж побелел!
Пилюгина убили.
С-суки! — скрипнул зубами Слава.
До самой прокуратуры они молчали.
Для чего ребят просил? — остановив машину, спросил Грязнов.
Походить надо возле дома Веста, поспрашивать.
Крота пошлю.
Адресок-то знает?
Крот знает все.
До двенадцати буду у себя.
Созвонимся.
В девять Турецкий, объяснив задачу, отправил двух сотрудников МУРа, присланных Валентином Погоре- ловым, по адресу Андрея, а минут через пятнадцать позвонил Грязнов.
Жди. Выезжаю. Есть новости, — коротко сказал он.
Слава приехал не один, с Алексеем Петровичем Кротовым. Турецкий много разного слышал о Кроте, но работать напрямую ему с ним не приходилось. Поговаривали, что известный платный агент Крот нечист на руку, получает деньги с различных организаций, начиная с Петровки, 38 и частного агентства «Глория» и кончая чуть ли не крестными отцами преступных группировок. Он мог, к примеру, подойти к столику самого Вани Бурята, посидеть, выпить, даже панибратски потрепать по плечу, и ничего, сходило с рук. С другой стороны, он был близок с дипломатами, крупными чиновниками, директорами банков и даже, по слухам, вхож к всесильному мэру столицы. Одевался Крот модно, но если требовали обстоятельства, мог запросто превратиться в бомжа, попрошайку, нищего, барыгу, в кого угодно. Этот агент был большим артистом, но не на сцене, а в жизни. Он играл в рулетку, карты, пропадал на бегах и в то же время успел получить два высших образования — юридическое и почему-то археологическое. Он носил на безымянном пальце золотой перстень с родовым вензелем и действительно являлся законным членом Дворянского собрания. Если бы Турецкий не знал, что Кроту повалил сороковой годик, он, да и никто другой, не дал бы ему сорока. Выглядел Крот просто великолепно и моложаво, под тридцать, не больше. И теперь, пожимая руку «артисту», Турецкий с любопытством вглядывался в яркие синие глаза, в которых угадывался проницательный ум. Рука Крота, на вид небольшая и хрупкая, оказалась на удивление твердой и крепкой. Александр поднажал, но тут же попал в такие клещи, что у него сразу пропали всякие мысли посоревноваться в силе с Кротом.
Каким видом спорта занимались? — уважительно спросил он.
Всем понемногу.
Понемногу, — хмыкнул Грязнов. — Черный пояс! Ты, Саша, против него жидковат...
Присаживайтесь, — произнес Турецкий.
Впервые я увидел Веста в казино на Рождественке, когда он еще работал на Городецкого. Заинтересовался. Несомненно, это был мастер своего дела... У вас курят?
Пожалуйста.
Курил Крот не дорогие заграничные сигареты, а наш «Беломор», прикуривал не замысловатыми зажигалками, а тоже родными спичками.
Познакомиться, перекинуться ничего не значащими фразами с Вестом было можно, но не более. После игры его моментально окружали люди и увозили. Так было при Городецком, так осталось и после перехода Веста под крыло ФСБ. Вас, как я понимаю, интересует время, проведенное Вестом после возвращения из Петербурга?
Нас интересует все, что может пролить свет на гибель Веста.
Я увидел его в казино на Цветном во втором часу ночи. Он сидел за столиком, на котором лежали пачки баксов. Он смотрел на них молча, потом знаком подозвал официанта, который уж стоял наготове, держа на подносе бутылку «Наполеона». Выпил одну рюмку и начал медленно, одну за другой разрывать купюры. Надо было видеть лица присутствующих! Но, видимо, что-то сработало в голове Веста, перестал рвать, поднялся и громко объявил: «Проигравших прошу подойти!» Подошло человек десять. Вест сгреб деньги в кучу, бросил вверх, засмеялся и направился к выходу. Я за ним. Он в свою машину, я в свою. Приехали на Рождественку. История повторилась.
Снова баксы под потолок?
Да. За одним исключением. Часть денег, и приличную часть, Вест сунул в карман. И направился не к выходу, а в известное мне помещеньице, к известному мне человечку, который занимается весьма выгодным бизнесом...
Торговлей оружием?