Мне-то все понятно, но чует мое сердце, попортит вам настроеньице телохранитель следователя по особо важным делам...
У вас очень чувствительное сердце, господин Вержбицкий, — насмешливо заметил Альберт Георгиевич.
После того как Вержбицкий вышел, в кабинет зашли четверо охранников, те самые, пострадавшие.
Я понимаю, мужики, обидно, — сказал Городецкий. — Но необходимо потерпеть. Не могу вам приказать, но прошу не предпринимать никаких действий. Конечно, пришить человека можно, дело обычное, а как быть, с последствиями? Что скажете?
Мы и молчим, — отводя взгляд, ответил один из охранников. — Пока. До поры до времени.
Кто из вас слышал о «русских волках»?
Были такие. В Афгане.
И что за люди?
Люди? Вы же сами сказали — волки. Волки и есть. По всему Афгану гремели. Ребята что надо. Командир, помню, у них был по кличке «Саргач».
Не от фамилии пошла? — помолчав, спросил.
Точно. Саргачев был командиром.
И где они теперь, эти «волки»?
В Москве, где же! Не все, конечно, но многие. Саргач, говорят, всех пристроил.
И куда?
Мало, что ли, банков, фирм, других организаций, где их с руками оторвут?
Городецкий открыл ящик стола, вытащил пачку долларов, отсчитал десять ассигнаций, протянул ближнему охраннику.
Тысяча баксов. Это за молчание. — Отсчитав еще, добавил: — И еще десять. За то, чтобы вы забыли слова «до поры до времени». Надеюсь, вы избавите меня от объяснений?
Если это приказ...
Приказ, подкрепленный моей просьбой и денежной премией. Вижу, вы все поняли. Шагайте.
Охранники вышли.
«Так вот ты кто таков, Валерий Степанович, — подумал Городецкий, — командир «волков». Чего ты добиваешься, что хочешь, каковы твои цели, дорогой полковник? Не можешь ли ты быть полезен?» Глубоко спрятал под маску равнодушия откровенное оскорбление Ваней Бурятом бывший хозяин многочисленных казино, ресторанов и тайных публичных домов господин Городецкий. Он не Тофик Алиев, на пули людей не послал и не пошлет, но страшная обида ежедневно терзала его душу. Он понимал, что сегодня он проиграл Буряту, но ведь после сегодня всегда наступает завтра, и Альберт Георгиевич терпеливо ждал своего часа. Быть может, это завтра приблизит полковник Саргачев? За ценой Городецкий, как говорится, не постоит. Половину отдаст, все отдаст, лишь бы увидеть Бурята униженным, а еще лучше неживым. В любом случае стоит навести мосты, способные укрепить их знакомство. Предложить солидный пай? Назначить фиктивным представителем фирмы за рубежом? Если он — правая рука вице-премьера — а уж госпожу-то Стрельникову Городецкий хорошо изучил, — то на деньги он не клюнет. Взять на себя расходы по «русским волкам»? Сшить им форму, одеть-обуть, выделить небольшие квартирки, вооружить — одним словом, создать боевую мобильную группу, готовую по первому приказу выполнить любую задачу? Это мысль, и неплохая. Здесь, пожалуй, Саргачев не устоит. Конечное предложение необходимо сделать под каким-либо приличным предлогом. Под каким? Как же не хватает Фимы! Он бы мигом сообразил. Что же, на нет и суда нет, уже и то хорошо, что пришла к нему неплохая, а главное, перспективная идея.
4
«Не имей сто рублей, а имей сто друзей!» — так гласит известная русская поговорка, которой трудно что-то возразить. Разумеется, полковник Павлов не исчез бесследно, он просто-напросто, затерявшись поначалу в толпе, чтобы сбить след, зашел в комнату отдыха летных экипажей, где чуть ли не с порога увидел знакомого летчика.
Кого я вижу?! — закричал Павлов. — Юра-а!
Плотный мужчина, одетый в летную форму, обернулся и раскинул руки:
То-оля! Здорово, здорово, милый ты человек!
Обнялись, расцеловались, похлопали друг друга по спинам.
Почему здесь, не в Шереметьеве?
Да, — отмахнулся Юра, — не поладил с одним типом! Ты ж меня знаешь, Толик!
Начальство?
Оно самое. Обидно, конечно, но против ветра, сам понимаешь, все брызги на тебя!
Звякнул бы.
Честно сказать, была такая мыслишка. Подумал- подумал, да и бросил!
Зря. Чего-нибудь сообразили бы...
А ты все там, в «Детском мире»?
Я везде, Юра. И там тоже. Прилетел или улетаешь?
Минут двадцать, как сел. Переоденусь и — до хаты! Рванем ко мне, Толик? Я с Петропавловска-Кам- чатского. Рыбка, икра, крабы...
Рванем, — с готовностью согласился Павлов. — А под рыбку пивка возьмем!
И водочки!
А жена, детишки?
Нету! В деревню махнули!
Заметано.
Здесь подождешь или со мной? Я мигом.
Лучше с тобой.
Пошли.
Приятели миновали узкий коридорчик и оказались в уютной чистой комнатке. Юра открыл шкаф, достал гражданский костюм и начал переодеваться.
И где же икра, рыба? — спросил Павлов.
В машине.
На стоянке? Возле аэровокзала?