Но вот непреодолимое нежелание Алиции устраивать в доме генеральные поиски я поняла. И еще одно пришло мне в голову. Когда Алиция, ошалев от комаров, двинулась к дому, я остановила ее:
– Еще минутку. Раз искать надо бумаги, это следует организовать по‑другому.
– Как по‑другому? По нюху? А я думала – глазами…
– Балда, слушай внимательно. Я еще все продумаю, но мне уже кажется – искать надо в других местах. Сначала, разумеется, глазами, но теперь нас уже не интересуют раздутые тюки с мягким содержимым или мешок с железками и деревяшками. Высматривать надо что‑то похожее на стопку бумаг, кипу, штабель… я знаю… что‑то твердое и предположительно прямоугольное. Ну и книги…
Остановившись, Алиция оперлась спиной о стол на террасе и как‑то странно посмотрела на меня. Я это хорошо заметила благодаря упомянутой уже яркой половинке луны. К тому же сюда, на эту часть террасы, падал свет из окон и от лампы над входной дверью.
– Слушай, – сказала она, – последний раз я перепрятывала это семнадцать лет назад. Помню, как раздумывала – сделать одну упаковку или поделить на части, пробовала и так, и так, перекладывала несколько раз, и не помню, на чем остановилась. Кажется, на одной упаковке. И учти, пожалуйста, следующее. Это не были ни картины, ни географические карты, ни средневековые пергаментные свитки, а просто обычная бумага. Можешь представить себе обычный лист бумаги? Ну, скажем, метрику. Или свидетельство о браке…
– Свидетельство о браке иногда делают на плотной бумаге, даже на картоне размером с хороший стол, украшая виньетками и прочими излишествами. Если бумаги разного калибра и плотности соберешь в кучу, старательно уложишь, выровняешь… как раз может получиться толстая книга крупного формата.
– Зенончик что‑то плел о большой толстой книге…
– Вот именно. И надо было видеть, как Анита при этом смотрела на него!
– Но могло поместиться и в какой‑нибудь коробке. Холера, напрочь забыла! Итак, у нас выбор: картонная коробка, большая книга или кипа в газете. И все это, надеюсь, ты тоже заметила, прекрасно помещается в мешке из‑под кота, а также на какой‑нибудь из книжных полок.
– И такое можно воткнуть между коробками с обувью, – подхватила я, – коробками стирального порошка, проспектами, альбомами всевозможного калибра и предназначения, в том числе и с фотографиями…
– …и еще между многим другим, – мрачно закончила скорбный перечень Алиция. – Как думаешь, они там закончили наводить порядок? Я уже не могу, комаров целые тучи…
– Закончили не закончили – все равно возвращаемся. Однако двери в ателье я бы заперла.
– Ну так запри. И тебе удобнее пройти здесь, садом, чем через дом. Войдешь в мастерскую и изнутри запрешь дверь.
Спотыкаясь в темноте, я влезла в клумбу, продралась через какой‑то колючий куст, добралась до ателье и очень старательно заперла изнутри его дверь. А потом, тоже спотыкаясь и чертыхаясь, вскарабкалась по лестнице на первый этаж дома (лестницы всегда были для меня великим испытанием), благословляя Торкиля за обилие выключателей во всех возможных и невозможных пунктах вдоль лестницы. Надо же, как он умело все предусмотрел! Я могла включить свет внизу и выключить наверху. В темноте я бы наверняка неоднократно слетела с лестницы. По пути у меня почему‑то создалось впечатление, что каким‑то таинственным способом нам удалось устроить еще больший бардак, по сравнению с прежним.
Беата и Павел были больше заняты собой, чем уборкой кухни. Кошки примирились с тем, что сегодня им придется ужинать на террасе, ибо как‑то сами по себе поняли – обилие ног в кухне исключает привычный ужин на кухонном полу. Сытые и довольные жизнью, они заняли привычные позиции на высотах в гостиной.
– Вот что меня удивляет, – заметила я задумчиво, поскольку кто‑то пребывал в сортире, – что эти животные привыкли к реву бачка и совсем на него не реагируют…
***
Мажене удалось взять отгул, она приехала на рассвете и запрягла всех в работу. Начать решили со второй комнаты для гостей, которую в настоящее время занимала Беата. Именно в этой комнате, приготовляя постель, Мажена перелезала к шкафчику у окна прямо по куче вещей – на полу свободного места не было – и еще тогда заметила у окна два кошачьих мешка. Я тоже была мысленно готова к разборке вещей в этой комнате. Алиция не помнила, какие это мешки, – могли быть и девственно не тронутыми.
Несмотря на страстное желание очистить эту комнату, я сочла такое невыполнимым, но Мажена проявила твердость. Она выстроила нас гуськом в коридорчике и объявила, что организует эстафету.
– И совсем незачем нам вытаскивать сразу все, – пояснила она свою идею, – главное – освободить столько места на полу, чтобы к окну мог пробраться Павел и вытащить оба мешка, в гостиную или на террасу.
Павел деликатно поинтересовался у Алиции, уверена ли она, что у окна стоят всего два мешка, не больше, на что Алиция ответила: ни в чем она не уверена. А главное, чтобы Павел не настраивался на богатый урожай, поскольку мешки она преимущественно все же опорожняла, правда, забивая потом своим барахлом.
– Да я и не надеюсь, – защищался Павел. – Мне‑то что…
Где‑то около четырех кровать Беаты была завалена кучей макулатуры, в коридорчике уже негде было ступить, железный стояк и стремянка украсили собой салон, но зато Павел сумел пробиться к окну, передал один за другим оба мешка Мажене, а на их место принялся укладывать макулатуру с кровати Беаты. Протиснувшаяся к нему Алиция с видом кровожадной гарпии надзирала над тем, чтобы драгоценная макулатура была сложена так, как хотелось хозяйке.
Оказалось, стояк и стремянку поставить уже некуда.
Алиция с удовлетворением заметила:
– Чего я и ожидала. Искать, искать! Это только говорить легко, а потом ничего никуда не помещается. И я страшно давно не пила кофе.
– Теперь можешь напиться, – разрешила Мажена. – А стремянку поставим в чуланчик.
– Я еще раньше пыталась, по высоте не проходит. Слишком высока.
– Ну тогда в ателье. А стояк вообще можно оставить на террасе.
– Он железный. Заржавеет.
– А зачем он тебе вообще?
– Чтобы повесить на него простынь, если захочу смотреть слайды.
– О боже. Ну, тогда не знаю…
– Никто не знает.
– А мешки? – напомнил Павел. – Посмотришь? А то опять потеряются.
***
При ближайшем рассмотрении выяснилось, что мешки оказались разными. Один еще не вскрытый, второй просмотрен и наполнен другим содержимым. Всех, ясное дело, интересовал первый, в нем могли таиться сюрпризы, но и второй тоже мог преподнести неожиданности.
Не знаю, решилась бы Алиция взяться наконец за мешки, не напомни я ей, что того гляди явится Анита, а вот она уж непременно заглянет! Алиция поддалась шантажу и перебралась со своим кофе на стол в гостиной, где было больше места.
Оставив на десерт невскрытый мешок, мы начали со второго.
В нем оказалось огромное количество кухонных фартучков, совсем новых, связка новых же кухонных тряпок, два очень толстых шерстяных свитера, длинная твидовая расширяющаяся книзу юбка, три пары белых матросских брюк, резиновые тапки для вхождения в море по острым камушкам, большая суповая миска с крышкой, набитая синими мужскими шелковыми носками, и огромная русская матрешка, из тех, что внутри обычно полно других матрешек. Эта же матрешка, однако, целиком была заполнена разноцветными стеклянными шариками разного размера. Сразу же большинство из них высыпалось на пол и раскатилось по всей комнате.
Долго молча рассматривали мы содержимое огромного мешка. Наконец Павел осмелился спросить хозяйку:
– Ты извини, не мое дело, но хотелось бы знать, зачем ты все это держишь в мешке?
– Потому что все эти вещи мне не нужны, – спокойно пояснила хозяйка. – Я никогда не пользуюсь ни идиотскими фартуками, ни специальными кухонными тряпками. Ничего из всего этого мне не нужно.
– Ну знаешь! – воскликнула Мажена, поднимая один из свитеров. – Такая прелесть!
– А юбка, юбка! – подхватила Беата. – Это же просто шедевр высокой моды!
Алиция на глазах раздувалась от злости.
– А знаете, для чего все это мне понатащили? Я должна была забрать эти вещи с собой в Гренландию. Да ты взвесь этот свитер! Я же имела право взять в рюкзаке всего восемнадцать кило и ни грамма больше. Вместе с палаткой! Предполагалась пешеходная экскурсия. Стася связала мне отличный мохеровый свитер весом всего в сто пятьдесят с половиной граммов. А юбка… Вы представляете меня, как я возвращаюсь из своего сада‑огорода, переодеваюсь и усаживаюсь в юбке перед телевизором, чтобы выслушать 15‑минутные новости? А юбка, видите ли, специально телевизионная, ее мне Ханя подарила. Матросских брюк я вообще не ношу, яхты у меня нет…
– Тогда почему ты все это вообще не выбросишь?