Становилось все темнее.
Казалис забыл об осторожности. Он стоял под дождем на углу Третьей авеню и Двадцать девятой улицы у окна аптеки. В витрине зажгли свет, но он не двинулся с места.
Эллери пришлось схватить Джимми за руку:
— Он ничего не предпримет, пока с ней Селеста. На улицах слишком много людей и транспорта, Джимми. Успокойтесь.
Девушки вышли из магазина. Мэрилин несла большой пакет.
Она улыбалась.
Они возвращались назад тем же путем. Не доходя пятидесяти футов до дома 486, им показалось, что Казалис собирается атаковать. Дождь усилился, и девушки, смеясь, побежали к подъезду. Казалис прыгнул в сточную канаву.
Но в этот момент к дому 490 подъехала машина, и оттуда вышли трое мужчин. Они стояли под дождем на противоположном тротуаре и горячо спорили.
Казалис шагнул назад.
Когда девушки скрылись в доме 486, он снова зашагал по улице и вошел в арку напротив дома Сомсов.
Голдберг и Янг сменили Макгейна и Хэгстрома.
Они держались совсем близко от Казалиса, так как туман сгущался.
Казалис проторчал на месте весь вечер, перемещаясь, только когда кто-нибудь направлялся в его сторону.
Однажды он перешел в подъезд, где прятался Янг, и детективу пришлось в течение получаса находиться на расстоянии пятнадцати футов от него.
В начале двенадцатого Казалис наконец оставил свой пост. Его массивная фигура двинулась сквозь густую пелену тумана, подбородок был опущен на грудь. Квины и Джимми видели, как он прошел мимо их наблюдательного пункта возле Второй авеню, а спустя несколько секунд за ним последовали Голдберг и Янг.
Все трое скрылись в западном направлении.
Инспектор Квин настоял на том, чтобы лично подать сигнал Селесте.
Местом встречи на этот вечер был выбран тускло освещенный гриль-бар на Первой авеню между Тридцатой и Тридцать первой улицами. Они уже один раз использовали его — там было полно народу и сильно накурено, однако можно было разговаривать без помех.
Селеста вошла, села и тут же заговорила:
— Я ничего не могла сделать. Когда у Мэрилин кончилась бумага и она сказала, что сходит за ней на Третью авеню, я чуть не умерла от страха. Но я знала, что он не осмелится напасть, если кто-нибудь будет рядом с ней. А теперь можете поставить мне единицу за поведение.
— Ты что, окончательно рехнулась? — свирепо рявкнул Джимми.
— Он следовал за нами?
В этот вечер Селеста очень нервничала и была смертельно бледна. Эллери заметил, что ее руки покраснели и потрескались, а ногти обгрызены. Что-то еще в ее облике казалось необычным, но пока Эллери не мог понять, что именно.
Что же это было?
— Еще как следовал, — ответил инспектор. — Мисс Филлипс, с вашей Мэрилин ничего не могло случиться. Это дело уже обошлось Нью-Йорку не знаю во сколько десятков тысяч долларов и месяцев работы. Сегодня вы все испортили вашим нелепым и безответственным поведением. Вы понимаете, что нам может не представиться подобный шанс. А в таком случае мы никогда до него не доберемся. Сегодня Казалис дошел до отчаяния. Если бы Мэрилин была одна, он бы наверняка предпринял нападение. Не могу выразить словами, что я о вас думаю, мисс Филлипс, и не считаю себя невежливым, говоря, что искренне желал бы никогда вас не видеть и ничего о вас не слышать.
Джимми начал подниматься со стула, но Селеста усадила его и положила ему голову на плечо.
— Инспектор, мне просто духу не хватило отпустить ее одну на улицу. Что же мне делать теперь?
Старик дрожащей рукой поднес ко рту стакан пива и залпом его выпил.
— Селеста, — заговорил Эллери.
— Да, мистер Квин?
Джимми снова напрягся, и она улыбнулась ему.
— Вы не должны больше так поступать.
— Не могу обещать вам это, мистер Квин.
— Но вы уже обещали.
— Я очень сожалею.
— Мы не можем отозвать вас и разрушить весь сценарий. А завтра он, вероятно, снова попытается напасть.
— Я не должна была выходить, но ничего не могла с собой поделать.
— Разве вы не обещали не вмешиваться?
Джимми прикоснулся к щеке девушки.
— Завтра вечером все может кончиться, — продолжал Эллери. — У него нет ни малейшего шанса причинить вред Мэрилин. За ней наблюдают так же, как за ним. Как только он вытащит шнур и сделает к ней хоть один шаг, его тут же схватят четверо вооруженных людей. Мэрилин завершила перепечатку пьесы?
— Нет, она к вечеру очень устала, и завтра ей придется поработать еще несколько часов. Мэрилин сказала, что хочет утром поспать, так что закончит только далеко за полдень.
— И сразу же пойдет относить работу?
— Драматург ждет ее.
Мэрилин и так задержалась.
— Где он живет?
— В Гринвич-Виллидж.
— Прогноз погоды обещает завтра усиление дождя. Когда Мэрилин выйдет из дому, будет уже почти совсем темно. Он попытается напасть либо на Восточной Двадцать девятой улице, либо в Гринвич-Виллидж. Селеста, еще один день, и мы сможем забыть все это как дурной сон. Надеюсь, вы отпустите Мэрилин одну.
— Постараюсь.
Но что-то в ее облике продолжало тревожить Эллери.