– Нет худа без добра.
12
Газеты были полны фотографий вертолета, лежащего на дне, водолазов и полицейских. Почти все печатные издания изложили на своих страницах ход событий, иллюстрируя рассказ либо схемами, либо старыми фотографиями тюремного двора с нарисованными на них стрелками. О Крамнэгеле, однако, не упоминалось ни словом. И только позвонив по просьбе сэра Невилла под каким-то благовидным предлогом начальнику тюрьмы, Билл Стокард узнал в ответ на вскользь заданный вопрос, что Крамнэгела переводят обратно в прежнее место заключения.
– Очень рад это слышать, – сказал Стокард, –но не могли бы вы мне сказать почему?
– Ну просто... просто мы решили, что так будет лучше.
– Лучше?
Молчание в телефонной трубке.
– Я понимаю, что это дело больше не находится в нашей компетенции, но сэр Невилл проявил к нему такой интерес, что, право же, из простой любезности, если даже не по какой-либо другой причине...
– Честно говоря, его очень невзлюбили другие заключенные.
– Почему же?
– Ну, знаете... он высокомерен... строит из себя этакого всезнайку... да и потом среди заключенных в крыле максимального режима сильно развиты антиамериканские настроения... Печально, но факт.
– Как по-вашему, чем они вызваны?
– Думаю, разницей в методах. Янки когда-то держали монополию по части преступности, но это уже все в прошлом. Преступники других национальностей, особенно британцы, ушли в этой области далеко вперед, применяют огромное количество усовершенствованных войной новых методов, и к янки теперь относятся как к публике, безнадежно устаревшей, но по-прежнему задирающей нос и хвастающейся своим мастерством.
– Но достаточно ли этих причин, чтобы объяснить неприязнь лично к одному человеку? Извините, мистер Берд, я хотел бы задать еще один вопрос, если позволите. В чем выразилась неприязнь к нему? Имели ли место... ну, скажем, какие-то эксцессы?
– Эксцессы? – проворчал мистер Берд.
– Так, всего лишь синяки.
– Синяки? И много?
– Вы что, допрашивать меня решили? – Начальник стал приходить в свое обычное взвинченное состояние. – Разве управление главного прокурора имеет право меня допрашивать?
– Разумеется, нет, но ведь правилами отнюдь не возбраняется задавать межведомственные вопросы, не так ли? Если возбраняется, то мне подобная инструкция неизвестна.
– Я отвечаю на ваши вопросы в полную меру своих возможностей.
– Именно так, мистер Берд, и я очень вам признателен. Разрешите мне только задать один последний вопрос.
– Давайте спрашивайте.
– Разве ваши надзиратели не в состоянии помешать заключенным наставлять друг другу синяки?
Начальник тюрьмы перешел на крик:
– С тех пор как я принял эту тюрьму, я только и делаю, что прошу увеличить штаты! Это уже старая история! У меня слишком мало людей, а те, которые есть, либо совсем одряхлели, либо безответственные мальчишки. Да вы покажите мне такого парня, который решит сделать службу в королевских тюрьмах делом своей жизни, пока не получит отказа по меньшей мере в десятке других мест!
– Благодарю вас за проявленную любезность, мистер Берд.
Положив трубку, Билл рассказал о случившемся сэру Невиллу. Тот позвонил майору Эттлиси-Гору.
– Нет, его еще не доставляли, но думаю, что скоро привезут. По правде сказать, я принимаю его обратно без особого восторга. Неужели больше некуда было деть?
– Но почему его вообще отправили обратно к вам? – поинтересовался сэр Невилл.
– Насколько я понял Макинтайра-Берда, он в неважном состоянии.
– Но нам сказали, ему просто наставили синяков.
– Синяков? Его везет сюда карета «скорой помощи».
– «Скорой помощи»? – встрепенулся сэр Невилл. Он принял решение. – Скажите, вы не будете возражать, если мой помощник или кто-нибудь еще из моих сотрудников побеседует с Крамнэгелом, как только он прибудет к вам?
– Пожалуйста. Если вы сумеете меня от него избавить, я буду только рад. Насколько я могу судить, он сеет смуту везде, куда бы ни попал. Сначала застрелил в пивной старика, потом инспирировал взрыв банка, а теперь вот сцепился с другими заключенными, и они избили его до полусмерти.
– Скажите, – неожиданно спросил сэр Невилл, – а вам известно, когда это произошло? Когда они напали на Крамнэгела?
– Вчера. И администрация тюрьмы настаивает на его немедленном переводе.
– Вчера. А позавчера имела место попытка бегства, не так ли?
– Я об этом и не подумал.
– Пойманных беглецов вернули в прежнее место заключения?
– Полагаю, что да. Такова обычная практика.
– Благодарю вас.
Крамнэгела внесли на носилках в комнату, откуда заключенные обычно выходят за стены тюрьмы. В этом странном аквариумном мире молчания и подводных течений никто и не обратил особого внимания на то, что его доставили из тюремного лазарета, где он провел ночь под охраной надзирателей. Принесли его личные вещи, а машина «скорой помощи» въехала задним ходом во двор. Крамнэгел, закрыв глаза, лежал на стоявших на полу носилках.
– Что случилось, дружище?
Крамнэгел с трудом разлепил веки. В глазах его расплывалось смутное изображение склонившегося над ним старика, так сморщившегося, что половина лица его исчезла.
– Не смеши меня, Гарри, – пробормотал он, – смеяться больно, черт его...
– Достали они тебя?
– Достали, приятель.
– Я отомщу им за то, что они с тобой сделали. – И Гарри изобразил очередь из автомата.
– Ну и лопухнулся же ты со своей бомбой, приятель.