Часть вторая.
Джанеры Даярды.
По корабельному времени была ночь, и стояла та относительная тишина, какая может быть только на корабле, находящимся на орбите. Лишь едва уловимый шорох вентиляции, да нежное гудение робота-уборщика, проползающего по коридору. Дежурная смена на пульте управления — остальные спят, но этот сон оставался, тем не менее, примечательным, потому что эту ночь особо отметят в корабельном журнале. Весь экипаж на борту. Материалы экспедиции упакованы. Антенны, что принимали Земные теле-радио передачи, отключены. Экспедиция окончена. Подведены итоги. Теперь остается только завершающий этап — возвращение. Завтра включатся двигатели, заставив тишину надолго отступить, корабль вздрогнет и начнет разгон до крейсерской скорости, обрекая экипаж на ощущение всех «прелестей» ускорения. И все. Прощай, чужая голубая планета!
Аринда не спала, лежала, глядя в потолок, и даже не шевелилась. Ее не покидало странное чувство потери. Казалось бы с чего? Задние выполнено, все вернулись, а внутри, натянувшись до предела, лопнула тонкая незримая ниточка, связывающая с оставленной планетой. Всего два месяца работы, а какая— то часть души уже успела остаться там, внизу.
— Неужели это со всеми так бывает? И ведь не спросишь ни у кого, засмеют.
Девушка постепенно восстанавливала затраченные силы. Никто и никогда не узнает об этом последнем телепатическом контакте. Зачем она это сделала? Аринда и сама бы толком объяснить не смогла. Поддалась какому-то, самой непонятному импульсу. Понял ли ее Сергей, она не знала и не узнает, но ей очень хотелось, чтобы понял. Зачем это ему? Неизвестно. Только сделанного не исправить, и пусть будет что будет. Аринда медленно провела рукой по лицу, убирая с глаз волосы и, заставляя сама себя уснуть и ни о чем больше не думать, хотя бы сегодня.
Выхода из гиперпространства ждали все. Наверное, это самый прекрасный момент, когда раскрываешь глаза после всего кошмара, сопровождающего момент перехода и, еще не отрегулировав дыхание, вновь останавливаешь его на вдохе, смешав радость ожидания и удивление происходящим. К этому нельзя привыкнуть. Даже самые закоренелые космические бродяги вроде Зенднора не могли отрицать, что сердце всегда чуть вздрагивает, когда перед глазами из мутного хаоса гиперпространства возникает знакомый звездный пейзаж своей галактики и самая яркая звезда прямо по курсу — Вийда.
Аринда появилась в рубке управления практически сразу после перехода, ничуть не сомневаясь, что обнаружит за спинами пилотов и Зенднора, и астронавигатора Дагена, похоже не покидавших этого места даже на момент перехода. Все-таки рубка управления — самое красивое и торжественное место на всем «Аргоне».
Даген обернулся и, увидев Аринду, тронул за плечо Тарделя, напряженно следившего за приборами.
— Что я тебе говорил, сестричка твоя первая пожаловала.
Тардель на мгновенье обернулся, радостно улыбаясь, хотя лицо у него было довольно бледное, и вновь устремил взгляд на пульт. Даген обнял Аринду, зачарованно глядящую на звездную россыпь.
— Красиво? — и внимательно посмотрел ей в лицо, — а вид у тебя, подруга, все же зеленоватый. Что, переход не под силу?
— Ну, вот еще! — возмущенно тряхнула головой девушка, пытаясь изобразить полную независимость и доказать, что ей все нипочем. Но тут же, в наказание за самонадеянность, почувствовала, как звезды, потеряв контрастность, поплыли перед глазами. Тело сразу дернулось в попытке сохранить равновесие, и Даген, мгновенно среагировав, крепче сцепил руки у нее на плечах.
— Можешь передо мной суперджанера не изображать. Всем давно известно, что переход довольно неприятная штука. Отсиделась бы в каюте, вместо того, чтобы сразу же носится по «Аргону». Все любопытствующие появятся здесь намного позже.
— Еще чего! — снова возмутилась Аринда, едва прошло головокружение. — Ты же сам здесь! И, похоже, для тебя все переходы беспроблемны.
Даген уловил в ее голосе досаду с оттенком зависти. Он улыбнулся, вспомнив свой первый полет, и прошептал ей на ухо:
— Ничего, девочка, вот налетаешь с мое, и тебе все тоже будет без проблем. А сейчас лучше обрати внимание, с какими физиономиями будет появляться здесь вся остальная молодежь и успокойся. Не ты одна зеленеешь при переходах.
Зенднор наблюдал за всем этим молча, предпочитая не вмешиваться.
Тем временем в рубку управления начали по одному сходиться другие члены экипажа не занятые на дежурствах, в основном молодежь. Вид у многих был действительно не очень-то бодрый, но улыбки сияли на каждом лице, потому что состоялся маленький праздник — прелюдия торжества возвращения.
При виде некоторых, особо плохо выглядевших личностей, Даген не забывал хитро подмигивать Аринде, постепенно приобретающей праздничное настроение.
Сейчас начнется корректировка курса на Даярду, еще немного, еще один такой же кошмарный переход, и «Аргон» будет дома, у долгожданной цели.
Вечером, когда молодежь азартно плескалась в бассейне, по внутренней связи раздался голос Зенднора:
— Внимание экипажу! Через полчаса первый сеанс связи с Даярдой. «Аргон» входит в зону уверенного приема сигналов.
Сеанса связи с Даярдой ждали, собравшись всем экипажем в центральном зале, весело переговариваясь и поглядывая то на часы, то на большой экран, поверхность которого пока бороздили только зигзаги помех. Но вот они исчезли, и глазам экипажа открылось лицо молодой женщины. Светлые, почти белые волосы пушистой волной лежали у нее на плечах, и под ними угадывался стоячий воротничок форменной одежды КНОЛа. Женщина чуть улыбалась и казалась всем очень красивой, ведь она олицетворяла сейчас всю Даярду. Она и обратилась к экипажу, как к своим детям:
— Даярда приветствует своих джанеров! Мы рады удачному возвращению экспедиции. — И, чуть помедлив, произнесла уже без улыбки, — У службы КНОЛ есть просьба к «Аргону». Сегодня утром получен сигнал бедствия с транспортного корабля «Бэренна». У них отказала настройка координационного блока навигации. Они не могут выйти в гиперпространство, и вынуждены совершить посадку на планете Большого Атласа — ДСР-82-116.
«Аргон» — единственный корабль подходящего класса, идущий в обычном режиме в зоне уверенной связи. Служба КНОЛ просит оказать помощь «Бэренне» и, если ремонт невозможен, то, хотя бы, снять оттуда экипаж. В экипаже десять человек. Повторяю координаты планеты: Большой Атлас ДСР-82-116. Даярда надеется на вас, — и улыбнулась. — До связи.
Некоторое время в зале стояла тишина. Вот так. Просьба службы КНОЛ, звучащая, как приказ. Прощай, мечта о скором возвращении домой.
Зенднор поднялся и произнес:
— Внимание экипажу. — Сказал вроде бы негромко, но шумок, возникший, было, в зале от обсуждения сеанса связи, сразу стих. — «Аргон» выходит на новый маршрут. Дагену рассчитать координаты точки выхода. Режим смен обычный. О начале прыжка будет сообщено дополнительно, а сейчас все свободны.
Такая новость, конечно, стоила обсуждения. Полет продлевался на неопределенный срок.
Даген ушел одним из первых. Сейчас от его расчетов зависела точность прыжка через гиперпространство. «Аргону» было нужно вынырнуть как можно ближе к этой планете, и в то же время избежать гибельного столкновения с ней или с ее спутниками. Он зашел в столовую, выпил два стакана тонизирующего напитка и, захватив с собой еще один, отправился на свое рабочее место и начал уже вводить данные в компьютер, когда запищал сигнал вызова на браслете. Даген про себя выругался и, нажав кнопку, услышал голос Аринды.
— Даген, извини, я помешала?
— А ты как думала? — не сдержался навигатор, — что у тебя там, говори скорее.
— Повтори, пожалуйста, номер этой планеты, мне кажется, что я неточно запомнила. Мы с Гадаром сейчас в библиотеке, хотим посмотреть подробнее, что она из себя представляет.
— Большой Атлас, — медленно и четко диктовал Даген, — класс «Д», то есть — дальние, СР — средний радиус, 82-116, запомнила?
— Ага, спасибо. — и отключилась.
Большой Атлас содержал данные о планетах не только входящих в Межгалактический Совет, но и тех, которые были когда-то исследованы или просто зарегистрированы любыми кораблями из входящих в Межгалактический Совет Звездных Систем.
Аринда быстро ввела в компьютер нужный номер, и Гадар, опережая ее, стал вслух считывать с экрана появляющиеся строчки:
— Планета ДСР 82-116, название на интерлекте Лэста, кислородосодержащий тип атмосферы, среднегодовая температура + 26. Флора по типу субтропической. Население — люди. Цивилизация на уровне общинно — племенного развития. Религия языческая. Количество материков — один. Контакт, в том числе торговый, установлен с племенами южного Южного побережья материка. Отношение к контактерам — спокойное, сильно выраженная агрессивность отсутствует.
Вот так. Погуляем, отдохнем, пока эту «Бэренну» ремонтируют. Аль, ты согласна на океанскую прогулку?
Это земное Сергеевское «Аль» как-то сразу привилось на «Аргоне» по отношению к Аринде в неофициальных случаях. Она воспринимала это как должное.
— А если у них в океане какие-нибудь ящеры водятся? — смеясь, ответила она, поднимаясь из-за стола.
— Вот, на месте и выясним. Я разрешу тебе купаться, а сам буду тебя охранять.
— Тоже мне, охранник нашелся! Я сама в состоянии себя охранять, да и тебя при случае.
Они стояли, друг против друга и переругивались, пока Гадар не взмолился:
— Аль, ну как ты не понимаешь! Я же мужчина, в конце концов, я за тебя отвечаю.
— Это еще почему? — не унималась Аринда.
— Да потому. Вот дай только вернуться на Даярду, я сразу с космодрома повезу тебя к себе домой и скажу: вот самая лучшая девушка во Вселенной. И не перебивай меня сейчас! Я приглашу на нашу свадьбу весь экипаж и всех наших друзей. И это будет самая красивая свадьба, а ты — самая красивая невеста. А потом…
— А потом ты запретишь мне летать, — не удержалась, съязвила Аринда.
— Да уж, тебе запретишь, — вздохнул Гадар. — Но из десантной группы ты уйдешь, все равно. Я не позволю тебе рисковать жизнью. Зенднор найдет тебе работу внутри «Аргона». Я еще не знаю, какую именно, но никакого десанта тебе больше не предвидится, не рассчитывай! Но зато у нас будет семейная каюта, как у Зенднора с Денирой, и ты будешь встречать меня в шлюзовом отсеке, когда я буду возвращаться с заданий, а еще…
Аринда выслушала все это, не перебивая, только потому, что на какое-то время застыла с приоткрытым ртом, оцепенев от такой наглости. Но потом, буквально взорвалась:
— А я тебе пока не жена, так что мной командовать нечего ни сейчас, ни потом! Слишком много хочешь! Если боишься риска — переводись на орбитальную станцию и торчи там безвылазно, трус несчастный!
— Да я что за себя, что ли беспокоюсь? — откровенно оскорбился Гадар, — да за тебя, бесшабашная!
— А за меня нечего беспокоиться! Я, как ни будь, без твоего беспокойства обойдусь! — яростно выкрикнула Аринда, сжимая кулаки, и бросилась вон из библиотеки, едва не сбив в дверях Тагира, который успел прижаться к косяку, пропуская девушку.
— Что у вас произошло? — спросил он у Гадара, стоящего с обречено опущенной головой.
— Ничего, — произнес парень, но таким голосом, что Тагир быстро наклонился, заглядывая к нему в лицо и, естественно, увидел подозрительный блеск глаз и предательски дрожащие губы.
— Да ты что, в самом деле? Ну-ка, иди сюда! — искренне изумился Тагир, увлекая парнишку за собой на диван, и сам сел, поджав под себя правую ногу и, подперев кулаками подбородок. — Давай, рассказывай, в чем все-таки дело. — Тагир слушал, не перебивая, а когда Гадар закончил, переплел пальцы на левом колене и, криво ухмыляясь, покачал головой:
— Да. Ты, действительно, хватил через край.
— Так ты хочешь сказать…
— Вот именно. Ты был не прав.
— Это еще почему? — не унимался Гадар.
— Да потому, что ты потребовал невозможного. Ты хотя бы иногда можешь сначала думать, а потом говорить? Если тебе нужна смирная жена, поискал бы ты ее на Даярде, а не здесь.
— Но я люблю Аринду!
— Одной любви мало! Научись уважать ее как личность. Она не просто девушка — она джанер! И то, что ты называешь риском — ее жизнь, причем обычная, повседневная, выбранная чуть ли не с детства! Если бы она хотела чего-то другого, то пошла бы не в Джанерскую Школу, а куда-нибудь еще.
Тагир говорил жестко, ничуть не жалея растерянного парня.
— Я постарше тебя, причем почти вдвое, так что будь другом, пойми, что перевоспитывать Аринду бесполезно. Такая птичка не для клетки. — И, растерянно улыбаясь, развел руками. — Я не знаю. Но, по-моему, запрещать ей, жить нормальной, с ее точки зрения, жизнью, это все равно, что пытаться удержать ветер… — И повторил: — Я не знаю. Серьезно, не знаю, как тебя еще убеждать… — Он умолк, хлопком соединив ладони.
— И что же мне теперь делать? — обречено спросил Гадар, глядя в лицо собеседнику.
— Мириться, дурень, — поднимаясь, посоветовал Тагир, и неторопливо пошел вглубь библиотеки. Здесь, на закрытых стеллажах хранилось множество интересных вещей: отчеты прошлых экспедиций, различные информблоки с фильмами художественными и документальными, музыкальными подборками, и, конечно книги. Можно было ввести данные о нужной книге в компьютер и слушать запись текста. А можно просто достать с полки старый томик и листать потрепанные страницы. Кому как нравилось.
Тагир не воспользовался компьютерным каталогом с указателями номеров стеллажей, видимо знал, где находится, то, что ему нужно. Вернулся он очень скоро, и в руках у него была не книга. Он нес Черный Альбом. Опустившись на диван рядом с Гадаром, он положил Альбом к себе на колени и осторожно провел рукой по обложке, стирая несуществующую пыль. На черной, цвета космоса, ткани был вытиснен серебряный джанерский значок и внизу одно единственное слово «Аргон».
Все еще не открывая тяжелый Альбом, Тагир спросил:
— Ты помнишь, сколько в нем листов?
— Конечно, — уверенно отозвался Гадар, — семнадцать.
Черный Альбом. Его вели по старинке, записывая все от руки, не доверяя технике. На внутренней стороне обложке значились характеристики корабля, дата постройки, планета приписки, маршрут первого полета. И каждый лист был посвящен тем, кто не вернулся из этих полетов, фотография, обычные анкетные данные, номер значка, домашний адрес, количество полетов на «Аргоне» и, коротко, обстоятельства гибели. Каждый лист — оборванная жизнь. В таких альбомах не бывает сзади чистых листов. Сначала был всего один, потом два, теперь — семнадцать, ведь «Аргон» уже далеко не новый, но до сих пор надежный корабль.
Тагир открыл Альбом посередине, казалось бы, наугад, но ошибся только на одни лист. Поправился и замер, положив ладонь на страницу, чуть правее фотографии. Некоторое время сидел неподвижно, потом рука медленно поползла по бумаге и оборвалась с края листа, падая на диван. Тагир не читал скупую информацию. Он знал ее наизусть до слова.
Гадар тоже глядел на фотографию молодого коротко стриженого парня, на веселое, чуть удивленное лицо.
— Это был ваш друг? — осмелился спросить он.
— Да, — отозвался Тагир. — Мы вместе росли, вместе учились, вместе пришли на «Аргон». Сегодня бы ему исполнилось сорок. Я затем и шел в библиотеку, что бы посмотреть альбом. Не думал, что кого-нибудь здесь встречу. — И, вздохнув, перевернул страницу. Он медленно пролистал весь альбом, называя каждого по имени. Были здесь и мужчины и женщины. В зрелом возрасте и совсем еще молодые.
На внутренней стороне обложки было три коротких строки:
Космос зовет.
Даярда помнит.
Жизнь продолжается.
И Тагир повторил, закрывая альбом:
— Жизнь продолжается. Вот так, парень. Никто не знает, кому будут посвящены следующие листы. Но, если думать только о том, что можно попасть в этот скорбный список, то лучше совсем не летать. А ты лучше иди, ищи Аринду и мирись. Потому, что хуже нет, когда работающие в одной смене не смотрят друг на друга.
— А если она не захочет?
— Ну, знаешь ли, это твоя личная проблема! Думай сам, как будешь выкручиваться. Но учти: если ты вздумаешь ее охранять, то делай это незаметно, не обижай Аринду своей заботой. Будь начеку, но не перегибай палку. Если, конечно, хочешь поддерживать дружеские отношения. Аринда опекунства не потерпит. — Ты меня понял?
— Понял. Спасибо. — И, вздохнув так, что дрогнули плечи, Гадар поднялся и пошел к двери.
— Не торопись! — уже в спину добавил Тагир — Дай ей несколько часов — пусть она немного успокоится. — И чуть погодя: — потом расскажешь мне, как дела. Договорились?
— Хорошо, расскажу, — обернувшись, пообещал Гадар, но на душе у него было все еще неспокойно.
Аринда убежала к себе, закрылась и попыталась отлежаться, но успокоиться не смогла. И, бормоча себе под нос не очень лестные слова в адрес Гадара, отправилась в спортзал, чтобы попробовать физической нагрузкой заглушить бушующую ярость. Как всегда в это время, там было собралось довольно много народа — все восемь человек четвертой смены, а также свои, с первой десантной: с веселыми воплями кувыркался на батуте вечно взъерошенный белоголовый Байгель, наматывал километры на беговом тренажере сосредоточенный Ланер. Четвертая смена, которая вместе со второй работала только внутри корабля, обеспечивая нормальную жизнедеятельность «Аргона»: вентиляционщики, электроники, специалисты противометеоритной защиты, люди, обеспечивающие работу двигателей и прочие специалисты-технари.
Им не доставалось лавров славы, получаемой первой и третьей десантной сменами, не выпадало их полной неожиданностей работы на чужих планетах, но зато и не было такого риска. Ведь Черный Альбом пополнялся в основном за счет десантников. И новички в экипаж поступали тоже в основном в десантные смены. Потому-то технари и позволяли себе некоторую вольность в плане физической подготовки и спецзанятий. Сейчас вся четвертая смена столпилась справа, у стены, около длинного, похожего на узкий высокий аквариум тренажера. Они дружно и беззлобно смеялись над седеющим мужчиной, который с болезненной гримасой на лице потирал себе шею. В общем хохоте Аринда узнала и голос брата.
— Да, — то ли сочувственно, то ли насмешливо высказался он — досталось тебе по первое число, пожалуй, больше долго не захочешь. Да вам можно совсем в спортзал не ходить.
На бедного электронщика реплики сыпались со всех сторон.
— Это тебе не конденсаторы с резисторами менять!
— Чаще, чаще надо сюда заглядывать!
— Стареешь, друг!
— Форму теряешь, Звездный Тойс тебя не видит!
Пластиковые, чуть меньше кулака полые шарики «Мишени» хотя и легкие, но благодаря своей скорости, припечатывают довольно чувствительно, так что электронщику никто не завидовал.
Тардель, стоящий у пульта управления тренажера, смеялся не меньше других, но сразу замолчал, когда Аринда, подойдя, заказала:
— Тройной по максимуму.
Следом за Тарделем замолчали и все остальные, кто-то произнес:
— Ого!
А Тардель спросил:
— Какая муха тебя укусила? Такая нагрузка! — И констатировал: — ставлю двойной на средний.
— Тройной по максимуму! — упрямо повторила Аринда, снимая куртку.
— Как хочешь. Самой себя не жаль, так, давай, — согласился Тардель, переключая программу.
Официальное название «Мишени» — тренажер для развития быстроты реакции. Застекленная передняя стенка, чуть покатый нескользкий пол, у торцовой стены обрывающийся узкой щелью, куда скатывались шарики. Противоположная на расстоянии десяти метров стенка тренажера на всю высоту представляла собой перфорированную поверхность. Откуда, из каждого отверстия вылетит шарик, предугадать было почти невозможно. Известно одно. Каждый будет бить точно в тебя. Нужно успеть увернуться или отстрелить его на подлете.
Три по максимуму. Максимум — значит, за минуту нужно отбить 120 штук, причем 60 из них — за последние 30 секунд. И так трижды без перерыва.
Аринда встала, приготовляясь, и за ней закрыли створку «аквариума». Сейчас все внимание на мигающую красную лампочку, девушка напряженно ждала, когда вспыхнет зеленый, и ей никакого дела не было до того, что вся четвертая смена, прекратив тренировки, столпилась у «Мишени». Как же! Им аттракцион. Такое не каждый день заказывают. Да и то всегда только десантники. Могут, конечно, и с повтором минуты через три, но очень редко. Жаль только, спектакль короток!
Все увлеченно следили, как Аринда подпрыгивала, пригибалась, отскакивала, отбивая шарики то с левой, то с правой руки. Все кончилось слишком быстро. Мигнула красная лампочка, и девушка устало уронила руки, почти сразу же вскинув правую к разбитым губам. Она пропустила пять шариков, дважды получив по лицу.
Тардель открыл створку, выпуская сестру.
— Ну что, довольна? — спросил он весьма строго — зубы-то целы еще? Выдумала тоже! Не все мужчины такое заказывают. Совсем с ума сошла!
Она ответила невнятно, все еще прикрывая ладонью рот:
— Мы еще посмотрим, кого из десанта гнать надо! — и глаза у нее были все еще злые, хотя и усталые.
Тардель кончиками пальцев убрал у нее со лба прилипшую прядь волос.
— Глупенькая. Все отлично! Кто тебе такую чепуху сказал?
— Гадар, — все еще через ладонь ответила девушка, поднимая с пола куртку.
— Слушай его больше! — ласково засмеялся Тардель и отнял ее ладонь от губ. — Ну-ка покажи, сильно разбила?
Она напоследок слизнула кровь с нижней губы:
— Не-а. Все уже.
— Быстро ты лечишься! — тряхнул головой Тардель и добавил укоризненно: Родители тебя не видят, такую упрямую.
— А что, жаловаться будешь? — хитро прищурилась Аринда.
— Связываться с тобой! — отмахнулся брат — иди-ка лучше в душ.
— И пойду. Я устала, — вздохнув, согласилась Аринда, но не успела сделать и нескольких шагов, как резко остановилась, глядя на браслет, выслушала и произнесла, смешивая удивление с обидой и обреченностью:
— Что? Прямо сейчас? — и через несколько секунд, подчиняясь, выдохнула:
— Есть! Иду!
— Кто? — спросил Тардель, когда она, отключив браслет, направилась к двери.
— Звездный Тойс.
Под этим прозвищем всем был известен старший пилот Лейдель из старой гвардии «Аргона». Он, официально входящий во вторую смену, не давал спокойной жизни всем десантникам корабля, так как заведовал еще и спецподготовкой десанта, имея право устраивать тренировки в любое время суток. Чем он и регулярно занимался, сгоняя со своих подчиненных по семь потов. Технарей Лейдель трогал очень редко, но и они его не жаловали. Вот, и сейчас он дал Аринде четыре минуты на то, чтобы взять в скафандровой свой айдер и прибыть к бассейну.
— Хорошо хоть туда, — ворчала про себя девушка, пробегая по коридору, — мог и наружу выгнать и устроить игру в догонялки на обшивке корабля, заставляя выделывать почти невозможные трюки. Ему что, он заставит! Потому и Звездный Тойс
Настоящие тойсы, мифические маленькие существа, будто бы обитающие в глухих лесах Даярды, обладали довольно угрюмым характером, отличались хитроумностью, жестокостью и недюжей для своего роста силой. И все эти качества сочетались в Лейделе. В первое время Аринде казалось, что более таинственного человека в экипаже нет. Что-то непонятное было в пристальном, исподлобья взгляде темно-серых с металлическим отблеском глаз, невольно заставляющих девушку настораживаться. В его манере двигаться, тяжеловато, слишком широко направляя в стороны носки обуви и почти не сгибая коленей. Ростом он был чуть ниже Зенднора, но крепостью телосложения капитану не уступал, и общаться предпочитал с немногими: Зенднором, Денирой, Дагеном, а еще, пожалуй, с Ланером и старшими из технических смен. Рассказы, почти легенды, ходящие про него на корабле, которые постепенно узнавала молодежь, несколько смягчили в глазах Аринды его необычность, но и намертво соединили Лейделя с его прозвищем. И опять казалось невероятным, как он еще не списан с «Аргона».
Когда-то, очень уже давно, всему экипажу корабля довелось принимать участие в боевых действиях и тогда Лейдель, закрыв собой Дениру, попал под бластерный разряд, разом лишившись обеих ног выше колен. Биопротезы, конечно, вещь, позволяющая свободно передвигаться и бегать в том числе, но живых ног не заменяла. Был у него еще один вживленный механизм — левый глаз, со способностью видеть окружающее вплоть до инфракрасного спектра. С такими травмами обычно списывали на Даярду, в крайнем случае, орбитальные станции, но Лейдель был упрям, и Зенднор защищал его как мог. И весь экипаж «Аргона» тоже. И случилось чудо. Лейделя оставили на корабле. Была для того и еще одна причина — Лейдель был от природы пилотом каких мало. Он не просто отлично управлял кораблем, он чувствовал «Аргон» как живое существо, и, садясь за пульт управления, сливался с кораблем в единое целое и вытворял с «Аргоном» все, что хотел. Никто не мог мягче Лейделя произвести посадку на какой-нибудь номерной планетке, не имеющей космодрома, на любой грунт или воду, провести через гиперпространство. Злой сам на себя, он не давал спуску десантникам в тренировках.
Аринда честно предупредила Лейделя, что не в форме, что устала, хотя, наперед, знала его ответ. И Лейдель не изменил сам себе, ответил так, как она и предполагала, со своей знаменитой чуть насмешливой и одновременно предельно строгой интонацией:
— Я тебя прекрасно понимаю и могу найти еще не один десяток причин, чтобы отменить тебе тренировку или снизить нагрузку: и что ты девушка, и что летаешь без пары, и что устала.… И все это, представь себе, сейчас меня нисколечко не волнует. Чужак увидит в тебе только джанера и леггер в твоих руках. Он не будет задумываться, кто перед ним: слабосильная девчонка или стоящий боец. А вот ты ошибиться не должна, в чем я пока очень еще сомневаюсь. — И обернулся, потому что, в дверях немного запыхавшись, стоял Гадар.
— Я опоздал?
— Естественно. — Жестко ответил Лейдель, глянув на браслет, — на целых полторы минуты.
Лейдель имел право составить для тренировок любую пару, подразделяя десантников на основной состав и молодежную группу. Но надо же было изо всей молодежи выбрать именно Гадара! Он словно не увидел уничтожающего взгляда, которым Аринда наградила нежелательного напарника. И приказал:
— Приготовиться. Итак, тренировка с айдерами. Скорость — предельная, программа почти обычная.
И это «почти» заключало в себе столько сюрпризов, что мало не покажется. Он не дал своим ученикам оценить ситуацию, встал у самых дверей, скрестив руки у себя на груди, и скомандовал:
— Начали!
И началась круговерть.
— Вверх! — сразу же следом: Вниз! (когда требовалось упасть ничком на пол, подобрав под себя руки) Кувырок! Еще! Назад! Верх! Влево! (до стены, касаясь руками) Вправо! Вниз! Вверх! — Он еще и успевал ругаться: Синхронность! Вверх! Вниз! Вверх! Скорость! Кувырок! Еще, еще! Что как роботы несмазанные! В разгон! Кувырок! Контакт! На воду! Вперед! Скорость! — И хлопнул в ладоши: Стоп!
Когда, уже изрядно уставшая молодежь подошла к нему, продолжил разнос:
— Вы что, как первый раз айдеры в руках держите! Словно под гипнотроном двигаетесь! Гадар, ты же спишь на лету. Если хочешь купаться, так и скажи. Ты должен пройти по бассейну не моча обуви, и айдер при этом, между прочим, отключается. Можешь не пытаться меня обманывать!
Аринда! Тебя кувыркаться никогда не учили? Ты похожа на старую развалину, а не на джанера. Покажи на грунте. — Она, стиснув зубы от злости, показала. — Еще! — приказал Лейдель. — Назад! Еще назад! А в воздухе тебе что мешает? Гравитация? Так я ведь ее и отключить могу, персонально для тебя. Смотреть на вас тошно! — и снова началось: Вверх! Влево! На воду! Быстрее, быстрее! Гадар, не спи! Вверх!..
И, лишь когда Аринде начало казаться, что она уже не услышит следующей команды и, задыхаясь, рухнет на песок, Лейдель, наконец, смиловался:
— Все. Хватит на сегодня. — И резюмировал: вообще-то ничего!
Аринда сложила какое-то подобие кривой усмешки:
— Похвалил все-таки! — И сразу же была наказана: Если к следующему разу не научишься нормально группироваться — буду гонять тебя индивидуально на глазах у всего экипажа, чтоб все смотрели и смеялись. И так до тех пор, пока не освоишь правильные движения. Сколько можно говорить и отрабатывать с вами одно и тоже! — И все же отпустил: Свободны! Оба!
Гадар тут же упал на колени, умываясь прямо из бассейна. Потом, не глядя на Аринду, поплелся к выходу. Она — следом. И в дверях оба столкнулись с входящим Зенднором.
— Ай-я, капитан! — поздоровались оба, чуть ворочая языками. На Аринду вовсе было жалко смотреть.
— Ай-я! — отозвался он, улыбаясь — идите, отдыхайте.
Оставшись наедине с Лейделем, он Зенднор заметил:
— По-моему, ты сегодня перестарался. Загонял молодежь до полусмерти.
— Ничего. Они сильные, — и чуть усмехнулся. — Хорошее, кстати, пополнение.
Я думаю, Аринду надо переводить на тренировки с основным составом. Гадар ее тормозит, а она должна тянуться за напарником. У нее отличная реакция и чувство синхронности.
— Вот бы и похвалил что ли.…
— Что? С первого-то рейса? Не-ет! Зазнается чего доброго.
— А через рейс ей твоя похвала не нужна будет. Это еще сейчас за одно только твое ласковое слово они в лепешку расшибиться готовы. Из последних сил, а сделают, что прикажешь. Потом они сами осознают свою силу или предел возможностей,
и такого эффекта уже не будет.
— Да она еще плохо группируется, не полностью использует возможности айдера, смотреть тошно.
— Так уж и тошно? — хитро осведомился Зенднор.
— Почти. Гадар слабее, более неповоротлив, заторможенность какая-то. Гонять его надо больше! Но, в общем, джанеры из них должны получиться неплохие.
— А я послушал с пульта, как ты их костеришь, и подумал, что все. Только списывать обоих или в техники переводить.
И оба рассмеялись.
Все еще улыбаясь, Лейдель добавил:
— А сегодня их и надо было гонять до изнеможения. Они серьезно поссорились, вот, и пусть вместе на меня злятся, чем друг на друга дуются.
— И есть за что, Звездный Тойс!
— Да, знаю, знаю как меня честят. И за что, скажи на милость?
И оба вновь засмеялись. Но уже через полминуты Зенднор вполне серьезно спросил:
— Почему ты считаешь, что они поссорились?
— Вполне точная информация. Тагир меня попросил их погонять. Чем говорит, им сидеть по каютам и злиться, пусть лучше позанимаются. Вот, я их и потренировал немного.
— По-твоему, это называется немного?
— Ничего, капитан, все к лучшему. А то у меня всегда душа не на месте, когда группы уходят на чужую планету. А уж, если приходится драться…
И Лейдель тут же, быстрыми движениями крестообразно приложил указательный палец левой руки к своим губам.
— А ты стал суеверным, Звездный Тойс, — улыбнулся Зенднор.
— Будешь тут суеверным. Если что случается (он снова повторил оберегающий жест) мне кажется, что это я что-то упустил, чему-то недоучил. Легче самому пойти, чем посылать других. Тем более молодежь, которая еще не научилась действовать на уровне подсознания, не задумываясь.
— Да ты же не хуже меня знаешь, что на кораблях молодежь взрослеет очень быстро. Иногда значительно быстрее, чем хотелось бы. Набирается умения и опыта…
Зенднор быстро нагнулся, поднял с песка забытый кем-то мяч и швырнул его к противоположной стене правой рукой, а с левой послал вдогонку разряд, сшибив мячик в бассейн.
— А взрослые люди становятся, порой, похожими на мальчишек, — засмеялся Лейдель и укоризненно покачал головой.
— И что это про тебя говорят, будто Звездный Тойс вовсе не смеется? — и хитро сощурился, — Врут, похоже.
— Врут, — охотно согласился Лейдель.