- Ты можешь перестать окуривать меня дымом? - спросила его мать. - У меня и так забот хватает, а ты так и рвешься заработать себе рак легких.
Рокко смял сигарету в ладони, слегка поморщился и стал молча смотреть в боковое окно. Машина пересекла город и наконец остановилась у роскошного многоквартирного дома в районе шестидесятых улиц восточной части города. Они покинули авто, и Донна последовала за сыном через большой вестибюль, застеленный коврами. В дальнем углу бурлил настоящий водопад, с которым причудливо соседствовало абстрактное сооружение из цветного стекла. После этого ни мраморная лестница, которая никуда не вела, ни фальшивое окно, задрапированное красным бархатом, удивления не вызывали. В зале негромко играла музыка и повсюду стояли большие кушетки, на которые, по-видимому, так никто ни разу и не присел. Кроме того везде стояли кадки с пальмами и вазы с букетами искусственных цветов. Все это произвело на Донну неизгладимое впечатление, теперь она точно знала, как должен выглядеть настоящий публичный дом.
- Пошли скорее, - поторопил её Рокко, - это всего лишь вестибюль.
Вскоре они оказались в небольшом лифте и поднялись на верх. Здесь он подвел её к одной из дверей с глазком и позвонил.
В глазок посмотрели, и дверь открылась. Крупная рыхлая блондинка в платье как две капли воды похожем на то, в котором приехала Донна, стояла на пороге.
- Привет Рокко, дорогой, - приветствовала она его и, смерив её одобрительным взглядом, сказала. - Что это за новое дарование?
- Это моя... - начал было объяснять Рокко, но запнулся на середине. Это Донна Белла, - поправился он. - Ей хотелось бы осмотреть это заведение.
Лицо женщины приобрело услужливое и внимательное выражение.
- Где мы могли бы присесть? - спросила Донна. Мадам указала на большой, задрапированный красным шелком диван, но Рокко стал возражать.
- Не здесь. Пройдемте в контору.
Маржи обладала неистощимой фантазией на все новое в своем бизнесе, всегда держала девочек наготове, считала, что хорошее начало всякого бизнеса ведет к успеху, но деловая хватка у неё отсутствовала, и как заканчивать этот бизнес, ей было невдомек. Свою роль она видела только в том, чтобы свести вместе двоих людей для приятного времяпрепровождения. Маржи была так предана этой идее, что когда в городе проходил какой-то конгресс или грандиозный съезд, а три девочки неожиданно заболели, она сама предлагала себя клиентам и лично следила, чтобы никто не ушел недовольным. Ей даже пришло в голову держать на всякий случай в шкафу черный кожаный костюм в комплекте с сапожками на четырехдюймовых каблуках.
В своем кругу она была известна как мадам в блузке, хотя для неё не составляло труда и вовсе обходиться без этой детали женского туалета. Однако сейчас на ней было парчовое платье с глубоким декольте, а значит она была полностью экипирована для своей обычной работы.
- Скажи мне, - начала свои расспросы Донна;
- Каких девушек ты тут используешь?
- Самых лучших, - поклялась Маржи, закатив глаза к небу целуя кончики пальцев.
- Из приличных семей?
- Самых порядочных, - с готовностью подтвердила мадам.
- Никаких бродяжек и прочей праздношатающейся публики, - наставляла её Донна, поглядывая на Рико. - Я хочу, чтобы на нас работали только приличные девушки.
- Я прекрасно вас понимаю, - оживилась Маржи, - и целиком разделяю ваше мнение.
- А как дела идут сегодня? Много ли клиентов?
Маржи стала подсчитывать итоги сегодняшнего дня, загибая на руке пальцы.
- Так посмотрим. Мистер Циммерман, Луи Неудачник и работник водопроводной службы приходили утром и уже ушли, но сейчас у нас находятся трое других клиентов. К тому же у нас заказ на шестерых девушек к восьми часам вечера, дружеская вечеринка двух старых приятелей. Странные ребята, но хорошо платят. Ну, ещё мистер Пелхэм.
- Какой ещё мистер Пелхэм? - полюбопытствовала Донна.
- Мы о нем ничего не знаем, - призналась Маржи, - но он здесь уже не меньше недели.
- Целую неделю? - удивилась она. - Сколько же он задолжал?
- Только за сегодняшний день, - заверила её мадам. - Я требую, чтобы он рассчитывался каждое утро. Просто так, на всякий случай. Он даже за едой не выходит.
- А кто для него готовит? - заинтересовалась Донна.
- Первые несколько дней мы кормили его канапе, которыми обычно у нас закусывают клиенты, но он признался, что голодает, и мы стали делать для него сэндвичи. Последнее время я посылаю одну из девушек в магазин через дорогу за супом и мясной нарезкой. Он прямо помешан на бобовом супе, да и вообще, - Маржи перешла на шепот, хотя поблизости больше никого не было, у него не все дома.
- А как ты считаешь, - сказала Донна, - может нормальный человек безвылазно прожить неделю в борделе?
Маржи была просто шокирована её заявлением и, чтобы не расплакаться, стала прикусила верхнюю губу. Она терпеть не могла, когда в её присутствии употребляли это название. Мадам понимала, что спорить с ней было бесполезно, но ей все-таки хотелось упрекнуть её в непонимании истинной природы этого бизнеса. Маржи отчаянно хотелось добиться, чтобы Донна разделила её точку зрения на ту роль, которую эти апартаменты играют в жизни людей, на саму атмосферу пропитанную от фойе до каждой отдельной комнаты духом радости и счастья, на то, ни с чем не сравнимое удовлетворение от того, чтобы сводить людей вместе к их взаимному удовольствию. Ей очень хотелось объяснить ей все радости такой работы, которая делала её жизнь столь значимой. С самого первого момента появления Донны Маржи буквально почувствовала тот клановый дух единомышленницы, выражающийся даже в манере одеваться, и решила, что наконец-то появился человек, на которого можно положиться и кто поймет истинную природу её бизнеса. Мадам не хотела разочаровываться в своих ожиданиях не меньше, чем она ненавидела саму идею появлению в этом заведении недовольного клиента. Эта перспектива стала для неё навязчивой идеей и буквально сводила с ума. Целью всего её бизнеса были любовь и радость, так что столь вульгарное слово, использованное Донной для названия места её работы, было решительно не к месту. Сама Маржи никогда не опускалась до употребления вульгарных слов и даже штрафовала девушек, если ловила их за этим занятием. После трех штрафов несчастную увольняли, но, к счастью, такое случалось крайне редко.
- А что он ещё здесь делает? - вернула её к действительности Донна Белла.
- Кто? - недоумевала Маржи, уже забывшая к тому времени, о чем они говорили.
- Мистер Пелхэм, - напомнила ей Донна. К тому времени она уже начала догадываться, что у её собеседницы вся жизнь была посвящена этой работе.
- Он переходит от девушки к девушке.
- Каждый день?
- Нет, он меняет девушек далеко не каждый день, - пояснила мадам, - он говорит, что хочет дать каждой из них равные возможности.
- Какие ещё возможности? - потребовала объяснений Донна.
- Я и сама не знаю, - честно призналась Маржи, - но он не бросается на первую освободившуюся девушку и не позволяет себе ничего такого, ну в общем, странного, так что мы позволяем ему здесь оставаться. К тому же он регулярно платит каждое утро.
- И за еду тоже?
- Конечно, - заверила её мадам, - и даже чаевые посыльным за едой.
- Кому? - повысила голос Донна. - Вы что, ещё и посыльных здесь держать будете? А может быть лошадей заведем и превратим весь дом в хлев?
- Да нет, девушке, которая ходит за едой, - терпеливо объяснила Маржи. - Не можем же мы посылать ту же девушку, с которой он в тот момент проводит время.
- Естественно, - хмыкнула Донна. Теперь вся эта затея с поездкой начала терять для неё всякий смысл. Да и где она вообще оказалась, в сумасшедшем доме, что ли? - Я хочу взглянуть на этого замечательного человека, - неожиданно для себя объявила она, - который столь учтив, что ему не только нужно жить в борделе, чтобы убедиться в подлинном счастье каждой шлюхи.
Маржи просто не могла сдержаться. Она заламывала руки и едва сдерживала слезы.
- Но я не могу его сейчас беспокоить, - с трудом могла выдавить из себя мадам.
- В сем дело? - потребовала объяснений Донна.
- Он только час назад с ней уединился, - сквозь слезы выдавила Маржи.
Донна стала терять терпение.
- Ну и что из того, - почти закричала она на вконец расстроенную мадам.