Шагах в десяти от дверей, спиной к ним, у открытого окна курил милиционер. Дверь палаты, которую ему было положено охранять, была приоткрыта.
— Начали! — тихо сказал Волк, сжал локоть Нади покрепче, распахнул двери и быстро вошел в коридор. Заяц метнулся за ними.
Надя почувствовала, как пистолет уперся ей в челюсть, отжимая голову, а под ребра вонзился ствол автомата.
— Не двигайся, мент! — негромко, но очень четко сказал Волк.
Милиционер повернулся и выронил сигарету.
— Шевельнешься или крикнешь, сам ляжешь и девчонку угробим.
Милиционер медленно поднял ладони рук на уровень плеч. Заяц стремительно шагнул к нему и вырвал из кобуры его пистолет.
— В палату! — негромко приказал Волк.
Милиционер повернулся, ногой открыл дверь палаты и вошел.
Надю протолкнули следом.
Под потолком вспыхнула люстра.
Надя увидела, что на единственной койке лежал молодой парень с нелепо торчащей в сторону загипсованной рукой. Он пытался приподняться, с ужасом глядя на вошедших, рот его дергался в безуспешной попытке крикнуть.
— Тихо, Гришенька, это мы, — сказал Волк.
Но парень на койке не узнал Волка и судорожно выдавил:
— Кончать меня пришли, да? Так мочите разом!
— Нет же, нет, — Волк наклонился над ним и скинул маску. — Это я, твой родной брат Николай. Здравствуй, Гришаня.
Лицо Гриши исказила судорога, здоровой рукой он обхватил Волка за плечи и заплакал.
— Ничего, Гришаня, ничего. Все будет хорошо, — срывающимся голосом сказал Волк, вновь напяливая маску. — Еще немножко приключений, и ты будешь дома.
— Нельзя мне домой, нельзя, Коля! — горячо зашептал раненый. — Папу возьмут, маму, бандит я! А вас всех кончат!
— Разберемся, разберемся, Гришаня. Со всеми справимся. Ты ходить можешь? Ты должен ходить, как мы узнали.
— Да, да, могу.
— Ну так вставай, ангел мой.
— Это я, извините, ангел! — ляпнула Надя. — Не путайте! Что это еще за безобразие такое?
— Ах, да. Извините! — бросил через плечо Волк, приподнимая Гришу за плечи.
Между тем Заяц уложил милиционера на пол, широким пластырем заклеил ему рот, заломил руки и сцепил их наручниками, поблескивающими золотистым металлом. Ноги скрутил белым шнуром. Потом повернулся к Наде, но она заявила:
— Не смей меня вязать, меня нельзя! У меня рука сломана!
Волк тихо засмеялся.
— Вас мы не будем вязать. Вам придется совершить с нами небольшую прогулку. Через двадцать минут, обещаю вам, вы будете в палате на своей коечке. Может быть, мы вас когда-нибудь встретим и возместим вам моральный ущерб.
— А я обратно в палату не желаю! — спесиво ответила Надя.
Заяц повернулся к Волку:
— Николай, по-моему, она сумасшедшая.
— Что ж, по-твоему, мы больницы перепутали и в дурдом попали? — В голосе Волка слышалась улыбка. — Нет, она просто наркоманка. Наелась наркотиков и ни черта не соображает. Мильтон твой блокирован?
— Да, — ответил Заяц нервно.
— Тогда тронулись потихонечку. И запомни, Станислав, говорю тебе, наверное, в пятый, но теперь действительно в последний раз — стрелять только в самом крайнем случае. Стрелять только в тех, у кого в руках оружие. Если ослушаешься, я тебе верну каждую выпущенную тобой пулю.
— Я понял.
Они закрыли за собой дверь палаты и всей компанией снова вернулись к лестнице.
Волк, судя по всему, хорошо ориентировался в больнице.
Они спустились в подвал, снова поднялись на первый этаж и боковым коридором прошли к центральному холлу.
Весь этот путь Надя проделала улыбаясь, ощущая вежливую руку Волка на своем локте. Заяц придерживал Гришу — тот шел неровно, чуть покачиваясь.
Они остановились за углом (стеклянные двери выхода уже были видны), и Волк сказал едва слышно:
— Так. Повторяем ту же сцену, — он тронул Надю за плечо. — Ангел мой, если изобразишь на лице ужас и боль, то это нам не помешает, а тебе зачтется.
Надя кивнула, хотя ничего не понимала.
Волк мягко вытолкнул ее в холл.
Два охранника в пятнистой форме сидели у журнального столика и играли в карты. Автомат одного лежал поперек столика, второй держал оружие на коленях. Оба повернулись только на голос Волка.
— Внимание, господа. Это похищение. Перед вами заложница, и если вы шевельнетесь, я ее тут же застрелю.
— Убивают! — в полный голос заорала Надя.
— Тихо! — испуганно сказал Волк. — Господа, оружие оставить на столе, там же — ключи от выхода, а сами — к стене и в обычную знакомую вам стойку: ноги врозь и шире, руки на стенку. Стреляю на любое ваше резкое движение, и чтобы я все время видел ваши руки.
— Я что-то не то сделала? — капризно спросила Надя.
— Все по высшему классу, — одобрительно заверил Волк.