— Я же, это, с травмой! У меня гипс! Меня нельзя свободы лишать! — заерепенилась Надя.
— С гипсом мы разберемся. Я, с вашего позволения, сам хирург со стажем, так что сохранение здоровья обещаю вам так же, как и Григорию.
— Влипла! — горько сказала Надя, вдруг в голове у нее будто, свет включили, она сообразила, что снова влетела в какую-то кошмарную уголовную историю, что жизнь ее висела на волоске и конца ее приключениям не видно, а к своей заветной цели она не приближается ни на шаг.
— Мы ожидали нападения снаружи, а не изнутри!
— Дер-р-рьмо вы! Вы ниоткуда нападения не ожидали! — заорал Володин. — Вы в карты резались! Как они на крышу забрались?! Как по веревкам вниз спустились и кто им окна открывал? Без сообщника внутри такой номер не провернешь!
— Сообщником была эта девка, которую они выдали за заложницу. Я поздно об этом догадался.
— Неужели? — сардонически вопросил Володин охранника. — А ты хоть и поздно, но все же умеешь догадываться? По-твоему, эта девка полторы недели назад специально руку ломала, чтоб в эту палату попасть, да?
— Не знаю, — опустил бычью голову охранник. — Но я ясно слышал, как она сказала: «А кто это тут у нас заложник?!»
— Слышал, да, баран? Слышал, да не понял! Это она со страху ляпнула. Или ее заставили, чтобы такого, как ты, полудурка смутить!
Но в словах своих Володин не был уверен потому, что просмотрел запись, которую сделали в больнице при поступлении девушки: «Надежда Казанская, двадцать лет. Безработная». И больше ничего. Ни где живет, ни чем занимается. Ищи ветра в поле.
— Почему они не убили своего подельщика как положено, а похитили, возились с ним, рисковали, хоть это вы можете сказать? — безнадежно спросил майор.
— Это их проблема, — ответил охранник. — Я всего лишь охраняю.
— Вот и останешься на всю жизнь сторожем в валенках! — уверенно предсказал судьбу молодого парня Володин. — Неужели сложно догадаться, что один из похитителей был родственником? Отцом, братом, сватом! Хоть что-нибудь толковое я от вас услышу?
— Профессионалы работали, — буркнул второй охранник. — Высокого класса. Опытные волки, в масках.
— Хрен вам в зубы! Зайцы, а не волки! — с удовольствием возразил Володин. — Любители! Автосигнализацию на дверях не учли, охранника второго корпуса не блокировали! Любители! Но лучше, чем вы оба!
Сорин выслушал Володина и спросил невесело:
— Так что, труп девчонки должен через день-другой где-то обнаружиться? В лесу, в канаве?
— Не знаю, — качнул головой Володин. — Туман с этой девчонкой.
— Как она оказалась на кладбище?
— Установили. Пригласила ее плакальщицей Тамара Артаковна, известная вам деятельница в сфере банков. Сама Тамара до сих пор в криминале, как ни странно, не замечена. Племянник ее Тофик пострадал в рэкетирской разборке, помните? Тамара пригласила на похороны для положенных по национальным традициям рыданий и стонов некую Джину. А та эту девчонку.
— Джина… Джина… Подожди, спаниель у нашей учительницы с Мясницкой?
— Да мало ли Джин на свете, Всеволод Иванович? В Италии актриса Джина Лоллобриджида есть, так что — ее тоже к нашим разборкам пришьем, что ли?
— Джину нашли?
— Спаниеля? — не удержался Володин. — Сейчас приведу.
— Не кажись глупей, чем ты есть, — сказал Сорин. — Девушку Джину нашли?
— Как бы не так! Тамара Артаковна дала телефон ее квартиры, мы туда приехали, а там хозяйка рвет и мечет! Смылась Джина! Не заплатила за два месяца. Соседи сказали, что в последние дни вместе с Джиной жила девушка — высокая, светлая, короче, под Надежду Казанскую описание подходит.
Сорин помолчал, потом сказал неторопливо:
— Это описание, Володин, подходит и к девушке, которую заметили в доме Княжина.
Володин осекся, потом удрученно проговорил:
— Вот почему я насторожился, засомневался, когда приметил ее на похоронах, на Ваганькове! Шкурой ее почуял, а мозги не сработали! Не доверился своей интуиции, осел тупоголовый! Обещал же вам, что возьму ее ночью, в буран! Почти наверняка это та самая фигурантка!
— Хорошо, — сосредоточенно сказал Сорин. — Можешь себя не корить. Эта вина не твоя, ты с рождения такой. Прикинем так. У нас в одной большой корзине оказалось… Убийство деятеля шоу- бизнеса Княжина… Ограбление и атака на фирму грамзаписи «Граммофон»… Убийство в ресторане и похороны рэкетира Тофика… Похищение из больницы… Надежда Казанская, которая танцует и поет, и эта Джина…
— Какую-нибудь связь в этих фактах и фигурантах ты видишь?
— Добавь еще одно, — вставил Сорин. — Певица Анна Корецкая требует найти в документах покойного маэстро контракт на зарубежные гастроли, разработанный для ее группы Акимом Княжиным.
— Отчаянная баба! — засмеялся Володин. — Она что, не понимает, что ставит себя под подозрение?
— Не знаю, что она понимает, но я думаю для наших эстрадных попрыгунчиков гастроли в Соединенные Штаты или Францию — это пропуск в рай! Лицензия на гарантированное бессмертие! Официальное признание международного уровня и прочее, и прочее. Ради таких вещей они на риск пойдут. Это я узнал.
— Подождите, Всеволод Иванович, но этот контракт, этот документ в делах Княжина есть?
— Нет. Но Корецкая утверждает, что он должен быть. Она видела, как Княжин начал его составлять. Но не знает фирму, которая приглашает якобы ее на гастроли в Америку и Францию. С какой фирмой договор, с какой страной — Княжин держал в секрете. Мы не знаем подоплеки этого дела, но легко допустить, что этими загрангастролями Княжин держал своих певцов, танцоров и прочих артистов на крючке.
— Я приглядываюсь к Корецкой, «Мятежникам», обе группы довольно лихие, народ нахрапистый…
— А там других и не бывает! Хватит приглядываться, — махнул рукой Сорин. — Публика уже начала стрелять друг в друга из гранатометов, а ты все приглядываешься! Мы с тобой, вообще, доприглядывались! Единственного свидетеля штурма «Граммофона» у нас украли. Кто увел у нас свидетеля, Анатолий, сделай дельное предположение хотя бы.
— Сделаю! — решительно сказал Володин.
— Через год? — тоскливо спросил следователь.
— Сию минуту! Парня из больницы выдергивали близкие друзья или родственники, которые никакого отношения к криминальным российским структурам не имеют.
— Ты меня убил. Еще хуже, — застонал Сорин. — Доказательства?
— При похищении нападавшие не сделали ни единого выстрела, никого не избивали, милиционеру надели сувенирные игрушечные наручники, которые тот умудрился сломать. Это — любители, которые выручали своего товарища!
— Совсем скверно, — сокрушенно подвел итог Сорин. — Любитель заляжет на дно, и его не заставишь всплыть ни сейчас, ни через год.
— У них в руках Казанская! И если я прав, они ее отпустят.
— Или увезут на Сахалин! — обрезал Сорин. — Будут ее нежить, холить, выдадут замуж. Найди мне Казанскую! Найди хотя бы Джину! Это же явная кликуха. Скажи Штраусенку и его агентуре, пусть хоть проституток поспрашивают про Джину эту.
— Штраус свою клиентуру уже трясет.
Еще около часа они прорабатывали все детали дел, пытаясь за что-то уцепиться, но ничего не получалось. Сорин знал, почему это происходит.