Шагах в пятидесяти от Нади ежился от утренней прохлады немолодой мужчина, а громадная веселая овчарка бегала между чахлых кустов.
Собака метнулась к Наде, раскрыв чудовищную пасть и дружелюбно помахивая хвостом.
— Она не кусается? — крикнула Надя.
— Без команды нет.
— Скажите, а до метро далеко?
— До какого метро?
— До ближайшего.
— Одинаково примерно. «Медведково» направо, а «Алтуфьевская» вон туда! — Мужчина махнул рукой, указывая направление.
Ни той, ни другой станции Надя не знала.
— А сколько времени, не скажете?
Мужчина скорчил укоряющую рожу: юным дамам не следовало бы таскаться по улицам, не зная ни места, ни часа своего моциона, но оставил свое мнение при себе.
— Мы с Русланом встаем ровно в пять!
— Спасибо.
Надя двинулась в сторону «Алтуфьевской» и добралась до нее как раз к открытию.
Без долгих размышлений она подошла к контролерше:
— Тетенька, я забыла деньги и проездной дома, а на работу надо! Пусти, пожалуйста!
— Не на работу ты едешь, а с работы! — с презрением сказала тетка. — Просвистала небось все денежки с кавалерами? Иди, лахудра, пользуйся моей добротой!
Тетка была права, она демонстрировала высшую доброту в московском понимании — облай человека, коль у тебя настроение хреновое, но помоги, если тому еще хуже.
Вот и все. На станции было тепло, а в пустом вагоне подлетевшей электрички и вовсе уютно. Схема метрополитена подсказала Наде, что она забралась на самую окраину города, но до «Новослободской» добраться было совсем несложно.
Минут через сорок Надя нашла адрес своего нового дома, позвонила, сонная Джина протерла глаза и завизжала:
— Надька! Это ты?!
Подруга сразу оценила чумазый вид Нади и вместо стонов и расспросов кинулась наливать ванну. Приехала, облегченно подумала Надя, дома!
Квартира была скудно и небрежно обставленной, типичное жилье мужика, который в доме своем только ночует, даже приличного зеркала нет.
Джина прибежала из ванны и радостно сообщила:
— А нас с тобой по Москве милиция ищет! Сам папа Штраус!
— Что еще за папа? — поморщилась Надя.
— Опер тухлый из МУРа! Он уже лет пять пасет центровых путан. Всех знает в лицо, ну и его тоже. Мужик не злобный, но лапши ему на уши вешать нельзя — озвереет.
— А при чем тут я и ваш папа? — пренебрежительно спросила Надя.
— Ты же исчезла из больницы с бандитами! И я там засветилась, когда к тебе приходила. Свалить бы нам на юга, месяца на два… Приглашают нас тут два немолодых, но бодреньких козлика…
— Да за кого ты меня принимаешь, черт тебя дери! — зарычала Надя. — Ну, да, всякое бывало. После десятого класса мы на озерах гуляли, так утром у меня был один парень, а вечером — другой. Но я же обоих любила!
— Ой-ой-ой! — со смехом застонала Джина. — Так уж и любила?
— Они мне нравились, во всяком разе! Они меня в Челябинске, провожали и плакали оба. И я плакала!
— Му-у! — задразнилась Джина. — Поплакали и разошлись!
Слегка поругавшись, они вышли позавтракать, поспали, а ближе к вечеру решили Наде выбрать псевдоним для сцены и для жизни, чтобы поменьше светиться перед милицией и всеми нажитыми врагами.
— Назовем тебя Надия Казанова! С ударением на «о»! — весело сказала Джина. — Был такая блуда Джакомо Казанова, а ты получишься его родственницей! Сила?
Надя обиделась, и еще часа полтора они перебирали бездну всяких имен, наконец Джину осенило:
— Давай спросим совета у Господа Бога!
— Это как? — не сразу поняла Надя.
— А возьмем Библию, откроешь в любом месте и ткнешь пальцем! Какое имя выберешь, такая у тебя и судьба! Только учти, что надо с первой попытки, а если вторая, то получится, что ты с Богом торгуешься, а это уже грех.
— Да вообще-то я неверующая, — опять усомнилась Надя. — В церковь не хожу, была, правда, икона, от отца осталась, когда он от нас сбежал, да и икона эта где-то в милиции хранится…
— Я тоже пол в поклонах лбом не расшибаю, но думаю, нам такие грешки простятся!
На полках Афанасия нашлась не только Библия, но и книжка толкований Корана, так что и его решили пустить в дело.
— Подожди! — вдруг опомнилась Надя. — В любом случае получится, что у меня имя или еврейское, или турецкое!
— Ну и что? — удивилась Джина. — В том-то и весь изюм будет!
— Да какой же тут изюм? — осерчала Надя. — Я же русская певица буду! Я и по-английски петь не собираюсь! Для начала, во всяком случае.
— Брось ты выкобениваться! Половина наших имен греческие, а те их у евреев взяли! Давай, не смущайся.
По Библии Наде выпало звучное имя — Илия.
Коран, а вернее, какое-то пособие по его изучению посоветовало начать эстрадную карьеру под именем Хадиджа.
Но оказалось, что хорошо звучащее имя Илия — мужское. А Хадиджа все-таки слишком восточное и может неверно ориентировать зрителя.