Любви к отцу не в силах побороть,
Сын уходил с кровоточащей раной.
Они расстались. Мохаммед Али
Понуро брел по набережной Волги.
Извозчики, кареты, корабли
Маячившие в дельте невдали,
Попы и муллы, шапки и ермолки,
Разноязычный, разношерстный люд,
Траву жующий с важностью верблюд...
Он вспоминал недавние событья...
Его пытались недруги убить,
Потом решили в Волге утопить
(Наймита было просто подкупить)
"Силен был перс... И не успей уплыть я..."
В Дербенте, потерявшая надежды,
Отступника оплакала родня,
Слезами окропив его одежды,
Как будто бы приживе хороня.
Отцовский гнев. И он - домашний узник.
Друзей и доброхотов дружный хор:
"Кяфирам ли, врагам ли ты союзник?
Грешно идти отцу наперекор!"
Напрасны просьбы Макферсона, Глена:
Не вырвать неофита им из плена.
Тогда они прибегнули к угрозам,
Стращая губернатором и - зря...
Гаджи Кязим утер обоим нос им:
"Тут дело не про вас, не про царя..."
Но все ж вмешался в дело сам наместник,
А следом астраханский полицмейстер,
И - в миссию Мохаммеда Али
Вновь отвели... вернее, упекли...
Как он жалел опального отца,
Лишенного доверия и сана
Как мнимого клеврета Али-хана*,
Врага царя, а ныне беглеца,
Сокрытого в ауле Дагестана...
Дербент, Дербент... "Железные Ворота",
Известные с эпохи Геродота...
Изменчивы истории ветра,
Встарь Ширваншахи, после - Сефевиды,
Сменялись стяги, гербы и эгиды,
Приветивший неласково Петра,
Он был под властью хана Фатали,
И вновь армады с севера пришли, Империя воззрилась на Кавказ.
Вот город ключ вручает в третий раз
Российскому опять же генералу,
По слухам, честь доверили сию
Столетнему седому аксакалу,