Где про Марию и Зарему
Являет горестный дастан
Слезой струящийся фонтан.
И караим Эрьяк на тюркский
По настоянию его
Переведет шедевр русский,
Уважив мэтра своего).
-В Арзруме были вы... Читал я...
-Приятно слышать, ваша честь.
-Как живо все и выпукло: баталья...
И все подробности похода...
Когда очистили вы лес...
-Точней сказать, не я, а рота.
-Да. Турок раненный... в крови...
Искавший, может быть, пощады...
Хотели приколоть его солдаты,
Чтобы не мучился... Но вы
Не скрыли возмущенья и...
Его от гибели спасли.
-Вы поступили б точно так же,
Поверженный, в крови, - не враг же...
Улыбка тронула уста
Поэта. Ведал он едва ли
Мотив подмеченной детали,
Но чувствовал, что неспроста
Ему о ней напоминали.
Сей просвещенный инородец
Был тюркских огненных кровей,
Любой народ или народец
В России сыщется, ей-ей,
"А он - татарин... или нет...
Хотя, как будто и казанец,
Фукс говорил: "азербайджанец".
Мы всех свели в один паштет".
-Хочу напомнить... в "Арзруме"
(Прервал Мирза его раздумье)
Не поручусь за точность фраз,
Но это не меняет сути:
"...миссионеров ждет Кавказ..."
Я не осмелюсь метить в судьи.
Но я согласен: просвещенье
Сулит... но нет, не укрощенье,
А причащение людей
К высотам нравственных идей...
А что до миссий... перед вами,
В известном роде, результат
Их положительных затрат...
-Вы - выкрест, кажется.
-Да, да...