- Похоже на предложение вступить в брак, - строго посмотрела на меня эта хохотушка. Свои золотые туфельки она держала в руках, осторожно переступая босыми ногами.
- Это и есть предложение. В августе, после завершения одной операции, я приеду за тобой в Софию. Возможно, у меня будет личный самолет. Но лимузин с шофером до дворца, где у вас венчают, я обеспечиваю.
Тут она расхохоталась... Я так и не понял, от радости или от самой постановки вопроса.
- Да уж. Звучит наивно: "Разбогатею и заберу!" Сказки для бедных. Она наверняка не приняла твои заявления всерьез.
- Как раз об этом я и хотел с ней поговорить, но тут затрещали за нашей спиной ветки и громкий голос по-русски что-то сказал весьма неприятным тоном... Я мгновенно огляделся, засек боковым зрением застывшие живописные группы, состоящие из моих спутников, и ещё нескольких посторонних людей, обступивших поляну кольцом... В руках они держали винтовки...
... Лара не успела сообразить, что произошло.Мужчина с брезгливым татарским лицом вырвал её из объятий Пламена. Другой, навалившись сзади, скрутил фотографу руки. Их поволокли к остальным столпившимся у Черного камня под охраной неизвестных, вооруженных ружьями.
У Лары оборвалось сердце. Всего пару минут назад, осушая свои бокалы с шампанским, они загадали, конечно же, одно и то же, рука болгарина сжала её ладонь. Лара шепнула: "Давай сбежим!" Он радостно кивнул. Стараясь не обращать внимание остальной компании, влюбленные отступили к спуску, делая вид, что любуются пейзажем. Еще пара шагов - и они припустятся вниз, чтобы принадлежать только друг другу. Ночь так волшебна, так дивно стрекочут в кустах кузнечики и головокружительно пахнет травами! Так манят губы любимого!
Лара прижалась к широкой груди Пламена, в которой гулко колотилось сердце. Краем глаза она успела заметить растерянное лицо - подошедший вслед за ними Зиновий оторопел, увидав поцелуй, и отступил к зарослям терновника... Потом раздались шаги и грубые руки оторвали их друг от друга. Незнакомые люди, бандитские повадки... Да это же ограбление! Лара не успела закричать - жесткая ладонь зажала ей рот и голос с акцентом пригрозил: "Молчать, стэрва!"
... Анжела, стоявшая рядом с Робертом Степановичем у самого каменного стола, спешно прокручивала в голове полученную информацию. Конечно, товарищ Паламарчук здорово выпил и вообще находился в необыкновенно приподнятом состоянии. Естественно, Анжела предполагала, что он предпримет попытку склонить её на интим. Но чтобы молоть такое!..
Вчера ночью он едва не подрался с Сашей. Но вместо того, чтобы отомстить, спешно заслав "Радугу" на работу в отстающий колхоз, привел Анжелу в "Аул" с важными гостями, посадил рядом и без всякой конспирации оказывал ей знаки внимания. А ведь у Паламарчука жена - боевая подруга, тоже работница идеологического фронта, и двухлетний внук. В городе же сплетен не любят, особенно, про больших бугров...
Конечно, в "Ауле" собрался узкий круг. Иностранцы и москвичи разъедутся, а Овсеенко никогда про своего шефа ничего не растреплет. Анжела понимала, что Роберт не ограничится платоническими беседами. И обещаниями уже не обойдешься. Придется расплачиваться за долгую разлуку и за вчерашний инцидент с Сашей. Разыгрывая флирт, она придумывала пути к отступлению. И вдруг... Он взял её за руку и, глядя прямо в глаза, как цирковой гипнотизер, заговорил вовсе не пьяным голосом: "Я ради тебя одно дело затеял. Рискованное. Если выгорит - вся наша судьба переменится... Слушай, у меня давняя мечта есть - махнуть куда-нибудь подальше. Навсегда. Жене деньги оставлю, много денег. А тебя заберу. Ты у меня в Америке самой модной певицей станешь. Миллионов не пожалею". - Он дышал прерывисто, теснее подступая к девушке. Жаркие ладони крепко обняли её талию. Анжела не сопротивлялась. Она лишь молила Бога, в которого тайно верила, чтобы он наслал грозу или землетрясение. Тогда уж блудливому козлу будет не до любовных утех. Сладко улыбнувшись Паламарчуку, она подумала: "Чтоб ты провалился!" Ее пожелание тут же исполнилось. Тупой шлепок, как по волейбольному мячу, и крупное тело рухнуло в траву. Тут Анжела увидела окруживших поляну людей. Орудуя прикладами, они, словно овец, согнали в кучу оторопевших от неожиданности, разомлевших от вина и волшебных видений гостей Черного камня. Парни с ружьями ей не понравились.
В городе поговаривали о банде, засевшей в горах. Грабеж селений, нападения на сберкассы, жестокие драки и даже убийства состоятельных людей - все самые страшные события, происходящие здесь, записывались на её счет. Кто был главарем лесных бандитов - беглецов из разных колоний, - никто не знал. Овсеенко, как не странно, не потерял присутствия духа:
- Тихо, ребята. Произошла ошибка, мы не денежные мешки. Это иностранцы, отдыхающие в международном лагере "Спутник". Арчи Гудвин американский журналист. Лара Решетова - дочь министра из Москвы. А человек, которого вы ударили - секретарь обкома партии товарищ Паламарчук. Я лично директор лагеря. Денег у нас нет. Можете забрать, что завалялось. И вообще, - вас привлекут...
- Хватит бузить, урод, - прервал директора один из бандитов, по-видимому, главный. - Здесь не ошибаются. Каждый получит то, что заслужил... - Он хохотнул. - Кавалеры схлопочут "награды", а девок мы не оставим. Обслужим всех.
- Главарь посмотрел на своих, те согласно загалдели.
- Вы все будете в тюрьме! Я вам это сказал, - рванулся удерживаемый за руки Пламен.
- Не вякай, шавка! Что это тут у тебя болтается? - Приблизившись к болгарину, главарь банды сорвал с его шеи фотоаппарат и грохнул его об камень. - Хорошая вещь, но нам ни к чему. Наши личики, если понадобится, за казенный счет сфотографируют. И в фас, и в профиль... Так... - Он подошел к сидевшему в траве Паламарчуку. Анжелика носовым платком промокала ссадину на скуле босса. - Разойдись! - Прорычал главный. - М - налево, Ж - направо. Будут обслужены по разной программе.
- Позвольте... Здесь не Америка! - Взъярился Овсеенко и получил мощный удар в челюсть.
- Спасите... - жалобно всхлипнул шахматист. - У меня денег нет. Вот три рубля. И в чемодане ещё пятнадцать. Меня сюда пригласили по путевке комсомола, в качестве премии за победу в турнире...
Его никто не слушал. Работая прикладами, бандиты согнали мужчин в кучу. Раздался вопль - болгарин ухитрился вырваться и садануть ногой в челюсть главаря. Это был блестящий прыжок. В Болгарии уже стало популярным каратэ, в отличие от усердно запрещавших чуждую борьбу Советов. На Пламена бросились трое, завязалась драка.
- Пустите его! - Рванулась Лара. - Вас всех расстреляют!
- Уведите девок, - сплевывая кровь, распорядился главарь. - Пора расходиться.
Через пару минут на опустевшей поляне воцарилась тишина. Так же мирно вздыхало внизу море и взахлеб трещали кузнечики. На каменной плите поблескивали бокалы, изумрудом светилось горлышко бутылки. Словно пировавшие здесь люди превратились в невидимок.
Арчи продолжил рассказ: - Я не понимл, что происходит. - По-английски бандиты, естественно, не изъяснялись. Но то, что это не друзья , не продолжение карнавала и не ресторанное шоу - мне растолковывать не пришлось. Лишь я и шахматист остались без увечий, спускаясь в оцеплении захвативших нас мужчин по горной тропинке. Вскоре мы оказались у темного сарая - в таких держат овец или другую скотину. Нас затолкали внутрь и кто-то, засветив фонарик, пробежал ярким лучом по нашим лицам.
- Раздевайся, гады. Будем шмон делать. - Так, наверно, звучал переведенный мне Паламарчуком приказ. Я предложил Роберту:
- Скажи им, - я плачу тысячу долларов и даю обещание не заявлять в полицию, если они нас отпустят. Разумеется, вместе с девушками.
- Деньги у тебя и так отберут. А на милицию эти ребята... чихали. У них там свои люди. - Он снял галстук, пиджак, рубашку. - Не советую с ними спорить - зубы выбьют в два счета, если не пришьют.
- Господи, Роберт, а слайд? Мы же потеряем карту!
- Не голоси. Во-первых, у меня дома осталась хорошо запрятанная копия. А эту, что принес для тебя, я Анжеле успел передать. Сказал - документ чрезвычайной важности. Она местная, её здесь все знают. Эти бандюги здорово секут, что к чему.
- Так они должны соображать, с кем имеют дело! Я достал свой американский паспорт и пачку зеленых стодолларовых.
- Сэр! - подошел к главному. - Я - американец! - Прорычал в самое ухо. - Шпион! Понимаешь? (Слово "шпион" я умею говорить на всех языках).
Мужик посмотрел на деньги, покрутил в руках паспорт и что-то крикнул своим воякам. Меня весьма неделикатно подхватили под руки. Я с трудом сдерживался, чтобы не раскидать сволочей приемами дзюдо, которым владел в то время ещё очень неплохо.
Главный сунул в карман моей рубашки паспорт, пиджак с меня аккуратно сняли, заставили снять брюки и почти любезно поволокли к выходу.
- Если меня выпустят, пришлю копов, - шепнул я Паламарчуку.
- Давай поскорее, - на хорошем английском пискнул уже раздевшийся догола шахматист. Да, этот парень не выглядел культуристом...
Натянув на голову мешок, меня поволокли вниз. Потом пинком швырнули куда-то. Сгруппировавшись, я катился вниз и вдруг растянулся на чем-то твердом. Вокруг было тихо, никто не нарушал мой покой. Тогда я сел, с удивлением ощупав ладонями теплый асфальт и содрал с головы мешок.
Представляешь, - пустынное шоссе, петляющее вдоль берега моря. Редкие фонари, вокруг которых кружит мошкара. Я - в беленьких трусиках и голубой рубашке. Без копейки денег, но с американским паспортом. И абсолютно живой! Ты будешь смеяться, но, кажется, я не часто переживал такую радость! Однако вслед за всплеском животной радости спасшего свою шкуру существа на меня обрушилось отчаяние: Снежина осталась в руках террористов. Я должен был немедленно заявить о случившемся в милицию. Вокруг не было ни души! Ни одна машина не проезжала по шоссе... Я поднялся и двинулся в сторону города. Вскоре мне попался столб с указателем километров. Всего десять! Ах, ты же не понимаешь юмора: - в СССР на пригородных шоссе не стоят таксофонные будки и там нет никакой Службы спасения! Да что я тебе могу объяснить про них!
- Да пока, вроде, все ясно. Дикость, варварство, бандитизм. Клады золотых слитков и море шампанского.
- Похоже... В конце концов, по автобану проехала пара машин. Но увидав полураздетого человека, машущего руками, они, отчаянно гудя, проносились мимо. Я был в панике. Шпионам не место в России...
Услышав шум очередного автомобиля за поворотом, я предпринял последнюю попытку - лег поперек дороги и сложил на груди руки... Ты представь: там ночью по шоссе в курортных местах ездят только пьяные. Они и слона не заметят. Моя жизнь зависела от степени опьянения водителя.
Это оказался огромный пыльный самосвал, везущий щебень. Шофер опасливо склонился надо мной. Я сунул ему под нос паспорт и сказал: "Шпион. Хочу идти в полицию. Большое спасибо"... Черт! Позже я-таки выучил по-русски несколько необходимых в экстремальных обстоятельствах фраз. Тебе придется их вызубрить. Это вроде пароля: скажешь "блин", "мать твою так" и - вроде свой парень.
- Не понял... ты полагаешь, что мне придется общаться с русскими? Да в чем вообще состоит проблема?
Арчи развел руками:
- Хочу разбогатеть. На старости лет. Мне семьдесят четыре, я чувствую себя бодрячком. Сил полно и ощущение такое, что умирать рано. Кто-то меня здорово надул и прямо руки чешутся разобраться. А иногда... Иногда мне кажется, что жизнь кончается, и я боюсь не успеть. Не успеть хапнуть свой куш.
- Так... - Сид с трудом улавливал суть беседы. Несмотря на выпитый кофе, или, вернее, благодаря ему, парня неудержимо клонило в сон. - Постой, ты не закончил о своих приключениях. Лег, значит, под грузовик и назвал себя шпионом...
- Это был единственный умный шаг за весь визит в СССР. Американец без штанов был доставлен в милицию, где провел остаток ночи, рассказывая разным людям про ужин в "Ауле" и нападение банды. Они даже нашли человека, говорившего по-английски. Его, видимо, подняли с постели. Это был гид из "Интуриста". И я все основательно живописал, подчеркивая, что в руки бандитов попал товарищ Паламарчук, болгары и дочь московского министра Решетова.
Мне принесли тренировочный костюм, вокруг забегали заспанные, но видно, важные люди. В "Аул" были направлены полицейские и часов в шесть утра мы получили сообщение, что они обнаружили поблизости от ресторана группу отдыхающих "Спутника" во главе с директором. В полной сохранности. Но товарищ Паламарчук и певица Анжела пропали! Милиция побывала у Черного камня, где ничего, кроме остатков нашего пиршества, не обнаружила. Опустел и известный мне сарай...
Весьма серьезный человек в штатском настойчиво посоветовал американскому товарищу отбыть на родину, уверяя, что органы местной власти разберутся в неприятном инциденте сами. Я послушался, тем более, что кончалась виза и этим вечером я должен был лететь в Москву, а уже оттуда в Штаты. Меня волновала Снежина и карта. Я решил перехитрить русских, оставшись в городе до вечера. Но, видимо, дело приобрело весьма серьезный оборот. Опекавшие меня тамошние копы решили убрать с глаз долой иностранного свидетеля. Я был посажен в черную "Волгу" и доставлен в Симферополь, где сопровождавший меня любезный юноша в отвратительном костюме получил для меня билет на первый же рейс в Москву.
Едва зайдя в номер гостиницы "Националь", где я должен был пребывать, я бросился к телефону, названивая директору "Спутника". Мне удалось разыскать его лишь поздно вечером. Голос Овсеенко звучал, как из преисподней: