Сочинять будущую жизнь было чрезвычайно приятно. За неё стоило бороться, идти на открытую конфронтацию. Предъявить ульитматум родителям, потом уехать на дачу к бабушке, поддерживая с отцом и матерью натянуто-официальные отношения. И ждать, пока они не поймут , в чем состоит счастье их дочери.
Оказавшись как-бы совершенно случайно на Киевском вокзале, Лара купила билет до станции Кокошкинская. где находилась дача Решетовых. Сев в электричку, она почувствовала себя совсем взрослой. "Вот так начинается моя собственная самостоятельная жизнь".
Мать говорила по телефону холодно и официально. Она сразу раскусила маневр дочери.
- Если намерена делать глупости, то, пожалуйста, без нашей помощи, объявила Валерия Борисовна. - Образумишься - позвонишь.
Получилось, что ультиматум предъявлен Ларе, и она находится не в бегах, а в изгнании.
"Но не могут же они не понять, как это все серьезно!" - думала Лара, ожидая, что родители сдадутся и проявят желание хотя бы познакомиться с Пламеном. Первым не выдержит, конечно, более мягкий отец.
"Тряпка. - Коротко обозначала характер мужа Валерия Борисовна. - Из него каждый веревки вьет". Лара морщилась - веревки из тряпки - вещь ненадежная и никому не нужная. - "Он лояльный, демократичный и справедливый", - заступалась она. Теперь Лара с полным основанием делала ставку на любящее отеческое сердце.
Возможно, упрямица и заполучила бы тур в Болгарию в августе, если бы в конце июля не выяснилось, что она беременна. Осмыслив симптомы и сообразив, в чем дело, Лара пришла в ужас. Приятельница советовала втихаря избавиться от ребенка. что по тем временам было совсем не просто, тем более, девушке с твердыми моральными принципами. Паника сменилась здравым расчетом. Нет, тайного аборта она не сделает. Выждет до тех пор, пока скрывать положение будет уже невозможно и поставит родителей перед фактом. Жениха тут же вызовут в Москву.И все. наконец поймут сколь жестоко топтали неземную любовь.
Пренебрегая компаниями, вечеринками, Лара сидела на даче и ждала вестей от Пламена. Она часто звонил ему с телеграфа, но застала в Софие лишь дважды. Пламен говорил о том, как страшно занят, мотаясь со съемочной группой по курортам, как устал и как любит Лару.
- Я хочу, чтобы ты приехал сюда, в Москву. Я пошлю приглашение. Ты должен быть здесь не позже сентября, - кричала она через расстояние, казавшееся огромным из-за плохой связи. - У нас... - Господи, но как прокричать это в кабинке телеграфа, под настырными взглядами очереди? - У нас будет ребенок...
- Что, что? Не понял, что будет?
Связь вдруг стала отменной, хоть шепотом объясняйся. Словно они стояли друг против друга, а у Пламена вместо счастливого оказалось ошарашенное лицо.
- Не знаю, что будет. Может, мальчик, может, девочка...
- Ты шутишь? - Наконец-то он замер от радости.
- Нет. Я пришлю вызов, жди.
- Люблю тебя... - по русски пробормотал Пламен. - Жду.
Когда Лара объявила матери о своем положении, та, постояв в оцепенении, залепила дочери звонкую пощечину и закрылась в спальне, откуда вела телефонные разговоры до самого вечера. На следующий день мать повезла Лару к своему врачу-гинекологу и получила подтверждение: беременность двенадцать недель. Первый аборт - явление нежелательное.
В машине Валерия Борисовна прошипела, не глядя на дочь:
- Если ты все же решила окончательно изгадить свою жизнь, то я тебе это не позволю.
- Мама, я намерена родить ребенка от законного мужа. Он тоже хочет этого.
- Он хочет? - Валерия расхохоталась. - Отец получил ответ на запрос о фотографе Бончеве. Он живет в одной квартире с бывшей женой, какой-то... какой-то шлюшкой. У него нет приличного образования, постоянной работы. А главное... - Валерия торжествующе посмотрела на дочь. - Такие, как ты, у него каждую ночь меняются.
В субботу Решетовы принимали чету старых знакомых с сыном. Валерия Борисовна лучилась обаянием, гости пришли в восторг от тостов министра и красоты его дочери. Молодой человек - гений шахматных турниров, не отрывал глаз от тарелки.
- Я его сразу вычислила! - Сказала Валерия дочери, проводив гостей. У меня голова - Дворец съездов! Парень был с тобой в "Спутнике" и страшно влюблился. Розочка - очаровательная интеллигентная дама - так прямо и говорит: Сына будто подменили. Ночами не спит. стихи пишет.Милый, скромный, совершенно несовременный молодой человек. Знаешь, - она обняла дочь впервые после размолвки, - Зиновий чем-то напоминает мне папу. Он был точно такой же, когда мы познакомились...
- Да у нас с этим Зиновием ничего не было! Даже каких-нибудь симпатий! - Взвилась Лара, припомнив, однако, как покрывался ярким румянцем шахматист, оставаясь случайно наедине с ней.
- Не было - так будет. Зиновий Костержец - вполне приличная партия. Я выясняла, - они украинские евреи, вернее, украинцы с латвийской примесью. В общем, русские. Перспектива чемпиона мира! Это завидное положение.
- Мама, как ты можешь! - По щекам Лары побежали частые слезы - Я не люблю его!.
- Я все могу, когда речь идет о счастье моей дочери! А ты, дорогая моя, ещё сама не знаешь, о чем берешься судить.
... Молодых расписали во Дворце бракосочетания. Все было так, как мечтала Лара - восхитительное платье из французских кружев, потом ещё одно - атласное голубое для ужина в "Метрополе". Был полный зал гостей, специальный оркестр, море цветов и крики "Горько". Вот только страшно хотелось плакать или вовсе выкинуть нечто невообразимое - объявить присутствующим, что брак фиктивный, убежать из ресторана, из дома, из страны... Но куда? Мысль об изменах Пламена сводила Лару с ума. Вероятно, мать была права - болгарский красавчик мог бы жениться на дочке московского министра, но вряд ли оставил бы свои богемные привычки.
- Я не смогу приехать в августе, - сказал он ей в последнем разговоре, когда Лара хотела уже рассказать про затеваемый родителями брак.
- Ты должен! Это очень серьезно. Купи туристическую путевку. Придумай что-нибудь! Ты же такой сильный...
- Извини, девочка... - Послышалось после тягостной паузы. - У меня здесь кое-какие неприятности. Но это не телефонный разговор. И вообще... тебе нехорошо сюда звонить.
- Да что же мне делать?! Что, что мне делать?
- Созвонимся в сентябре, о' кей? Я люблю тебя...
Лора опустила трубку, чувствуя, как вместе с прервавшейся связью обрывается её жизнь. Жизнь разбилась вдребезги и теперь мириады острых осколков неслись в темноту, поблескивая на прощанье зеркальной искоркой.
Человек, говоривший с ней из солнечного болгарского города, был совсем чужим. На крымском берегу навсегда остался пылкий влюбленный по имени Пламен, клявшийся подарить Ларе все звезды.
Да что она понимала в жизни, восемнадцатилетняя дурочка, выросшая в оранжерейной атмосфере?! Разве она могла поверить, что люди - самые близкие и дорогие, - безжалостно растопчут её сердце?
Лара погрузилась в тупую апатию, безразлично взирая на закрутившуюся свадебную суету. Только за банкетным столом она начала осознавать происходящее, словно выныривая из долгого сна. Ужас и злость затягивали прелестную новобрачную в зияющую бездонную пропасть. Сидевшая рядом мать заметила, как задрожали руки Лары, как она уронила бокал и едва не потеряла сознание, затравленная многоголосым криком. "Горько, горько!" скандировали гости. Зиновий стоял, растеряно глядя на жену, охваченную столбняком. Повелительный жест Валерии Борисовны остановил ликование. В наступившей тишине она, как ни в чем ни бывало, оповестила: "Я хочу сказать несколько теплых слов о моем зяте...".
После развернутого, мастерски иполненного тоста министерша увела дочь в туалетную комнату и сильно встряхнула за плечи:
- Возьми себя в руки, Лара. Ты взрослая женщина и должна нести ответственность за свои поступки. Потерпи. Осталось совсем немного.Дай мне слово, что не закатишь истерику.
- Хорошо, не закачу.... - тихо согласилась новобрачная, припав к кафельной стенке. И начала медленно сползать на пол.
Гостям объявили о внезапном приступе аппендицита, Лару увезли в больницу, где она провалялась почти месяц. Врачи старались спасти ребенка, а Лара хотела лишь одного - умереть.
К ноябрьским праздникам её привезли домой - слабенькую, бледную, потерявшую ребенка.
- Зиновий не смог забрать тебя из больницы, он на турнире в Торонто.
- Ему известно?
- Нет! И, пожалуйста, девочка моя, оставим эту тему. Гнойный аппендицит с перитонитом. Больше ничего не было. - Категорически отрубила Валерия Борисовна..
- У меня же нет шва, - почему-то сказала Лара.
- Кто это, интересно, будет разглядывать? - Усмехнулась Валерия Борисовна, успевшая оценить своего зятя. Парень зациклен на шахматах, видит мир, расчерченным на черно-белые квадраты. Он так же далек от житейских проблем, как марсианин от быта землян. А плотские радости, похоже, ему и вовсе чужды. Удобный вариант замужества, означающий пристижное положение и свободу одновременно. Жаль, что это совершенно невозможно втолковать дочери.
Впрочем, все постепенно наладилось. Лара начала занятия в университете, обзавелась новыми знакомыми. С мужем держалась так, словно он был мебелью. Слава Богу, не на глазах у родителей. Молодые перебрались в новенькую двухкомнатную кооперативную квартиру и продержались целых пять лет. Закончив университет, Лара поступила в аспирантуру. Зиновий, едва не став чемпионом мира, продолжал упорно стремиться к высотам шахматного мастерства. О детях они разговора не заводили.
В 1979 году семейство Решетовых пережило серьезные трудности. Оказалось, что Зиновий Костержец вовсе не украинец, а натуральный еврей, рвущийся вместе со своими родителями на историческую родину. Неприятная ситуация для дочери ответственного номенклатурного работника. Лара спешно развелась с мужем, Валерия Борисовна же доверительно делилась с приятельницами сокровенными тайнами: все эти годы её несчастная дочь была страшно несчастлива в браке с полусумасшедшим импотентом.