На меня пристально смотрели две пары мальчишеских глаз. Виктор смотрел глубокомысленно и задумчиво. Он ещё не переварил сказанное мною. А в глазах Сергея быстро-быстро бегали толпы разных мыслей. Он уже просчитывал разные варианты, сомневался и искал в моих словах подвох. Он первым и задал вопрос:
— А что надо делать?
— Да всё что угодно. Но только не то и не так, как вы это делали раньше. Мне не надо, чтобы вас менты загребли. Поэтому надо будет меня внимательно слушать, и не делать лишних телодвижений. И если вы будете работать на меня, то другие ваши делишки придётся оставить. Потому что мне не надо, чтобы вы попались на какой-нибудь ерунде, в тот момент, когда будете мне нужны.
— А сколько ты будешь нам платить?
Да. Сергей молодец. В корень зрит. Всё верно. Договариваться надо «на берегу», а в море уже капитан хозяин.
— А сколько бы ты хотел получать?
— Сто рублей! — не раздумывая, выпалил он. Видимо эта круглая сумма с двумя нулями для него представляла большую ценность.
Я молчал, продолжая смотреть ему прямо в глаза. Он немного смутился, чуть отвёл взгляд…
— Ну. На двоих. По полтиннику каждому.
Я ещё немного помолчал, как бы обдумывая его слова. Хотя мне по большому счёту уже всё давно было ясно…
— Давай так, Серый! Пока ничего серьёзного не будет, я просто буду вам платить… Полтинник в месяц… На двоих. По четвертному на брата. Это значит, что вы ничего не делая, просто получаете от меня деньги. Всего лишь за то, что не влезаете никуда, не воруете, но при этом и не голодаете. Так пойдёт?
— Ну, вроде бы… Но как-то маловато…
— Серёжа! Не смеши мои тапочки! Тебе маловато денег за то, чтобы просто ничего не делать? Ну ты и наглец!
— А если…
Я же говорил, что соображает он довольно быстро.
— А если подвернётся какое-нибудь серьёзное дело для вас с братом, то ваш доход будет больше. А может быть, и значительно больше. Всё будет зависеть от того, какое дело мы с вами провернём. Такие условия тебя устроят?
— Мы с братом должны посоветоваться.
— Серёга! Хватит тут Ваньку валять. Ты же у вас за главного. Виктор старше тебя, но решаешь всё равно ты.
— Мы согласны! — и это произнёс не Сергей, а Виктор.
Возможно, до него только дошло моё предложение, а возможно он не такой уж и тугодум, каким хочет казаться.
В принципе, неплохие, в общем-то, ребята. Не успела их ещё жизнь окончательно обломать и испортить. Хотя предпосылки к этому уже были и ещё пока есть. Может мне удастся хоть что-то исправить в их жизни?
— Договорились! — я пошарил по карманам и выгреб оттуда примерно рублей двадцать разными мелкими купюрами. — Вот держи! Это аванс. Пересчитай.
— Двадцать три рубля. — Сергей быстро пересчитал уже свои деньги. Явно ещё не веря в такое быстрое обогащение.
— Три рубля — это за этот месяц. Он уже почти прошёл. Осталось всего ничего до июня. Двадцать — это аванс за июнь. Потом добавлю ещё тридцать. Теперь мне нужны ваши координаты.
— Что?
— Так… Телефон у вас есть дома?
— Не… Нету…
Кто бы сомневался. Откуда телефон в квартире обычных работяг, достатка ниже среднего. Вот и у Вадима, и у Натана тоже нет телефона в квартирах. Хотя доктору, пусть даже и ветеринару, телефон в квартире совсем не помешал бы…
— Тогда говори свой адрес, и где вас искать, если вас дома не будет.
— Мы в этом же доме живём, только подъезд у нас второй. Квартира двадцать первая на первом этаже. Вон наше окно.
— Ясно. Только, парни, сразу скажу, что рассказывать про меня никому не стоит. Это значит никому от слова «совсем». Если кто что спросит про меня, то просто знакомая. Или знакомый, если кто сразу тоже не просечёт, что я девчонка.
— Ага. Я до сих пор не могу поверить. — прогудел Виктор.
— А ты поверь… — я сделал паузу. — И ещё. Присматривайте за машиной, пока она здесь будет стоять! Ладно?
— Хорошо… — дружно ответили, причём оба брата сразу.
— А деньги все сразу не тратьте. Только на самое необходимое. Если будет надо, я всегда добавлю. Но это если будет действительно надо. Договорились?
— Лады! — весело сказал младший.
И мы распрощались, пожав друг другу руки. Я поднялся наверх, где меня уже ожидал слегка остывший завтрак.
— Ты чего так долго? — спросил Вадим.
— Да тут такое дело. — решил пошутить я, — Нанял я на работу двух несовершеннолетних бандитов. И они поклялись мне, что на меня готовы работать лишь за еду.
Шутка не удалась. Вадим с Натаном смотрели на меня, как на дьявола, который только что прикупил ещё две бессмертные души себе в копилку.
А я ел остывшую яичницу, и мне было глубоко пофиг, что обо мне сейчас думают мои друзья. Если будут какие-либо непонятки, то я им всё объясню.
***
— Какие планы на сегодня? — после завтрака у меня всегда хорошее настроение.
— Ну, я не знаю. — Натан был безынициативен сегодня.
Его, в принципе, устраивала роль ведомого, и он не вылезал на ведущие роли с предложениями по планам. Пытаюсь взять в свои руки руководство:
— Может, вернёмся тогда к изучению трофеев. А то нас грубо прервал участковый, на самом интересном месте. Кто «За»?
Но у Вадима было слегка другое мнение:
— Инга! А ты не хочешь сперва объяснить нам всю эту чертовщину, что творится возле тебя?
Грубо… Резко… Конкретно… Но он имеет на это право. Я всё же дал слово ему, тогда, в яме.
— Хорошо! Хочешь поговорить? Давай! Только давай так сразу определимся: Ты задаёшь вопросы, а я стараюсь правдиво тебе отвечать. Но не жди от меня ВСЕЙ правды! Это не мои тайны. И совсем ВСЁ я не смогу тебе рассказать. Я не пытаюсь обмануть или как-то покривить душой. На те вопросы, на которые смогу ответить, я отвечу честно и подробно. Большего я обещать тебе не могу. Прости! Тебя это устроит? Или ты будешь меня пытать, пока не узнаешь обо мне абсолютно всё?
Натан смотрел на нас с Вадимом непонимающими глазами. Он явно недопонимал, что на самом деле здесь творится. Не обращая на него внимания, глядя только на меня, доктор высказал своё видение предстоящего мероприятия:
— Хорошо! Но вопросы будут конкретные.
— Парни! Я ещё одно добавлю. Если вам мои ответы покажутся странными, не кидайте в меня сразу тапками. Я всё объясню подробно, если возникнет такая необходимость. Ну, давай. Вадим! Начинай меня пытать!
Новоявленный детектор лжи в виде шибко умного доктора, сел напротив меня, и вперившись взглядом прямо мне в глаза, стал задавать вопросы. Если не знать заранее, то со стороны было бы похоже, что в гестапо идёт допрос партизана…
***
— Как тебя зовут?
— Инга. Ингрид Ромуальдовна Котти. Родилась четвёртого апреля 1957 года.
— Какие ещё у тебя есть имена?
— Александра Павловна Котова. Год рождения 1954, день рождения четырнадцатое ноября. Эти документы я прихватила в интернате, чтобы при достижении по этим документам шестнадцати лет, пораньше получить паспорт на это имя и так сказать легализоваться. Сама Александра Котова погибла во время нашего побега из психиатрической больницы. Нет. Сразу говорю. Это не я её убила, а пьяная санитарка. Бутылкой по голове сзади ударила. На трёх вокзалах я совершенно случайно познакомилась с родной тётей Александры, которая теперь проживает в Армавире. Я не знала, что она родная сестра матери Александры, когда представилась ей поддельным именем. Но она поверила в то, что я её племянница. И даже сказала, что я похожа на предполагаемого отца Александры. Он немец. Был в плену, работал в Иваново, что-то строил. Зовут Пауль Каттер. После освобождения уехал в Германию. Через восемь или девять месяцев у Светланы Ивановны Котовой родилась дочь Александра. Тётя сказала, что у меня такие же светлые волосы, как были у Пауля.
На этом месте Вадим на меня нехорошо посмотрел.
— Ну да. Сейчас я крашенная. Через неделю проступят светлые корни волос. На самом деле я очень светлая.
На этом месте Натан в знак подтверждения кивнул.
— Светлые волосы у меня от отца. Хотя он не был немцем. Мой настоящий отец — Ромуальд Котти был из румынских цыган.
Натан снова кивнул.
— Ещё я пользовалась именем Марии Анатольевны Левиной, 17.01.1957 года рождения, когда мы с Натаном ездили в Иваново. Там в гостинице при заселении я использовала документы Маши.
Я замолчал… Я ждал, что Вадим задаст ещё один дополняющий вопрос. И тогда мне придётся рассказывать про Александра Юрьевича Котова, бывшего десантника, бывшего опера и т. д. и т. п. Но видимо слишком большой объём информации, который я уже выдал, сбил его с толку… Следующий вопрос прозвучал для меня неожиданно, но я был готов к ответу:
— Ты веришь в Бога?
— В какого? В какого-то конкретного? Нет. Я скорее всего агностик. Я не отрицаю возможность существования бога или богов, как бы их не называли люди. Но я и не могу принять существование бога или богов. Ведь имена богам придумывают люди. А зачем мне верить во что-то придуманное другими людьми? Если будет такая необходимость, то я придумаю имя для своего бога. Пока такой необходимости не возникало. Но я не атеист. Я верю, что что-то свыше обязательно должно существовать. Но не какой-то конкретный бог или боги, а что-то более сверхъестественное. Высший разум, информационное поле или ещё что-то в этом духе. Так что возможно что-то или кто-то где-то там и создал нашу жизнь. А может и сейчас следит за нами, и руководит нашими поступками. Я ответила на твой вопрос?
— Интересная позиция… Есть над чем подумать. А что ты узнала, когда побывала там, за гранью жизни? Ведь ты там видела что-то такое, чего не видят простые смертные…
Вопрос с подвохом. С одной стороны под эти видения я могу подвести свои знания о будущем, но с другой стороны такой совсем не тонкий намёк на то, что я уже не принадлежу к простым смертным. Хитёр доктор, хитёр. Ему бы в психиатры пойти или в прокуратуру следователем, а он кошечкам да собачкам клизмы делает…
— Я начну отвечать с конца твоего вопроса. Я тоже простая и смертная. Меня можно убить так же легко, как и любого из нас. И ты это сам видел, и сам зашивал на мне раны. Но я действительно что-то видела там, когда я чуть было не потеряла свою жизнь. Были у меня там разные видения. Что-то я поняла, а что-то нет. Что-то смогла запомнить, а что-то пролетело мимо моего внимания стремительно и неосознанно. Мне кажется, что я видела картинки из будущего. Но всё это надо проверить. Вот возьми какой-нибудь блокнот или тетрадь. Я сейчас расскажу тебе кое-что из того, что смогу вспомнить. А ты попробуешь потом сравнить с тем, что произойдёт после на самом деле. Если что-то сойдётся, значит, я действительно видела будущее. А если нет, то значит, это был просто бред, вызванный ограничением кровоснабжения головного мозга. Будешь записывать?
— Позже. Ещё успею… А пока ответь, почему ты ведёшь себя не так, как ведут себя обычные девочки твоего возраста?
— Вадим! А что ты знаешь о девочках моего возраста и их обычном поведении?
— Ну, во-первых, они хотят побыстрее повзрослеть.
— Я уже повзрослела. Даже слишком быстро. И я не хотела этого быстрого и болезненного взросления. Так что мне уже некуда торопиться…
— А ещё они любят красивые платья, и вообще, наряжаться, краситься, украшать себя. А ты?
— А все эти твои девочки потеряли родителей в шестилетнем возрасте? Они тоже попали в автомобильную аварию, и будучи зажатыми в покорёженной машине, на морозе, замерзая, больше часа смотрели в глаза своей мёртвой матери, и видя, что у отца больше нет половины головы? Если ты забыл, то моих родителей смяло в автомобиле от удара железнодорожного состава, а я тоже находилась в той же машине. На минимальном расстоянии от смерти? А этих твоих девочек били сразу пятнадцать человек, накинув на голову одеяло, чтобы она не видела тех, кто её бьёт? Этих твоих легкомысленных девочек бандиты заставляли по верёвкам спускаться с крыши и красть одежду с балконов, чтобы заработать немного денег? Эти твои девочки были изнасилованы сразу тремя малолетними подонками? Эти гады сначала меня избили, потом связали, а после изнасиловали, а некоторые и не по одному разу… После того, как я пообещала никому об этом не рассказывать, меня развязали. Но когда я врезала кирпичом их главному, меня снова избили и сбросили с крыши девятиэтажного дома. Посмотри в окно, Вадим! Ты живёшь на пятом этаже. Высоко? А там было в два раза выше… Я выжила только потому, что упала на дерево, и ветка этого дерева пробила меня насквозь. У меня удалили всё, что было во мне женское. Какие к чёрту платья? Какие украшения? У меня уже никогда не будет детей. А ведь я должна была в будущем стать настоящей женщиной, женой, матерью. Ничего этого у меня не будет. У меня даже не будет месячных, потому что им неоткуда взяться… Если я не начну принимать лекарства и специальные гормональные препараты, то, возможно, умру лет через несколько. Скажи мне, Вадик! Все эти твои обычные девочки тоже пережили нечто подобное в таком же объёме?
Я выдыхаю после такой длинного и продолжительного эмоционального диалога, но снова продолжаю:
— Я несколько месяцев жила только одной местью. Да. Я убила всех троих подонков, которые меня изнасиловали год назад и планировали убить. Мне снилось, как я их убиваю. И для этого, начиная с больницы, я усиленно тренировалась. Мои родители, если ты помнишь, были воздушные гимнасты. Я с детства занималась рядом с ними. Я всегда была гибкая, крепкая и сильная. Но я ни разу не была воином или бойцом… Раньше я такой не была… Но я уходила в дальний коридор больницы, и била в стену ногами и кулаками, разбивая руки в кровь, воображая, что бью и убиваю врага. Я на самой себе пробовала, куда надо бить, чтобы сделать больно, чтобы убить… Теперь я могу ударить человека один раз и он умрёт. Теперь я знаю куда надо бить. В больнице я прочитала все книги про войну, про разведчиков, про милицию и бандитов… Всё что там нашлось… Я брала шариковую ручку, линейку, всё, что попадало под руку. Это был мои тренировочные ножи. Я мысленно поражала врага ножом. Я резала, колола и била. А потом, через некоторое время, мне показалось мало одного врага. И я устраивала воображаемый бой с двумя или тремя противниками. Это оказалось сложнее, но не на столько. Ты просто представляешь, что один стоит прямо перед тобой, другой слева, третий справа. И начинаешь работать ножом или кулаками, ногами… Но они тоже ведь не будут стоять на месте. Я мысленно заставляла их двигаться, и мысленно убивала. Убивала много, много, много раз… И у меня получалось. Сначала получалось с воображаемыми противниками, а потом получилось и с настоящими.
Я попросил дать воды, а отпив большой глоток снова начал:
— Но потом я поняла, что мои полтора метра роста и сорок килограмм веса — это критически мало, для боя со взрослым и подготовленным врагом, который меня может одной рукой поднять и выбросить в окно. Тогда я выкопала землянку недалеко от воинской части, и забравшись на дерево, следила за тем, как охраняют оружейный склад. Долго следила. Но потом нашла слабое место в охране. Я уже была готова проникнуть на склад, просто ждала когда появится удобный для этого день. Но поехав за продуктами в маленький городок, попала в неприятную ситуацию. Выйдя из магазина, я села на скамейку, перекусить. Но я не успела даже булочку съесть… Доесть мне не дали. Ко мне ни с того, ни с сего докопались местные гопники. Трое. Им, каждому из них, было лет по семнадцать-восемнадцать. Здоровые парни. Они захотели меня ограбить, решили избить и отнять деньги… Где была милиция, которая должна охранять маленьких девочек от таких вот бандитов? Милиции рядом не было. И я справилась с ними сама. При этом я никого из них не убила. Я просто вырубила, сначала одного, потом второго, а после и третьего. Это было трудно, но я справилась. И тут как раз и появилась наша доблестная милиция. Сержант и капитан.
Большая пауза. Мне просто надо отдышаться чуток, собраться с мыслями:
— Один из бандитов был сыном этого сержанта. Парня давно бы посадили, но папа его всегда отмазывал, прикрывал, решал все вопросы. Простой сержант… Он меня ударил. Большой сильный сотрудник милиции ударил маленькую тринадцатилетнюю девочку так, что она потеряла сознание. Я упала на лавочку. Там стоял мой рюкзак. А в рюкзаке, только что купленная мною, трёхлитровая банка с соком. Когда он меня ударил, я упала на рюкзак, банка разбилась, осколком банки мне исполосовало спину. У меня там и так были шрамы. И вот появился ещё один. Я потеряла сознание. А что сделал капитан милиции? Он же всё видел… Он наказал своего сотрудника? Нет. Он арестовал этих троих бандитов и наказал их? Нет. А что он сделал? НИ-ЧЕ-ГО! Совсем ничего… Правда, он всё-таки вызвал скорую помощь для меня. Но у меня с собой не было никаких документов, а так как я была без сознания, то я не могла назвать своего имени. Если бы я назвалась Ингой, меня бы вернули в интернат. Мне это было не надо. Я просто сделала вид, что у меня амнезия. Думала, подлечат и отпустят с миром. Но менты договорились с врачами, и меня сразу поместили в психбольницу. А там, в психбольнице я совершенно случайно встретила Александру Котову. Да, да. Ту самую. И она мне рассказала, что её эти самые трое малолетних бандитов избили и изнасиловали. Обещали убить. Тогда она схватила разбитую бутылку и врезала одному прямо в лицо. Другие двое убежали. А она шла голая и окровавленная с разбитой бутылкой в руке. И что? Ей помогла наша доблестная милиция? Нет… Её хотели посадить за нанесение тяжких телесных повреждений дружку сына того сержанта. Она быстро поняла это и сообразила, что надо притвориться невменяемой. Её менты тоже отправили в психушку. Там, в больнице её стали накачивать таблетками. А по ночам её насиловали санитары. Каждую ночь, в течение года. Она даже пыталась покончить с собой, она пыталась перегрызть себе вены. Её откачали, накачали наркотиками и снова насиловали. Когда я попала туда, то мне в первый день дали таблеток, но я только сделала вид, что проглотила их. Поверили. А ночью Сашка рассказала мне, что будут со мной делать санитары по ночам. Сделав вид, что сплю, я дождалась, когда ночью в комнату придёт санитар и убила его. Но перед этим связала и допросила. Он подтвердил всё сказанное мне Александрой. Пытаясь уйти оттуда, мы нарвались на санитарку, которая бутылкой по голове убила Сашку. Эту санитарку я тоже убила. Найдя в больнице свою одежду я сбежала, угнав мопед санитара. После чего вернулась в свою землянку возле воинской части…
Да… Долгая история у меня получилась. Но раз уж начал, надо закончить. Надеюсь, что после уже ни у кого не будет никаких вопросов.
— А потом я проникла на военный склад и взяла там оружие. Часть оставила в землянке. Взяла с собой лишь пару наганов. Добралась до Москвы. В первый же день встретила Натана. И он меня узнал, через много лет после того, как видел в последний раз. Ты его тогда не видел. Он был тенью самого себя. Когда он мне рассказал, что произошло с его семьёй, то я поклялась, что помогу ему и отомщу злодеям. Ты уже знаешь, что мы нашли тех, кто убил Миру и Машу. И мы их всех убили, включая капитана милиции, который покрывал банду и хранил все деньги. А потом мы поехали забрать оставшееся оружие и наказать тех санитаров, что насиловали девушек в больнице. Я и это сделала. Их больше нет. На обратном пути мы случайно наткнулись на тех троих, кто изнасиловал Сашку. Да… Ту самую банду, главарём у которых был сын того сержанта. Я случайно их увидел у реки, где мы с Натаном мыли руки после ремонта машины… А эти трое пьянствовали на другом берегу. Я убила ножом всех троих. Но тут вдруг неожиданно появились на мотоцикле те самые сержант с капитаном. Я выстрелила в сержанта, а капитан выстрелил в меня. Я добила их обоих. Последствия ты уже знаешь. Ты сам меня зашивал. Ну а дальнейшие события происходили уже при тебе. И теперь ты спрашиваешь: Почему я не такая, как другие девочки моего возраста?
— Нет, Инга! Больше не спрашиваю. Хотя ты раньше уже рассказывала про это всё, но без подробностей. Извини, что я не верил тебе. Прости меня, пожалуйста! Я был не прав…
***
Ну, вот и ладненько. Как мне кажется, на этом сегодня день вопросов и ответов закончен. Как же я устал… Надо бы сегодня пораньше лечь спать…
— Инга! Только один вопрос пока остался без ответа…
— И какой же?
— Почему так быстро заживают и исчезают твои раны на теле?
Твою ж мать…
Ну и что я ему на это отвечу?