О'Брайен, опустив трубку, выдвинул верхний ящик стола, достал оттуда револьвер, пристегнул кобуру к поясу, набросил пиджак и шляпу и театрально раскланялся с пустой комнатой. Сбежав вниз по лестнице, он помахал рукой сидевшему там Мерчисону и выбежал на залитую октябрьским солнцем улицу.
Да, неплохое начало у этой недели, ничего не скажешь.
Понедельник - день тяжелый.
Глава 10
Терри Гленнон был задержан в четыре часа дня. К этому времени в дежурном помещении успела собраться уже целая компания здоровенных детективов, которые с напускным безразличием приглядывались к парнишке в наручниках, требовавшему объяснения, за что это его приволокли в участок.
Боб О'Брайен, который взял на себя роль самого любезного из полицейских, приступил к объяснениям: Мы приволокли тебя в полицейский участок потому, что мы считаем, что именно ты вместе со своими дружками избил сегодня до полусмерти одного из наших полицейских. Надеюсь, ты удовлетворен ответом?
- Я не понимаю, о чем вы говорите, - сказал Гленнон.
- Я говорю о полицейском в ранге детектива, которого зовут Мейером Мейером, - любезно продолжил свои пояснения О'Брайен. - Сейчас он находится в Центральной городской больнице, где ему оказывают помощь. Он получил множество ссадин, кровоподтеков, подозревают также сотрясение мозга. Ну, как - картина постепенно проясняется?
- И все равно - я не знаю, о чем вы толкуете.
- Ну, что ж, прекрасно. Можешь играть в молчанку, - сказал О'Брайен. Времени у нас достаточно. Во время ленча я съездил в больницу, и Мейер сам сообщил мне, что сегодня он нанес визит на квартиру Гленнонов, где молодой парень по имени Терри Гленнон очень рассердился на то, что детектив Мейер позволил себе разговаривать с его матерью. Мать, по словам Мейера, отпустила несколько саркастических замечаний по поводу некоторых друзей ее сына. Понимаете, о чем идет речь, Гленнон?
- Да, я помню, как он приходил.
- Вот видите, а, может, вы теперь постараетесь припомнить, куда это вы пропали после того, как ваши дружки напали целой группой на Мейера?
- Никуда я не пропадал. Я гулял себе в своем квартале. А кроме того, ни на кого я не нападал - ничего подобного не было.
- В вашем квартале тебя не было, Гленнон. Мы разыскивали тебя с самого полудня.
- Ну, я прошвырнулся немножко, - сказал Гленнон. - Ну и что из этого?
- Ничего особенного, - вмешался в разговор Карелла. - Каждый имеет право прогуляться. Закон этого не запрещает. - Он мило улыбнулся и спросил. - А куда ты направился после того, как вышел из дома, припомни-ка, Гленнон?
- Я пошел в центр.
- И куда именно ты пошел в центре? - спросил Уиллис.
- Я зашел в кондитерскую.
- В какую именно кондитерскую? - спросил Браун.
- В ту, что на углу.
- И сколько ты там пробыл? - спросил Ди-Мэо.
- Не знаю. Час, а может - два. Откуда мне знать?
- Да, лучше было бы припомнить поточнее, - сказал О'Брайен. - Зачем вы избили Мейера?
- Я никого не избивал.
- А кто избивал?
- Не знаю.
- Ты когда-нибудь слышал о Клер Таунсенд?
- Да.
- Где и когда?
- Мать моя говорила о ней. И этот полицейский, который приходил к нам, тоже о ней справлялся.
- Сам ты с ней знаком?
- Нет.
- А знаешь человека по имени Джо Векслер?
- Нет.
- А Энтони Ла-Скала?
- Нет.
- А Герберта Лэнга?
- Нет.
- Зачем ты избивал Мейера?
- Я никого не избивал.
- А почему твоей матери не нравятся твои дружки?
- Откуда я могу знать? Можете спросить у нее самой.
- Ее-то мы обязательно спросим. Но сейчас я спрашиваю об этом тебя.
- Я не знаю, почему она их не любит.
- Ты состоишь в какой-нибудь банде, Гленнон?
- Нет.
- Значит, вы там у себя называете это клубом? И как же называется ваш клуб, а, Гленнон? Клуб атлетизма и светского общения, да?
- Нигде я не состою. И ничего никак не называю, потому что нигде не состою.