Наконец-то стемнело. Фрина, Дот, Молли и Джек Леонард уселись в «Испано-Сюизу». Фрина проверила, взяла ли она все снаряжение, которое готовила целый день. Хотя вся компания успела заранее поужинать, они прихватили с собой корзинку с провизией, а также бутылочку бренди и, конечно, мишку.
– До Джилонга не так уж и далеко, но я не хочу торопиться, – сказала Фрина Джеку Леонарду, поворачивая ключ зажигания. – Всем ясен наш план?
Пассажиры закивали.
– Отлично. – Фрина набрала в легкие побольше воздуху: – Тогда поехали!
Она без труда нашла дорогу на Джилонг, и скоро они уже катили по темному шоссе. Луна еще не взошла. Ночь была ясная и морозная, звезды сияли ярко. Фрина надеялась, что не успеет замерзнуть насмерть во время задуманной эскапады. Ей уже пришлось выдержать долгий спор с Джеком Леонардом, которому она поведала свой план.
– Не глупите, Джек. Посмотрите, какой вы здоровяк. А во мне всего метр шестьдесят, и вешу я, даже во всей этой амуниции, не больше пятидесяти килограммов. А вы сколько весите?
– Семьдесят шесть. Пожалуй, вы правы. Но что, если вы упадете?
– Тогда вы меня подберете, – ответила Фрина. На том они и порешили.
Дот беседовала с Молли Молдон, стараясь отвлечься от мыслей о холоде, излишней скорости автомобиля и тревог за Фрину. Молли очень волновалась. После долгих часов смятения и ожидания наконец-то появилась возможность действовать, и она рвалась в бой. Вечер, проведенный за разбором вещей, успокоил ее, и теперь она целиком и полностью доверяла Фрине. Молли начинала верить, что вернет Кандиду. Испытывая невольный суеверный страх при мысли о том, как девочка обрадуется при встрече с ними, она положила в корзинку с провизией кулек леденцов. Она изо всех сил старалась слушать, что рассказывала Дот об их с Фриной предыдущем расследовании.
– Так она поймала этого врача, делавшего аборты?
– Нет, его схватила женщина-полицейский… как ее звали, мисс? Ну, она поймала того парня, что оперировал женщин. – Дот не осмеливалась повторить слово «аборт», для нее это было так же недопустимо, как сквернословить в церкви.
– Констебль Джонс, я встречалась с ней сегодня. Ее наградили медалью за поимку насильника из Брунсвика.
Дот почувствовала, как запылали ее щеки: что бы она ни сказала, все приобретало сексуальный оттенок.
Фрина заметила ее смущение и завела с Джеком Леонардом разговор о полетах.
– Вам понравилась Банжи, Джек?
– Да она просто шаровая молния! Примчалась и двадцать минут копалась в моторе. Потом они с Биллом придумали, как установить фару. Там топливо подтекает, но, думаю, это нам не помешает.
– Она спорила с Биллом?
– Весь день. Можно сказать, они оба чертовски хорошо провели время. Банжи ведь обожает риск. Летала над Альпами и даже Гималаями. Заявила, что самое скучное в этих полетах было смотреть вниз. И совсем негде приземлиться – кругом одни скалы.
Фрина рассмеялась и прибавила газу.
В свете мощных фар шоссе до Джилонга казалось мерцающей бетонной полосой. Тишину нарушали лишь рев мотора и свист мчащегося автомобиля. К счастью, господин Батлер догадался установить складной верх, а то бы пассажиры продрогли до костей. Звезды сияли как фонарики… Нет, это на шоссе два мелькающих огонька. Стал различим странный звук. Фрина внимательно прислушалась: что-то среднее между топотом и стуком копыт. Она напрягла память и решила, что никогда не слышала подобного звука.
– Вы слышите? – спросила она.
– Помедленнее! – крикнула Дот.
Фрина нажала на тормоз и автомобиль стал сбавлять скорость. Он почти остановился, когда она поняла причину.
Автомобиль окружило стадо шедших навстречу овец, при свете звезд их шкуры казались непривычно серыми. Поднималась луна. Мерцали фонари. Призрачный пастух, похожий на пришельца из прошлого, поднял руку, приветствуя их. Мимо прокатили две телеги на которых были натянуты мешки – место отдыха собак. Один пес залаял. Овцы мерно шествовали по дороге.
– Спасибо, Дот, я ведь могла в них врезаться! Не знала, что овец перегоняют по шоссе. Да еще в темноте. Это так опасно! Наверняка идут в Бортвикс – там как раз кладбище. Как удобно! Ну, поехали, если кто заметит стаю фламинго или стадо слонов – дайте мне знать.
– Где мы? – спросила Молли.
– Думаю, на полпути. Нам важно найти Банжи и Генри, они и «Фоккер» поджидают нас у Джилонга. Должны быть с левой стороны дороги, возле железнодорожного моста. Крикните мне, если заметите их. Нам надо еще опробовать план. Ну и дурочку я сваляю, если буду действовать по задуманному, а ничего из этого не выйдет. Ведь я рискую остаться один на один с похитителями, а те, возможно, вооружены.
– А вы? – поинтересовался Джек.
Фрина кивнула.
– Конечно. Но, надеюсь, мне не придется пускать в ход оружие. Не люблю я пистолеты.
– Вы, верно, меткий стрелок?
– Не особенно. Но на расстоянии, на котором используют пистолет, это не столь важно. Человек – достаточно большая мишень, трудно промазать с двух метров.
– Почему с двух?
– Еще шаг, и противник вас просто-напросто схватит, – объяснила Фрина. – Давайте лучше сменим тему.
Джек Леонард пустился в рассуждения о достоинствах двигателей «Роллс-Ройса», которые заняли все время до Джилонга.
– Они выдерживали детали двигателя под открытым небом года два, а потом тщательно собирали. Никогда не слышал, чтобы у «Роллс-Ройса» были неполадки с цилиндрами. Потрясающая техника… Ага! А вот и «Фоккер»!
Фрина свернула с дороги и затормозила на ровном поле. Летательный аппарат стоял на земле и был развернут так, что без промедления мог снова взмыть в воздух. Банжи Росс, коротенькая и пухленькая в своем летном костюме, подошла к ним, ухмыляясь.
– Привет, Фрина. Спешу тебя обрадовать: платье произвело настоящий фурор. Я капнула на него только томатным супом, что для меня большое достижение. Я приспособила фару, дорогуша, и теперь могу неплохо освещать дорогу, только для этого мне надо лететь совсем низко. На высоте двадцать-тридцать метров от нее мало толку. Каков рельеф местности по пути отсюда до места назначения? Гор не ожидается?
– Нет, если ты будешь лететь прямо над дорогой. Чуть в сторону – и слева пойдут холмы. Но, если сможешь держаться чуть правее от дороги, – все в порядке.
– Ладно, постараюсь. Как-никак со мной Генри. У него отличный цейсовский бинокль, и он прекрасно ориентируется в воздухе. Что ж, пора испытать наш план. Езжай в сторону Мельбурна, дорогуша, не стоит пачкать наш след.
Фрина капнула небольшое количество краски на дорогу. Потом чуть-чуть отъехала, продолжая капать краску. Так она прокатила метров четыреста, а потом съехала с дороги, остановилась и стала ждать.
Прямо над головой слышался рев мотора «Фоккера». Самолет сделал круг над автомобилем, покачал крыльями и полетел по направлению к Джилонгу.
– Отлично. Сработало. С Банжи не пропадешь. Мы почти на месте. Джек, садись за руль и не забудь, что я тебе говорила.
Джилонг оказался достаточно большим городом, окруженным силосными башнями и складами, с внушительной ратушей и широкими улицами. Здесь рано укладывались спать. Единственный бодрствующий человек, замеченный Фриной, был патрульный полицейский. Мисс Фишер взглянула на луну. Теперь она была круглой и яркой.
– А вот и парк, Джек. Постойте немного на углу у этих высоких вязов. Зажгите сигарету и сделайте вид, что вам нечего делать. Докурите, а потом войдите в парк и остановитесь неподалеку от оркестровой площадки. Если верить карте, она должна быть в трехстах метрах по этой дорожке. Пусть Молли достанет деньги и положит их в пустой пень. Не ждите ничего и не оглядывайтесь, просто бросьте мешок и уходите. Потом заводите машину да жмите посильнее на газ, на случай, если они поблизости. Выезжайте на дорогу и ждите. Может, нам придется прождать всю ночь, так что смотрите не усните. Как увидите самолет, следуйте за ним на почтительной дистанции. Свет фары будет виден на достаточно большом расстоянии. Я думаю, мы поедем в Квинсклиф. Ну, с Богом! – заключила Фрина и скользнула в темноту. В черной одежде она была почти невидима, но на всякий случай остановилась у лужи и вымазала лицо грязью.
Оркестровая ротонда из выкрашенного в белый цвет кованого железа в лунном свете напоминала грудную клетку фантастического чудовища. Фрина подождала, пока ее глаза привыкнут к свету, а потом стала красться по невидимой траве, побулькивая краской в резиновой камере.
К счастью, еще не подморозило, хотя к рассвету температура обязательно снизится. Фрина представила, что она такой же отважный и беспощадный охотник, как египетские кошки, и остановилась, опершись одной рукой о дерево. Потом осторожно, на цыпочках отступила в тень: ни один сучок не должен хрустнуть под ее ногами. Она добралась до ротонды и уже собиралась перейти дорожку, когда заметила огонек и услышала чей-то тихий свист. На ступеньках ротонды сидел мужчина и спокойно курил. Фрина обрадовалась. Он не был похож на матерого похитителя. Возможно, он им и не был, но чего ради нормальному человеку в разгар зимы посреди ночи сидеть на ступенях оркестровой площадки?
Она убедилась в правильности своей догадки, когда послышался звук приближающейся «ИспаноСюизы». Незнакомец отбросил сигарету и, согнувшись, спрятался за прутьями решетки.
Фрина тоже пригнулась и услышала, как хрустят по гравию шаги Молли, потом до нее донесся стук брошенного в дупло мешка. Шаги Молли стали удаляться, и послышался рев мощного мотора.
Не слишком-то увлекайтесь моей машиной, Джек Леонард, подумала Фрина. Ну что – это тот, кого я жду, или нет? Черт бы его побрал, почему он не двигается? Этак я тут окоченею совсем.
Наконец Сид пошевелился. Он не спеша приблизился к сломанному дереву, выудил мешок и, надорвав его сверху, сунул пригоршню пятифунтовых банкнот в карман, пихнул мешок под мышку и легкой походкой направился по дорожке к другому концу парка, не обратив никакого внимания на следовавшую за ним по пятам тень.
Сидней собирался вернуться в Квинсклиф не для того, чтобы поделить деньги, а чтобы ликвидировать свидетелей. У него в револьвере оставалось еще пять пуль. Хватит, чтобы прикончить Майка, женщину, сидящую в машине, и девчонку. Он вложит пистолет в руку Майка, а потом с пятью тысячами фунтов в кармане сядет на любой корабль, отплывающий из Аделаиды. Сид облизал губы и представил, сколько десятилетних рабынь сможет купить на эти деньги в Турции.
Двигатель «Бентли» не успел остыть, достаточно было повернуть ручку стартера, чтобы он снова заработал. Сидней отправился в обратный путь, даже не посмотрев на Энн.
Фрине не составило никакого труда устроиться за откидным сиденьем. Она высвободила веревку, которая была обмотана вокруг ее талии, и привязала себя сзади к автомобилю, использовав удобные петли, предназначенные для крепления багажа. «Раз он едет налегке, пусть прихватит меня». Усмехнувшись собственной шутке, Фрина уцепилась покрепче, поскольку «Бентли» как раз поворачивал за угол. Резиновая груша с краской благодаря смекалке Дот была привязана ремешками к правому бедру Фрины, так что ей достаточно было слегка нажать на резервуар, чтобы выдавить каплю краски, – та засветится, едва луч света с самолета упадет на нее.
Фрина не проехала и пятидесяти метров, как начала проклинать свою придумку. Спору нет, это в высший степени оригинальный способ, но разве нельзя было добиться того же самого результата, просто привязав грушу к автомобилю? Может, и нет. Фрина не могла определить, как долго они едут, – руки ее были заняты – и не могла достать часы. Плюшевый мишка был надежно припрятан у нее на груди. Фрина стукнула по груше, и очередная капля краски упала на дорогу. Она принялась напевать вполголоса, а автомобиль тем временем мчался вперед, так что холодный ветер хлестал по рукам.
Фрина надавливала на грушу в конце каждой строчки. Если бы ангелы-хранители наблюдали за ней в этот час, они бы услышали:
Фрина надеялась, что этот новаторский способ поможет ей равномерно распределить краску, и самолету будет легко направлять свой курс. Они промчались мимо Джилонга и вскоре снова выехали на равнину. Луна стояла высоко и светила настолько ярко, что Фрина сумела разобрать надпись на табличке, прикрепленной сзади на автомобиле.
Фрине было ужасно неудобно. Она привязалась к откидному сиденью крепко-накрепко, словно Андромеда к скале, чтобы не упасть на дорогу на скорости пятьдесят километров в час. Вряд ли это можно было бы посчитать мягкой посадкой. Пальцы в кожаных перчатках начала сводить судорога. Фрина попыталась слегка ослабить тугие путы и подалась чуть-чуть вперед, но веревки угрожающе заскрипели. Ее ноги были втиснуты над бампером, где создатели автомобиля сделали крошечную полочку длиной в двадцать пять сантиметров.
Машина подскочила на кочке, и руки Фрины невольно разжались. Она поспешно уцепилась за заднюю фару и на миг словно приклеилась к ней, отчаянно нашаривая ногами, во что бы упереться. Наконец она нашла точку опоры и поспешно что есть силы надавила на грушу. Джилонг к этому времени совершенно скрылся во мраке, луна отходила на запад. Где же самолет? Неужели идея с краской не сработала? Это было бы катастрофой.
Фрина высвободила руку и ощупала ушибленный нос. Она напомнила себе, что в конце этой страшной гонки ее ждет бедняжка Кандида. Если она еще жива. Фрина снова стиснула грушу.
Фрина продолжала ставить метки на дороге, как вдруг услышала стрекот мотора аэроплана. Она прислушалась и даже попыталась оглянуться, чтобы посмотреть вверх.
Взмывая вверх и восхитительно кружа, перед ней, блестя серебром как трехпенсовик, в лунном сиянии возник «Фоккер». Из-под его фюзеляжа струился тонкий слабый луч света. Все шло как надо. Фрина возликовала в глубине души и тут же ободрала пальцы, потому что автомобиль съехал с главной дороги.
Самолет оказался в опытных руках – Банжи была достойна всяческих похвал. Фрина следила за медленными широкими кругами – самыми трудными маневрами в ночное время, – которые позволяли посылать лучи света на дорогу, оставляя самолет незаметным для шофера машины. Других автомобилей на шоссе не было: зимой охотников прокатиться в курортное местечко немного, а местные жители предпочитают по ночам, да еще в такую погоду, сидеть дома.
Дорога стала более ухабистой. Фрина прижалась лицом к машине, укрываясь от камешков, которые взлетали высоко вверх из-под колес автомобиля. Но от одного все же увернуться не успела, и он рассек ей бровь. Она подумала, как ее встретит Кандида. Воспитанная в столь добропорядочной семье, как она отнесется к своей спасительнице, если та появится перед ней, не успев умыться после дороги? Того гляди расплачется и убежит.
Фрина попыталась стереть кровь, чтобы та не заливала глаза, и тогда вспомнила, что у нее есть летные очки. Она попыталась достать их из кармана – при этом надо было еще изловчиться и не упасть. Все эти усилия невольно отвлекли Фрину, и она почти не замечала боли, а меж тем автомобиль трясся по гравию и несся по грязи.
Наконец Фрина надела очки; теперь можно было не бояться, что какой-нибудь камень угодит ей в глаз. Она постаралась снова отыскать самолет. Он следовал примерно в четырехстах метрах позади них, летел ровно, словно орел. Банжи необыкновенно чувствовала землю. Постоянное кружение могло бы положить на крыло менее опытного пилота, поскольку очень трудно было определить, сколько метров терялось при каждом повороте. Но вот автомобиль выехал на грунтовую дорогу, она была более ровной. Теперь только бы не забуксовать, подумала Фрина.
Она старалась различить знакомый рык «Испано-Сюизы», но не слышала ничего, кроме рева автомобиля Сида.
В кабине «Фоккера» Банжи Росс изучала при свете фонарика показания на приборной доске. Летная скорость была в норме, горючего хватает, а луна давала вполне достаточно света. В завершение каждой петли Банжи снижала самолет над дорогой до высоты тридцать метров и ждала, пока Генри докладывал: «Есть! Видел». Тогда она снова взмывала вверх. Мотор работал прекрасно.
Банжи отпила глоток черного кофе из термоса и передала его Генри. Тот хлебнул горький напиток и вернул термос. Генри лежал лицом вниз и глядел в бинокль сквозь отверстие, прорезанное в обшивке Джеком и Биллом. Билл и бровью не повел, когда Банжи заявила, что это единственный способ наблюдать за дорогой под самолетом. Острые детали впивались во все нежные части тела, даже такие, которые раньше он вовсе не считал чувствительными, но он не обращал на это внимания. Он летел на выручку Кандиде, девочке, которая могла любого вывести из себя, но именно поэтому была так любима.
Джек Леонард легко управлял огромным автомобилем. Машина летела по грязной дороге, словно призрак. Дот разливала чай из термоса и раздавала бутерброды с ветчиной. Джек рассеяно откусывал от своего. Он следил за тем, чтобы самолет постоянно был виден в правом углу ветрового стекла. Он не видел машины, которую преследовал, но так распорядилась Фрина. Они не могли просто погнаться за похитителями, схватить их и измолотить в лепешку, потому что должны были помнить о Кандиде. С испугу похитители могут убить заложницу. Молли рассеянно выпила чай и съела два бутерброда. Она пребывала в полутрансе от ночной гонки по пустой дороге; ей казалось, что весь мир пролетает мимо них, а автомобиль стоит на месте в самом сердце тьмы.
Геррик, Роберт (1591–1674), английский поэт.
Перевод В. Бабенко.
Браун, Джон (1800–1859) – американский аболиционист. Песня «Тело Джона Брауна», которую напевает Фрина, стала походной песней северян во время Гражданской войны (1861-65 гг.).
Английский детский стишок. Перевод М. Пчелинцева.