— Кого?
— В лучшем случае — его. А в худшем — меня. Просто не верится! С виду — парни как парни. Очень на студентов моих похожи. А знаете, — схватилась за голову я, — я ведь давно уже замечала! Как по телевизору какого преступника ни покажут — все мне кажется, что на студента моего похож. Верный признак!
— Я ведь сразу предупреждала, — мрачно повторяла Настя, — предупреждала ведь?
— Я надеюсь, они не убийцы, — постаралась убедить себя я. — Ну, торгуют нелегально какой-нибудь ерундой. А здесь у них база. Кто сейчас не торгует?
— В том-то и дело, — парировала Настя. — Сейчас ведь все можно! Это чем же таким сейчас нужно заниматься, чтобы быть аферистом, а не бизнесменом?
— Думаю, я скоро все узнаю, — неожиданно вмешалась молчавшая до того Света. — И все вам скажу.
В наших с Настей глазах засветились большие вопросительные знаки, а Света спокойно продолжила:
— Я сейчас с Игорем иду гулять. Вы меня не ждите. И дверь не запирайте, ладно?
— С бандитом? — опешила я. — Ты что?
— Он тебя прикончит, — уверенно информировала Настя. — Элементарная психология.
— Ерунда! Вы-то останетесь тут, а вы общались с ними больше меня. Им выгоднее прикончить вас.
Настя мгновенно изменилась в лице.
— Она права… они что-то подмешали в еду… а тебя выманили специально… мне уже не по себе… и в сон клонит…
— Это с непривычки, от выпивки, — махнула рукой я. — И вообще, я не в силах больше спорить. Я спать хочу. Но лучше б ты, Света, с ним не ходила.
Света улыбнулась и птичкой вылетела за порог, а мы, озабоченные сохранностью собственных драгоценных жизней, но в то же время связанные обещанием не запирать дверь, поставили у двери стул так, чтобы при попытке неприятелей войти он упал на столь вовремя добытый нашей подругой тазик. Нам как-то не пришло в голову, что стул вряд ли разберет, неприятели это или просто Света.
Проснулись мы от жуткого грохота. Первая мысль была, разумеется, о том, что неприятели привели с собой целое войско. Однако ситуация была не столь ужасна, хотя Света, конечно, нас заругала.
— Совсем с ума сошли! — раздраженно шипела она, поднимая стул. — Другого места в домике нет? Кто его сюда притащил?
— Ну, как? — зловеще прошептала Настя. — Ты узнала? Он аферист?
— Хуже! — в голосе Светы появились трагические ноты.
— Бандит?
— Хуже!
— Убийца… — пролепетала я.
— Хуже!
— Куда уж хуже?
— Хуже! Не могу утверждать наверняка, но по-моему, девчонки… по-моему, он просто импотент. Тьфу!
На следующий день, на пляже, я почему-то чувствовала себя неуютно. Казалось, будто меня сверлит чей-то взгляд. Стараясь не обращать на это внимания, я купалась и загорала, пока, выходя из воды, не наткнулась на… моего кошмара!
— Здравствуйте, Екатерина Игоревна! — радостно и громогласно приветствовал меня он.
Я тоже поздоровалась и быстро отошла.
— Ну, вот, — набросилась на меня Настя, — теперь еще этот! Орет на весь пляж. Скоро всем будет ясно, что мы не студентки. Почему это я своих учеников здесь не встречаю, а ты второй раз?
Я пожала плечами. Ну, что тут скажешь? Такое уж мое везение.
Вечером нас снова навестили соседи. Мы с подругами специально договорились вести себя с ними по-прежнему, чтобы не вызвать у них подозрений. А что касается Володиных признаний… может, он спьяну все забыл? Или считает, что я забыла? Правда, игры в преферанс не получилось — слишком нас оказалось много. Поэтому мы перешли на «крокодила». Очень подходящая для юга игра: один загадывает слово и сообщает его на ухо другому, а другой пытается изобразить так, чтобы остальные поняли. Наилучшими актерскими способностями обладал Рома, и мы с упоением наблюдали за его действиями. Однако в двадцать два ноль ноль, не изменяя традиции, мы расстались. Света вызвалась сделать салат из помидоров (нам подобная мысль и в голову не приходила, помидоры мы ели целиком), а Настя и я отправились на мойку. Насте понадобилось подняться на гору, а я, помыв вечернюю порцию фруктов, ждала возвращения подруги. Мне вспомнился прошлый год, когда одна наша знакомая привезла с собой в Южный лагерь сборник частушек, и мы увлеклись переделыванием их на местный лад. Особым успехом пользовались мои переделки, в частности, следующая: в оригинале значилось
«На горе стоит избушка, глиною измазана,
Там живет одна старушка, за ногу привязана».
Я же с ходу продекламировала такое:
«На горе стоит избушка, кое-чем измазана.
Не ходить в нее не в силах — очень к ней привязана».
С ходу у меня вообще сочинялось нечто странное. Например, как-то, едучи в переполненном автобусе, я с обидой сообщила маме: «Какай-то чужой мужчина сидит на моей руке,» и тут же автоматически добавила: «Вот это и есть причина моей мировой тоске.» Правда, должна отметить, что мужчина с руки моей сразу слез. Велика магическая сила истинного искусства!
Мои размышления были прерваны самым неожиданным образом. Прямо мне в ладонь сзади сунули какую-то бумажку. Решив, что это хозяйственная Света проявляет заботу о потребностях моего организма, я сказала:
— Мне уже дали, — имея в виду, что Настя раньше нее успела оделить меня бумагой.
Ответа не последовало. Обернувшись, я заметила смутную тень, исчезнувшую в лесу. Что за дурацкие шутки?
Когда мы с Настей вернулись в домик, я сообщила подругам:
— Пока я стояла у туалета, неизвестный благотворитель пожертвовал мне бумажку. Правда, жесткую.
— Так может, это любовная записка? — оживилась Света.
Я разжала кулак. Бумажка была зеленой. И имела надпись «100». Я смотрела на нее, словно баран на новые ворота. Кстати, я имела возможность четко уяснить смысл этого выражения. Однажды я видела, как на ферме отверстие, через которое ходили овцы, закрыли доской. Так баран долго стоял, упершись в доску головой, и явно пребывал в убеждении, что доски этой вовсе нет, ибо ее здесь быть не должно. Аналогично и со мной. Я надеялась, что бумажка мне чудится. А вдруг это обертка от шоколада? Есть такие шоколадки, в виде доллара.
— Стодолларовая банкнота, — констатировала Света. — Судя по всему, не фальшивая. Кто тебе ее дал?
— Не знаю, — простонала я и села на кровать. — Наверное, по ошибке. Угораздило же меня там стоять! Что теперь делать?
— Почему по ошибке? — вмешалась Настя. — Просто тебя в Светиной юбке приняли за проститутку. Вот и заплатили.
В тот день Света, выведенная из равновесия состоянием моего гардероба, презентовала мне свою юбку — весьма короткую, к тому же пикантно меня обтягивающую.
Я возмутилась: