Время в зачарованном замке будто замерло, в добавок у меня не было календаря, чтобы проверить дни недели. Моим единственным ориентиром являлись тусклые рассветы и закаты, неохотно тянувшиеся друг за другом. Так я насчитала неделю. За это время мне удалось изучить если не все, то по крайней мере многие комнаты замка, прочитать несколько книг и даже научиться готовить. Да-да, тот стол-самобранка, что накрывался в комнатке на башне, спасал меня от голода, да вот только проблема состояла в том, что всегда на нем стояли одинаковые блюда. Изо дня в день. Одно и то же.
На пятый день после килограммов съеденной ветчины и жареных яиц и после литров клюквенного морса, я поняла, что скучаю по фруктам и овощам. Но где их раздобыть?
Побродив рассеянно по коридорам, я смогла отыскать погреб, в котором, мне на радость, хранилось множество съестных запасов, все еще свежих, словно их положили туда только вчера. Далее мои открытия продолжились на кухне, где я худо-бедно освоилась с большой дровяной плитой, очагом и прихватом. Белочка и Смуглянка (так я назвала вторую сову) были моими неизменными спутницами и, чего скрывать, единственными собеседницами в этом безмолвном царстве, где даже ветер страшился громко выть, лишь тихим шепотом теребя листья.
Нацепив на платье передник, я каждое утро проводила на кухне, экспериментируя с продуктами. Остаток дня проходил в гулянии по парку, утопающему в благоухании цветов. Иногда я подходила слишком близко к живой стене и кожей ощущала, как из-за переплетенных толстых стволов тянуло холодом.
— Почему же это место хранит вечное лето, тогда как там — зима? — рассуждала я, смотря на шипы. Они защищают меня от злых сил и в то же время делают пленницей этого замка.
Рука достает сложенные бумаги, найденные в кабинете.
— «Все пять должны быть уничтожены», — читаю вновь загадочную фразу.
Кто или что это? Голова начинала гудеть от вопросов, и тогда я спускаюсь по широким мраморным ступеням вниз парка к пруду, из середины которого бил фонтан, и сажусь на широкий парапет, окружавший пруд.
Прочитанные книги тоже не вносили ясности о мире за оградой. Все тексты говорили о том, что здесь существовали и солнце, и луна, времена года привычно сменяли друг друга. Встречалось множество стихов о красоте цветущих садов весной и о жарком лете. Но что же произошло?
Глаза невольно поднялись вверх, готические башни замка четко выделялись на фоне серебристо-голубого неба. С этим миром что-то случилось, какая-то катастрофа… И единственный способ узнать правду — это начать выходить за ограду. В задумчивости тереблю кулон на груди. Фиантен. Огненная птица. Фамилия семьи, что жила здесь, пока в один день, ровно в полдень, как показывали все часы в залах, время навсегда не замерло для них.
Возвращаюсь в замок и иду в комнату, где нашла в тот раз гардеробную и с балкона которой частенько любуюсь садом по утрам. Соседняя дверь рядом с этой комнатой заперта на ключ, эта деталь не давала мне покоя последние дни. Ведь все остальные залы и комнаты стояли широко распахнутыми, и только эта дверь не открывалась. Присаживаюсь и заглядываю в замочную скважину. Темно, не видно ровным счетом ничего. Покрутила ручку, в надежде, что все же загадочная дверь откроется каким-то чудесным способом, но этого не случилось. На удивление совы в этот раз не желали помочь мне. Как только я обращалась к ним с вопросом, как войти в таинственную комнату, Белочка и Смуглянка предпочитали делать вид, что они просто птицы, глупые и несмышлёные, и не понимают человеческого языка.
Когда же приходил вечер, я по обыкновению поднималась в башню. Очаг к этому времени сам разгорался, таинственные символы тихо мерцали на веретене, и Смуглянка неизменно садилась на самое его острие и поворачивала голову в мою сторону.
— Ну уж нет, я даже не притронусь к этой странной штуковине, — тут же отвечаю.
А сама сажусь в глубокое кресло, укутываюсь теплым пледом и смотрю в окно. Белочка, словно кошка, опускалась на колени и давала почесать себя под крылышком, отчего перья ее смешно топорщились. Раны от укусов тех тварей давно прошли, не осталось даже шрамов, хотя я была уверена, что такие глубокие вмятины до конца не исчезнут. Так, поджав ноги, убаюканная треском дров и согретая теплом, засыпаю. И во сне вижу снова радугу в ладонях и белокурую девочку. Она смеется и зовет:
— Пойдем, Элая! Ну же!
На следующее утро, надев теплый плащ, чулки, сапоги и рукавицы, я решила выйти за ограду.
— Мне нужно знать, что за мир там, — объясняю совам.
Почему-то думала, что они примутся останавливать меня от этого шага, но на удивление, Белочка принесла фонарь, а Смуглянка красивый кинжал, лезвие которого покрывал рунический рисунок, а рукоять повторяла форму все той же птицы. Привязав его к поясу и сжав фонарь, подхожу вплотную к ограде.
— Выпусти меня.
И снова ветви и колючки раздвинулись, образовав длинную аллею.
— Ну что ж, Элая, если ты пришла в этот мир, значит прими свою судьбу, — шепчу под нос и ступаю вперед.