— Нет. Ты просто хороший человечек.
— Хороший ли?
— Оперативники не могут быть плохими.
— Та-а-ак, ну и где мое досье нарыла?
— Нигде. То, что ты Химера — Джейк рассказал, — женщина встала на ноги. — И я в тебе чую хорошую силу.
— Сомневаюсь, что во мне хоть что-то хорошего осталось, — я поднялась из кресла. — Ладно, оставим эту демагогию. Что ты в программу под первым пунктом внесла?
Донэрти несколько секунд рассматривала меня, потом с каким-то скрытым уважением покачала головой:
— Ты выстоишь, девочка. Ты просто обязана выстоять, — и без перехода. — Парикмахер. Виола.
— Роз. Ты меня не доводи. Я — женщина нервная!
— Тогда пошли, — и она потащила меня к ее лучшему парикмахеру.
Начинается…
Виола обрадовалась мне как родной матери:
— Анастасия Алексеевна! Рада вас видеть, — она любезно усадила меня в кресло. — Волосы мы сначала подровняем, а потом колорируем!
Я только скептически хмыкнула в ответ, но смолчала. Придется все это терпеливо вынести…
Парикмахеры, маникюры, педикюры, солярии — все закрутилось. Вот что Донэрти умела, так это приводить в порядок тело. С душой я разберусь сама… Правда, в виду того, что я ее расколола, Розмари говорила значительно меньше, нежели обычно. И как же я раньше ее не засекла? Чаще заходить надо было! Но тогда вопрос — а что бы мне это дало?
А ничего.
Абсолютно.
— Анастасия, какой цвет?
Ее вопрос оторвал меня от раздумий.
— Что?
— Цвет платья какой? — Роз притащила целый ворох вечерней одежды, и теперь активно ее перебирала.
— А силуэт? — я повернулась вместе с креслом. Виола безропотно обошла меня, продолжая завертывать отдельные пряди в фольгу — по-умному называется колорирование, то есть выкрашивание прядей в родственные цвета. Ну, не всегда родственные…
— Тебе почти любой пойдет, — она продемонстрировала элегантное длинное платье темно-синего цвета на тонких бретелях. Черт!
— Нет… — мой голос неожиданно прозвучал глухо.
— Что «нет»?
— Убери!
Женщина секунду смотрела на меня, потом поняла.
— Прости.
Я молча откинулась в кресле и закрыла глаза, чтобы предательски навернувшиеся слезы не выдали меня с головой. Вряд ли Розмари хотела меня задеть. Никто не знает обстоятельств смерти Шона. Никто кроме трех человек… меня, БигБосса и Антуана Ла Роша — босса третьего отдела.
Моего отдела!
Пальцы с силой впились в подлокотники, но память усиленно подсовывала картинку моих ночных кошмаров.
Окровавленная рука еще держится за камень, но уже ясно, что он не выберется, если ему не помочь. А я могу помочь! Могу!
— Шон! — кидаюсь к нему, но меня отбрасывает назад, на камни.
— Иншеан! — вокруг Антуана закручиваются огненные струи. Сам БигБосс удерживает щит. — Не можем! Блокировка!
Я не понимаю о чем они, да и не хочу понимать! Шон сорвется! Подол темно-синего вечернего платья мешает, и я безжалостно его обрываю — к дьяволу!
— Стас! Не дури! — напряженный голос Иншеана достигает моих ушей. — Ты не пробьешь купол! Его нужно распутывать!
— Я должна спасти его! — кидаюсь к обрыву, пригибаясь от взметающихся тут и там огненных струй и каменных обломков. Успеваю! И… с размаху врезаюсь в купол. В глазах потемнело, и я сползла на землю.
— Шон… — машинально ударяю в купол имеющимся в наличии магическим резервом. Ничего! Купол едва дрогнул, а внутри уже пустота.
— Стас! — меня прижимает к земле чья-то защита. — Ему не помочь!
— Я должна! — бьюсь, стремясь вырваться, но безрезультатно. Должна! Я смогу!
Но… Шон с трудом поднимает голову. По виску стекает кровь. Сапфировые глаза смотрят на меня и…
— Прости… — он разжимает пальцы и камнем падает вниз.
— Нет! — защита прогибается, но держится. НЕТ! ШОН!
Слезы застилают глаза…
Он…
Он выберется!
Он сильный…
Этот кошмар преследует меня с тех самых пор. Не могу сказать, что научилась жить без любимого, но покончить с собой, когда я пришла в себя на больничной койке мне не дали. Я пыталась три раза, я билась в истерике, на меня не действовали лекарства, пока не пришла пустота, и пока не появился Иншеан. С его приходом для меня все закончилось. Как результат — ссылка в этот мире.
— Стася, — мою руку накрывает чья-то ладонь, и я открываю глаза. Роз…