- Ладно. Мы сходим еще, - сказал Самотокин. - Попробуем ещё раз.
- Я с тобой, - присоединился Донован.
- И я, мужики, - поднялся Бригадир.
- Я отдышусь и за вами. Нанырялся до предела, - Мареничев лег на гальку.
Зинаида Васильевна подняла голову.
- Виталий, там могут быть акулы. Они нас просто случайно не съели...
- Пока не видно, - возразил Мареничев. - И рыбы не видно. Одни рифы, целая гряда.
- Плевал я на акул, - добавил Бригадир. - Мы в Москве и не таких видали.
Нинико посмотрела на Бригадира с нескрываемым страхом, потом обратилась к Андрею:
- А ты? Андрей, а ты?
- Ему нельзя, - вмешался Бригадир. - У него поясницу заклинило. Пусть лежит, - он наклонился к сидящей Нинико. - И не бери в голову, я пошутил в прошлый раз, там у тебя на квартире... Вытащим мы твоего мужика, если, конечно найдем... - он направился к воде.
- Германа Михайловича и девочек... Кошмар. Будто испарились, посмотри их, дядя Вить, - крикнула ему в спину Эльза.
Они отсутствовали больше часа, и все это время Нинико со страхом и надеждой напряженно вглядывалась в волны.
Наконец один за другим стали появляться спасатели. Они выходили из воды один за одним и в изнеможении молча валились у камня.
- Там никого больше нет, - наконец произнес Самотокин. - Никого.
Нинико отвернулась и опустила голову.
- Даже акул не видно, - добавил Бригадир.
- Он не мог, не мог погибнуть, - шептала Нинико, как заклинание.
- Начался отлив, - сказал Мареничев. - Там в рифах, я видел, не очень глубоко застрял осколок корпуса, довольно крупный. После отлива до него можно будет добраться... А кабины не видно. Наверно, проскочила вперед, за рифы. На глубину. Жаль мужиков...
- Хвост наверно тоже глубоко, - добавил Самотокин. - Сразу на дно пошел. Из "челноков", похоже, тоже никто не выбрался. Средняя часть развалилась от удара, это нас и спасло. Всех раскидало по воде.
Андрей слушал, боясь шевельнутся, он не привык к беспомощности, и это состояние угнетало его. Он незаметно нащупал в заднем кармане брюк, теперь уже почти высохших, "черный талисман". Если ему повезло, и не сломан позвоночник, то через два часа он должен подняться. О худшем варианте он старался не думать. Вокруг лежали без движения под горячим солнцем обессиленные и погруженные в невеселые мысли оставшиеся в живых пассажиры. Он осторожно подполз к Нинико, коснулся рукой её плеча.
- Нина, мне очень жаль... Он был талантливый инженер, и человек неплохой... Я жалею, что не успел с ним толком помириться.
Она повернулась к Андрею, невидящий, отрешенный взгляд её постепенно стал осмысленным.
- Его последние слова были о любви... Эх вы, мужики...Нужна катастрофа, чтобы вы заговорили о главном...
Она отвернулась и снова начала всматриваться в медленно вздымающиеся волны.
- Надо осмотреть берег, - сказал вдруг Мареничев.
- Надо, - согласился Бригадир. - Может какое барахло выбросило. И хотя ему и не хотелось покидать Зинаиду Васильевну, которая была потрясена случившимся и смотрела на него умоляющим и притягивающим взглядом, он поднялся на ноги.
- И я, - Липинский встал, опираясь на камень.
- А я загляну за скалы, - предложил Донован. - Нет ли там ручья, нужна вода, я догоню вас.
- Я с вами, - присоединился к нему Самотокин.
- Я с тобой, - Андрей попытался сесть.
- Ты пока останешься здесь. И без возражений, - строгим тоном проговорил Мареничев. Как - то само собой вышло, что он теперь чувствовал себя старшим. В нем снова проснулся администратор.
- При женском батальоне, - добавил Бригадир.
Донован, ловко опираясь на выбоины и уступы, медленно поднимался к гребню невысокой, каменистой горы. Самотокин ждал его внизу. С высоты был отчетливо видна узкая прибрежная полоса, по которой удалялись вдоль медленно накатывающих на берег волн Мареничев, Бригадир и Липинский.
Катастрофа самолета, пережитый вместе страх, спасение на этом пустынном острове так отдалили от него недавние события в Москве, что ему уже и самому не верилось: существовало ли все это на самом деле. Все перешло в иное измерение. Саватеев скорее всего погиб, имитатор, если он был в самолете, вместе с таинственным камнем, который разыскивал Андрей, вместе с обломками где-то в рифах...
Он поднялся на сухой и голый гребень скалы: ни кустика, ни травинки. Вглубь острова вел пологий склон, усеянный черными камнями. За ним начиналась почти лишенная растительности, пустынная каменистая долина с блистающим на солнце ручьем и небольшим, водоемом. За его противоположным берегом был виден гористый вал. У его основания зеленели среди крупных камней низкорослые сосны. Вода и эти зеленые островки - единственное, что радовало глаз среди этого кажущимся безжизненным каменистого пространства. За валом снова голубел океан. Весь островок был не более 3-4 километров в поперечнике и около шести в длину. Ясно, что они не пропадут ни от голода, ни от жажды. В ручье - пресная вода, на берегу - рыба и тучи чаек. Они выжили, это главное, а найти их - не проблема. Им повезло, что он, Донован, оказался с ними.
Он оглянулся. Самотокин тоже начал взбираться на гряду. Донован снял с руки массивные часы, расправил металлический браслет, слегка потянул головку завода, прищурясь взглянул на солнце и сориентировал их на северо-восток, там, у кромки космоса висели над Атлантикой невидимые спутники. Пока появится Самотокин, миниатюрный передатчик, встроенный в часы, трехкратно с интервалами в несколько секунд отстрелит вверх сигнал бедствия, он уйдет на спутники, усилится и полетит дальше в оперативный информационный центр. Мгновенно будут определены координаты радиосигнала и его Донована, код. А через пару дней в нескольких милях от острова бросит якорь быстроходный крейсер, и с его палубы взлетит к острову вертолет.
Донован свернул браслет и пристегнул на руку, батарейка передатчика от максимального сигнала теперь иссякла, но как механические часы они ещё будут работать. Он взглянул на циферблат: в Москве скоро наступит полночь.
Через несколько минут на гряду выбрался Самотокин, лицо его блестело от пота. Плеск волн за его спиной был едва слышен.
- Я уже собрался спускаться, - сказал Донован. - Потом гляжу: поднимаются медленно в гору четыре ноги и одна голова.
- Молодец, освоил, - Самотокин обвел взглядом долину. - Мы вот что сделаем: пройдем вдоль ручья к истоку, обогнем гряду и дойдем до берега. И встретим мужиков с той стороны.
- Заодно и попьем, - Донован облизнул пересохшие губы.
Перепрыгивая через камни, они почти бегом двинулись вниз по склону.
- Будто сам сатана пролетал здесь и рассеивал булыжники, - сказал Самотокин, когда они остановились перед ручьем.
Донован наклонился и припал к воде. Рядом устроился Самотокин.
- Ничего более вкусного я никогда не пил, - сказал Донован, наконец оторвавшись от воды.
Утолив жажду они перепрыгнули через ручей, и двинулись к скалистой гряде. Ноги жестко стучали по каменистому грунту, почти лишенному растительности. Кое-где, в расщелинах зеленела редкая трава. Ручей привел их к поросшему кустарником склону, за ним начинался подъем. Справа вдали на склоне среди крупных каменных глыб розовели стволы низкорослых сосен, с вытянутыми к небу, словно руки ветвями и будто подстриженными сверху кистями изумрудной хвои.
- Итальянская сосна, - заметил Донован. - Каким ветром её сюда занесло...
- Попутным, - Самотокин наклонился и подобрал едва заметный в траве прозрачный лоскуток. - Смотри, Роберт. А вот каким ветром его сюда занесло, гораздо интереснее. - Самотокин протянул находку Доновану. Тот осмотрел её и сунул в карман: