— Где это? Быстрее!
— По Рублево-Успенскому, в восьмидесяти километрах, Зудино… справа от шоссе, номер дома не помню…
— Ты знаешь где?! — наседал Долганов на Удода.
Тот кивнул.
Мамонт стал биться головой о пол. Зазвонил телефон.
— Тихо! — крикнул Долганов. — Будем снимать? Решетников и Кокорин переглянулись.
— Нет, не будем, — почему-то вполголоса ответил Кокорин.
Телефон продолжал звонить минуту. Потом звонки прекратились.
— Берите его! — кивнул Кокорин на Удода. — В машину — и в Зудино. А этих двоих — в сизо, я там с ними поговорю!
«Рудинская… Рудинская… Они хотят найти Рудинскую… После того, как у них оказались фотографии, никакого значения она уже иметь не может. Рудинская… Нет, это провал, определенно провал!.. Пошли к черту! Пусть разбираются сами», — напряженно думал Аден, перебирая документы в сейфе: часть из них он откладывал в папку, часть выбрасывал в мусорную корзину.
В кабинет вошел Султан — из прошлогоднего выпуска школы, молчаливый и исполнительный охранник, оставленный Аденом при офисе.
— Возьми машину, смотайся в Шереметьево, — приказал Аден. — Вот мой паспорт, купи билет в Лондон. Я буду ждать в Белой Даче. На обратном пути заправь машину. Желательно, чтобы за тобой не увязался «хвост». Положи в «бардачок» эту папку, она мне понадобится…
Он отдал охраннику ключи от «Хонды» и свой заграничный паспорт с визой, полученной месяц тому назад в посольстве Великобритании. Преисполненный гордости от того, что сам начальник школы доверяет ему тайну (иначе не стал бы предупреждать о «хвосте»), Султан спрятал паспорт в нагрудный карман.
Аден отсчитал пятьсот долларов:
— Этого хватит. Билет заказан на мое имя.
Султан подбросил ключи на ладони и вышел. Он знал себе цену. Был уверен, что начальник школы, в подчинении которого были сотни профессионалов, держит его при себе как самого надежного.
Но он недооценивал полковника госбезопасности Адена и не мог знать, что комплекс блокировки взрывных устройств в «Хонде» перекрывает не весь диапазон радиочастот: через час автомобиль взлетит на воздух в районе Новоподрезкова по пути в аэропорт Шереметьево на Ленинградском шоссе.
С большим трудом по обломкам автомобиля, ошметкам человеческого тела, клочкам обгоревших документов эксперты установят, что в «Хонде», принадлежавшей президенту компании «Раунд», направлявшейся в Шереметьево, находился Аден Николай Иннокентьевич, и виза в его паспорте действительно была ему выдана в посольстве Великобритании, и группа крови, и резус-фактор, и коронка в верхней челюсти, и документы в папке — все совпадает, все подтверждается консулом, стоматологом, прочими специалистами, экспертами и свидетелями.
Но это будет потом, уже после того, как Аден по паспорту на имя Дотова Валентина Борисовича улетит в Стамбул.
Султан не мог знать, что не профессиональные и личные качества, а резус-фактор и группа крови, и комплекция, близкая к комплекции Адена, сыграли решающую роль при его отборе в школу.
Поставить такую же, как у него, коронку на зуб Адену не составило труда — это было предусмотрено планом «Дельта», который был выверен до мелочей и расшифровывался как «План личного спасения».
Дом на окраине поселка, на самом берегу пруда, блокировали со всех сторон.
Из окна дробно простучала очередь из автомата; все, кто находился на улице и во дворе, попадали по команде «Ложись!!!».
— Я сказал, убрать посторонних!!! — заорал Долганов, увидев Решетникова.
Викентий стоял прямо напротив входной двери, метрах в двадцати, облокотившись на капот своей «троечки», и курил.
— Уберите машину! Вы что, не слышали?! — бросились к нему двое собровцев в камуфляже.
— Уезжайте отсюда! Немедленно уезжайте! — распахнув дверцы машин Фролова и Громова, заталкивали их в салоны. — Мотай, я кому говорю?!
— Это кто здесь посторонний? Я, что ли? — насмешливо спросил Викентий.
— Да ты, ты! Оглох?! — Долганов был вне себя от ярости. — Убирайся вместе с этими! Живо!
Решетников понял, что не место и не время выяснять отношения.
— Поехали, Игорек, — сказал, отщелкнув окурок.
Джип Фролова, двухдверный «Фиат» Игоря Громова, «троечка» Решетникова друг за другом вырулили на проезжую часть и отъехали за поворот, где толпились жители близлежащих домов, стояли «канарейки» и милиционеры оцепления.
— Проезжайте! Проезжайте! — энергично размахивая жезлом, бросился к головной машине Решетникова гаишник. — Нечего здесь!..
Викентий высунулся в окошко, махнул ребятам: вперед!
— Либерман!!! Холмский!!! Сдайте оружие!!! — надрывался Долганов.
И вновь сухо протрещала очередь. Из дома что-то крикнули в ответ.
Викентий, Игорь и Вадим остановились у поворота на трассу, собрались возле джипа. Викентий связался со Столетником.
— Ну что там, Вик? — нетерпеливо прокричал Женька.
— Нам приказано покинуть зону оцепления.
Воцарилась долгая пауза.
— А кто в доме?
— Друзья Старого Опера — Либерман и Холмский. Отплевываются.
— А, ну тогда порядок. Долганов работает по плану, держит связь с самим замминистра. Возвращайтесь!
Женька отключился. Трое помолчали.
— Поехали, что ли? — вздохнул Игорь.
На душе у них скребли кошки. Развитие событий предсказал Столетник, да они и не могли развиваться по-другому после того, как убили Неледина и Алика Нефедова — дело забрала прокуратура, операцию заканчивал МУР…
— Либерман! Прекратите сопротивление! Это бессмысленно! — тянул время Долганов, чтобы дать возможность снайперам занять позиции. — Отпустите Рудинскую!
— А ху-ху не хо-хо?! — прокричал Холмский. — Тачку мне сюда! Ключи в замке, бензин «под пробку»! Считаю до десяти!!.
Он появился в проеме разбитого окна, держа перед собой Рудинскую.