Возвращаться к своему столику я уже не стал. Вместо этого, повесив непрезентабельную куртку на вешалку и оказавшись во вполне приличной рубахе, я сел напротив танцпола и принялся ждать. Мой расчет оказался верным. Не прошло и двух композиций, как почти вся женская часть присутствующих поднялась и, смеясь, направилась на площадку. Я принялся жадно наблюдать.
Они изгибались передо мной, будто были наложницами, развлекающими своего пашу. Я в ответ раздевал их взглядом. К этому времени желание мое многократно усилилось, мошонку свело и, казалось, вот-вот разорвет. Мои намерения были конкретны и тверды, и я решил, что пока не получу своего, отсюда не выйду. Минут через десять, больше не в силах терпеть адские муки, я опрокинул последний стакан и поднялся со стула. Одинокие девочки на танцполе моментально оживились, одна из них замахала мне, приглашая в круг. Странно, но до сих пор ни один из местных хряков не удосужился к ним подойти.
Я оказался в центре всеобщего обожания и чувствовал себя как рыба в воде. Движения мои были умелы и завлекательны, взгляд бесстыден и нагл, и вскоре я без проблем мог увести за свой столик любую. Однако душещипательная беседа о безупречном вкусе и прелестях избранной дамы меня не прикалывали, и я подмигнул бармену.
Как приятно иметь дел с понятливыми людьми! Когда очередная зажигательная мелодия закончилась, тот подошел к компьютеру и запустил медляк. Я многозначительно откашлялся, пригладил волосы и похотливо взглянул на девиц. Меня пожирали как минимум три пары глаз, причем все принадлежали тем самым красоткам. Тогда я решил довериться никогда не обманывающему инстинкту и еще раз оценивающе оглядел кандидаток. Выбор пал на ту, на которую у меня безоговорочно встал.
Все дальнейшее было делом тривиальнейшей техники. Легкое касание талии и бедра, поглаживание ягодиц, нежный шепот на ушко и чуть уловимый поцелуй в плечо и шею. Затем страстное объятие обеими руками и прикосновение к ее лобку моей возбужденной плоти. Я чувствовал, что она дрожит и испытывает такое впервые. И, наконец, последний решающий удар. Приблизившись к ней настолько, что она ощутила пыл моего дыхания и твердость намерений, я таинственным низким голосом произнес: "Я по делам. Из Питера. Отдохнем?". От близости обладания таким перспективным кавалером она потеряла дар речи. Глаза ее томно закатились, она приоткрыла рот, и я ощутил, как высоко начали вздыматься упругие груди.
Я повернулся к бармену и показал глазами на стол, где оставил деньги. Он понимающе кивнул. Когда танец закончился, я галантно поклонился, снял с вешалки куртку и, захватив с соседнего стола к изумлению гостей сумку и плащ своей новой знакомой, повел ее к выходу.
7.2. Проснулся я, будто меня окатили водой. Рука непроизвольно пошарила по постели, но девочки рядом не оказалось. Я позвал ее. Ответа не прозвучало. Почувствовав неладное, я мгновенно вскочил и выбежал к двери. Квартира была не заперта, значит, телка, не попрощавшись, свалила. На всякий случай я заглянул на кухню и в ванную, но и там свою подружку не обнаружил. Как ее звали? Оля? Оксана? Ну, как-то так. Ладно, господь с ней, не стоит по этому поводу расстраиваться. Хотя присунуть с утра очень даже хотелось.
Надо было узнать, сколько времени, и я поплелся к ноутбуку. Однако едва я вновь оказался в комнате, стол пугающе встретил меня пустотой — компьютер исчез вместе с модемом. Страшная догадка пронзила меня, я ринулся к дивану и стал отчаянно шарить под ним рукой, проверяя, на месте ли деньги. Но и там ничего, кроме пыли и старых носок, не обнаружил.
— Вот, падла! — в бешенстве заорал я, что есть силы ударив по полу. — Она ж меня кинула! На все бабки! На все!!!
Как ошпаренный я вскочил, не понимая, что предпринять, и принялся бегать по комнате. Еще вчера под диваном лежало сорок восемь штук баксов, а теперь их не было и следа. В душе еще продолжала теплиться надежда, что это кошмар, просто сон, но болезненные щипки за бедро подтверждали — все правда. Да, я не спал, а как и предполагалось, находился в Семенове в съемной квартире. Только что обворованный шлюхой. Как лох.
И тут меня обожгла еще одна жуткая мысль. Что с иконой? Я метнул испуганный и полный ужаса взгляд на шкаф и… успокоено выдохнул. Лик Богородицы с младенцем стоял на прежнем месте и будто бы мне улыбался. Слава богу, хоть это не увела, подумал я, ведь в ней теперь вся моя жизнь. Вся надежда.
Обескураженный и сломленный происшедшим, я сел на кровать. Примириться с мыслью, что денег у меня больше нет, было непросто. Я начал прикидывать шансы. Первым делом, хотелось немедленно заявиться в кабак, схватить за яйца бармена и узнать, где может пастись эта тварь. Потом. Потом срочно дать заяву в ментовку, чтоб объявили в розыск. И тут я осекся. Ну, да. Разбежался. Во-первых, даже если бармен и скажет, что это даст… Неужели она сейчас тупо ждет, когда ее вычислят? Разумеется, нет. Сто пудово, след ее простыл еще ночью, и сейчас она трясется где-нибудь в поезде. И куда теперь несет ее кривая судьбы, одному богу известно. А обращаться к ментам мне и вовсе противопоказано — самого оприходуют. Н-да, ситуация… И как же меня угораздило? Как же я не догадался закрыть дверь и спрятать ключ в укромное место? Ведь это же первое, что я делаю всегда, приводя в дом малознакомых людей…
К сожалению, ответ мне был тоже известен. Не надо было сходу совать ей в рот прямо на лестнице. Тогда б и не забыл про запоры. А теперь. Теперь у меня если что и осталось, то жалкие крохи.
Я обшарил в поисках денег карманы куртки и брюк и извлек на свет несколько мятых бумажек. Больше заначек не было. Я посчитал. Получалось полторы штуки с копейками. Скажем прямо, капитал небольшой. Придется теперь позабыть и о покупке ружья, и даже о мотоцикле. Единственное, что еще могло меня как-то порадовать, так это то, что имевшихся сейчас на руках денег точно хватало на то, чтобы добраться до места и перекантоваться там пару дней.
В желудке начало безудержно урчать, и я прошаркал на кухню. Судя по тому, что творилось на улице, было примерно двенадцать. Ладно, подумал я, легко пришли, еще легче ушли, жизнь на том не закончилась. К тому же я сам виноват, что искусил бедную суку. "If you wanna be rich, you got to be a bitch 1", вспомнил я пророческие теперь для меня слова из песенки группы Wonderland Avenue, и успокоился. Мир продолжал жить по своим прежним законам, изменять которые я не собирался. После завтрака решено было сразу же ехать на озеро.
Выйдя из ПАЗика на до боли знакомой остановке, я даже обрадовался. С Семеновым, понятное дело, теперь меня связывали не лучшие воспоминания, а здесь… Теперь тут вовсю ярко светило солнце, царил позитив, и чистое небо не предвещало ничего трагического. Икона удобно покоилась в рюкзаке, и я двинулся привычным маршрутом в деревню. Теперь мне предстояло найти, где ночевать. Первым делом для этой цели я решил отметиться в магазине.
Продавщица, несмотря на мой быдловатый вид, встретила меня приветливо. Все же, что ни говори, а на фоне местных красавцев я все равно выглядел истинным принцем. Правда, совсем без коня, но это было не важно. Ей было лет двадцать пять, так во всяком случае мне показалось, звали Марина. Купив для установления более доверительных отношений водки и кусок колбасы, я приступил к расспросам. Начал, как водится издалека, восхищаясь красотами края. Затем плавно перешел к интересующей меня непосредственно теме. К моей радости, Марина оказалась девочкой общительной и сразу выдала мне всю подноготную села. Жаль, что она сама была уже замужем, иначе я мог бы вполне напроситься на чай.
Итак, по ее словам, в деревне имелось несколько бабок, сдающих приезжим комнаты внаем. Но поскольку сейчас практически не было паломников, она посоветовала обратиться сразу к своей свекрови. Стоимость проживания составила бы для меня, такого симпатичного, всего триста рублей, за которые, кроме постели, я мог рассчитывать на сытный ужин сегодня и имел бы возможность плотно покушать завтра с утра. Что скрывать, вариант этот показался мне очень даже привлекательным, и я не стал более загружать себя и ее. Марина сию же минуту позвонила родственнице и, получив ее согласие, написала мне адрес. Впрочем, дом располагался в прямой видимости, так что потеряться в пути я не мог никак.
Хозяйка приняла меня с радостью и сразу же пригласила за стол. Честно говоря, я был абсолютно не голоден, да и злоупотреблять гостеприимством до поры до времени совсем не хотел. Засим, поблагодарив женщину за радушие и заплатив вперед, я презентовал ей только что купленные в магазине продукты и, выразив желание остаться один, закрылся в отведенной мне комнате. Печка располагалась в соседнем помещении, но было не холодно. Я лег на тахту и стал продумывать план своих действий на завтра.
Однако минут через десять я понял, что это бессмысленно. Никаких гениальных идей у меня в голове не рождалось, и чтобы не тратить драгоценное время попусту, я решил лучше пройтись и досконально изучить акваторию озера. Перед выходом я между делом поинтересовался, где можно найти старика Варлаама, но определенного ответа от женщины не получил. Со слов хозяйки, в деревне имелись деды с похожей внешностью, но вот конкретно по поводу Варлаама она посоветовать не смогла. С таким именем, утверждала она, в селе вообще давно нет человека. Жил когда-то в конце улицы старовер, когда она была маленькой, но помер лет сорок назад. Впрочем, я и сам уже мог догадаться, что старец нездешний.
На этот раз Светлояр выглядел по-другому. Нет, что касается синевы вод и красок леса, все было, как раньше. Просто теперь вокруг озера будто висело слабое марево. Не туман, не пар, а действительно едва уловимая, еле заметная дымка. Она придавала озеру загадочность и вместе с тем несомненную сакральность, будоража не столько фантазию, сколько трогая душу. Казалось, вот-вот раздастся пробирающий до самого сердца исцеляющий колокольный ___________________________________________________
— Хочешь быть богатой, будь сукой (англ.)
звон, а из вод поднимутся золоченые купола дивной церкви. Зрелище было великолепным. Особенно оно потрясало с холма. За исключением пары-другой рыбаков людей я не наблюдал по-прежнему.
Я поднялся к часовне и приблизился к валуну со следом. Моей монеты в углублении уже не было, остатков кострища поблизости тоже. Увидя такое, я даже опешил. То, что монетку могли увести какие-то ухари, я мог допустить, но что на земле не осталось и пепла… К такому повороту я, откровенно, был не готов. Скажу более, в засохшей грязи я без труда различил следы от своих ботинок, но ни отпечатков сапог, ни лап собаки не было в принципе. А в это поверить, признаюсь, было уже нелегко. Раз за разом я внимательно продолжал осматривать лужайку, пытаясь найти доказательства нашего позавчерашнего пребывания, но по-прежнему не находил ни углей, ни котелка, ни даже консервной банки. Наконец я устал и прекратил поиски. Больше выхода у меня не было. Оставалось признать себя неадекватным и списать все на необъяснимые галлюцинации.
Я вспомнил, что не успел в прошлый раз обойти озеро, и решил это дело исправить. Спустившись с холма, я почти сразу наткнулся на поминальный крест и скамейку, у которых, как гласили поверья, иногда появляются старцы из Китежа. Рассказывали, что они могут заговорить с прохожим и позвать его с собой, и тот, кто пойдет, уже больше никогда не вернется. Разумеется, я моментально представил себе Варлаама, но вот чтобы он звал меня в Китеж, я вспомнить не смог. Да и место, где я начал тогда глушить водку, было существенно дальше. Хотя, впрочем, пришло мне на ум, с этой точки он и мог меня как раз увидеть, а до приглашения в Китеж по вполне понятной причине просто не дошло. Я порадовался собственному остроумию и продолжил путь. Тропинка, как и в лесу, была устлана досками.
От креста я снова поднялся в гору. Надо сказать, вокруг озера имелось несколько возвышенностей, и каждая из них имела собственное название в честь стоявших на них когда-то соборов. Но сейчас никаких свидетельств этому я не видел. Ни развалин, ни насыпей на холме не имелось. Вместо них на одной из вершин я снова обнаружил крест, к которому были прилажены тексты молитв и иконка. Однако в молитвах я ничего не смыслил, а иконка была незнакомой, поэтому, поскольку больше ничего интересного не попалось, зря терять время я не стал и двинулся дальше.
Спустившись, я прошел еще пару сотен метров и попал на небольшой пляж. Место было тихое, вода чистая, и я подумал, что если еще буду жив, то обязательно приеду сюда летом и искупаюсь. Как и в прошлый раз, но теперь уже повинуясь какому-то зову, я встал на колени и по-собачьи попил. Разумеется, в то, что вода святая, я не верил. Просто в Интернете прочитал, что проведенные исследования показали, что она действительно может обладать целебными свойствами. Согласно данным анализов и проб, в ней содержался сероводород и высокая концентрация меди, которая, как известно, является антисептиком.
Далее в лесу немного в стороне от берега я заметил высокий пень с вытоптанной вокруг него тропинкой. По легендам, раньше тут стояло дерево о трех стволах, однако его спилили еще в те времена, когда власти пытались отвадить от Светлояра паломников. Конечно, даже такие радикальные меры не уничтожили веру людей в чудеса, и сейчас на пне стояли потухшие свечи. Видимо, кто-то оставил их тут совсем недавно, совершая какой-то обряд. Я трепетно потрогал то, что сохранилось от священного дерева, обошел пень три раза и продолжил обход.
Вскоре тропинку и водоем отделило живописное болотце, а потом я наткнулся на уходящие в воду мостки и площадку для кемпинга. Тем временем, тропинка начала все дальше отходить от берега. Наконец я вышел на деревянный мост через ручей, который, как говорили, специально выкопал в XIX веке местный помещик. Ходили слухи, что таким образом он хотел спустить озеро и добраться до Китежа, но у него ничего не получилось. Рядом с мостом обнаружилась асфальтовая дорога для приезжающих отдыхать. Последние метров сто до точки, где кончался лес, я шел вдоль плотного ельника недалеко от берега. Ну вот, подумал я, вновь выходя на открытое пространство, еще два раза обойти и можно считать, что совершил "хадж".
Признаться, теперь представлявшееся мне раньше не таким уж большим озеро показалось огромным. То ли я не особенно торопился, то ли на самом деле размеры его оценены были мной изначально неправильно, но прогулка заняла у меня целых сорок минут. В связи с этим я даже не мог себе представить, как можно обойти Светлояр на коленях, и искренне позавидовал упорству и целеустремленности верующих. Даже по самым скромным расчетам один круг в таком случае мог занять часа три. Впрочем, подумал я, фанатизм и безысходность могут свернуть даже горы.
Я присел на скамейку, где познакомился с дедом. По всему выходило, самое лучшее место для встречи с китайцем — именно тут. Во-первых, недалеко до деревни. Во-вторых, открытая местность и близко до рыбаков. В-третьих, завтра на день явления иконы здесь наверняка будет какой-никакой народец, и в случае непредвиденного я смогу затеряться в толпе. А для начала я вполне могу спрятаться у часовни и, оставаясь в ее тени незамеченным, просматривать с холма всю прилегающую местность. Идея эта мне очень даже понравилась, и я снова поднялся к часовне. Я еще несколько раз прошелся по поляне с камнями, проработал в мозгу все возможные пути отхода и обошел церквушку. На одном из ее крылец за поручнями можно было неплохо укрыться. Здесь я и решил устроить завтра командный пункт. Эх, жаль только, не было с собой бинокля!
7.3. Всю ночь я практически не спал и ворочался, думая о предстоящей сделке. С одной стороны, что ни говори, а расставаться с иконой мне было откровенно жаль. С другой, я был так прижат обстоятельствами, что иного выхода просто не видел. Мало того, с получением денег мои проблемы не исчезали, поскольку я был до сих пор в розыске у ментов и бандитов. Просто, с обладанием миллиона мне впервые в жизни давался шанс перешагнуть тот незримый рубеж, что отделяет лохов от разводящих, и я мог вполне уже наплевать на закон. С такими деньгами я уже без труда менял себе документы и внешность, переезжал наконец куда-нибудь к морю и забывал, что такое быть собственно бедным. Кажется, эта мысль посещала меня уже не в первый раз.
Но смогу ли я получить требуемое? Найдет ли китаец за столь короткое время деньги? И не укокошит ли меня прямо здесь у всех на глазах или позже? На эти вопросы ответа я не знал и поэтому мучился. И помочь мне в этом не мог никто, даже ясновидящая. И хотя хозяйка, видя мое отчаянное состояние, невзначай обмолвилась, что в соседнем селе живет некая старуха, к которой ездят аж из самой Москвы, и она мне рублей за сто сможет устроить протекцию, я отказался от ее предложения наотрез. И дело было не только в том, что я во все эти басни не верил. Сама того не предполагая, эта пресловутая старуха могла запрограммировать меня на поражение. А допустить такое я не мог. Что бы меня ни ждало впереди, чем бы ни закончился мой последний вояж к озеру, я должен был свято верить в успех, в то, что у меня все получится, и я выйду из схватки героем.
Встал я рано и несмотря на бессонную ночь был бодр и весел. Хозяйка уже вовсю возилась по дому, завтрак был тоже готов и ждал меня на столе. Я сделал традиционную зарядку, облился во дворе из ведра колодезной водой, оделся и приступил к трапезе. На редкость, аппетит с утра был великолепный. Видимо, вчерашняя прогулка и ночные переживания порядком подыстощили мой организм, и теперь перед решающим в моей жизни моментом он должен был как следует зарядиться. Рюкзак с иконой лежал на скамье рядом.
Наслаждаясь гречневой кашей с сарделькой, я вспомнил вчерашний ужин и душещипательный разговор с хозяйкой. Помню, все время пока мы сидели за столом, я подливал ей водки и пытался выяснить, верит ли она сама, местный житель, в волшебные чары озера. Но внятного ответа так и не получил. Прожившая всю свою жизнь у Светлояра женщина сама не могла для себя определить, правда ли все это или вымысел. Она то взапой рассказывала про излечившуюся от рака соседку, которая чуть ли каждый день регулярно окуналась в озеро, то причитала по поводу утонувшего по пьяни несколько лет назад в его водах мужа. Когда же я спросил, слышала ли она или кто-нибудь другой из деревни в озере колокольный звон или что-нибудь эдакое, она вообще на меня посмотрела, как будто я псих. По ее словам, никто из здешних никогда ничего подобного не слышал, и что это все выдумки сумасшедших паломников. Когда те впадают у озера в экстаз, то не то, что звон слышат и купола видят, на полном серьезе со старцами разговаривают. А им, деревенским, этот психоз даже на руку. В деревне всю жизнь хоть шаром покати, а в последнее время даже работы не стало, вот они одним Светлояром и кормятся. И то заработать можно только летом, в сезон. Местные, сказала она мне по секрету, иногда даже сами специально распускают всякие небылицы, чтобы завлечь легковерный народ. Я вот, например, тоже наверное не просто так сюда пожаловал, а ей — хоть какая-то да копейка. По этому поводу я женщине даже не возражал.
Покончив с завтраком, я поблагодарил хозяйку, оделся и, договорившись на всякий случай переночевать, если что, еще и сегодня, вышел из избы. Времени было около восьми, и я решил очутиться на месте пораньше. Я двинулся в путь, но дурацкое ощущение, что я тут живу уже давно, и мне знакомы все лица, не покидало меня. Я неторопливо брел через село и кивком здоровался с каждым. И мне было наплевать, как они реагируют на приветствие. Потому что я делал это вовсе не из вежливости, а по непонятной моему уму внутренней потребности.
Вскоре я подошел к озеру, и оно меня вновь удивило. Теперь вчерашнее слабое марево превратилось в настоящий туман, тяжело висевший над самой поверхностью. Но в этой тяжести я не почувствовал напряжения. Напротив, дымка казалась мне мягкой и даже приветливой.
Поднявшись на холм, я обнаружил, что часовня открыта. Ну, разумеется, догадался я, разве она могла быть запертой в день, когда превозносят икону, в честь которой воздвигнута? Однако не скрою, эта новость меня не огорчила, а наоборот сильно порадовала. Теперь я не сомневался ни на грамм, что вокруг всегда будет крутиться народ, и мне не грозит стать для китайца легкой мишенью.
Из любопытства я зашел в церквушку и познакомился с батюшкой, оказавшимся вполне современным и дружелюбным человеком. Он сообщил, что я первый, кто посетил храм сегодня, а вообще обычно на этот праздник приходят немногие. Пик посещений Светлояра приходится на шестое июля, на Ивана Купалу, когда одновременно с языческим праздником почитают и икону Владимирской Божьей матери. В этот день, по словам священника, на озере служат молебны, устраивают крестный ход, а ночью вокруг него происходит красочное шествие со свечами. Немного покрутившись для вида в церкви, я испросил разрешения оставить рюкзак в углу под скамьей, и батюшка позволил. По опыту священнослужителя, православные начнут стягиваться часам к девяти.
Я намеренно не договорился с Ли Пенгом о времени встречи, чтобы у меня не было точной привязки и имелась возможность маневра. По моим предположениям, он мог проявиться в районе десяти-двенадцати, а концентрация людей у часовни подскажет ему верный путь. Я выбрал из трех имевшихся у часовни ближайшее к тропинке крыльцо и принялся наблюдать. Пока все складывалось для меня как нельзя лучше.
В десятом часу внизу у озера появились первые гости. Две женщины, вполне городского вида, только с шерстяными платками на головах, медленно приближались к холму. Я остался доволен тем фактом, что вполне различаю не только пол, но и национальность паломников. Однако обольщаться по этому поводу, я понимал, было глупо. Хитрый китаец мог подослать ко мне абсолютно любого, даже подростка типично славянской внешности, так что я лишний раз похвалил сам себя за то, что оставил рюкзак у священника. Без иконы я был для врага бесполезен.
Немного покрутившись на берегу и помолившись на озеро, женщины стали подниматься к церкви. Я продолжал стоять на крыльце и молча ждал продолжения. Паломницы, не обращая на меня особого внимания, приблизились к молельным крестам и камню, что-то пробормотали и помолились на небольшую рощицу, состоявшую из восьми-десяти берез. Деревья, как я понял, тоже были священными, но на них запрещалось вешать традиционные для язычников записки и ленты. Покончив с ритуалом, женщины направились к часовне. Поравнявшись со мной, они обе мне что-то сказали, однако я, увлеченный своими мыслями, их не расслышал. Чувствуя себя совершенно чужим рядом с ними, я слегка смутился своей невнимательности и на всякий случай для приличия слегка кивнул и, как они, перекрестился.
Постепенно народ прибывал, погода стояла отличная. Дымка с озера сошла, и теперь оно ярко играло в отблесках солнца. Я представил, как могли бы сверкать на фоне леса золотом куполов белоснежные церкви, и дух у меня перехватило. Жаль, зрелище это было доступно лишь моей воспаленной фантазии, картина бы получилась величественная. В основном люди сразу поднимались на холм, не задерживаясь у озера. Пару раз, правда, я заметил отдельных личностей, устремившихся в обход Светлояра, но особой тревоги они у меня не вызвали. Совсем необычных персонажей вроде старика Варлаама не наблюдалось. В храме вовсю шла подготовка к службе.
После одиннадцати я заскучал. Умиротворенная обстановка, доносившийся из церкви мерный голос священника и смиренные лица прихожан действовали чересчур расслабляющее, и я начал тревожно зевать. Ничто ни единым намеком не говорило о том, что китаец приедет. К тому же до сих пор я не увидел ни одной подозрительной физиономии, не был удивлен ни одним странным жестом, не заметил ни малейшего намека на присутствие узкоглазых. Тем не менее, на всякий случай я ни под каким предлогом больше не заходил в часовню и не пытался проверить, на месте ли мой рюкзак. Ведь если за мной следили, то любое неосторожное движение могло выдать мой нехитрый тайник, и тогда я бы точно лишился жизни.
Прошло еще около часа — никаких перемен. Я начал реально нервничать. Попытался еще разок прокрутить в голове свой разговор с Ли Пенгом, но так и смог уверенно вспомнить, какую реакцию произвел мой звонок на него. И это еще больше загоняло меня в отчаянье. Ведь вполне могло случиться и так, что я в своих требованиях в грибном бреду перегнул и запросил слишком много. Или, чего еще хуже, интерес к покупке иконы у китайца пропал. С каждой следующей похожей мыслью паника все сильнее охватывала меня, и я не имел понятия, как мне быть. Рушились последние бастионы надежд, и удача, казалось, навсегда покидала мой стан. Но, разумеется, я решил стоять до конца и испить, коли уж суждено, до дна свою горькую чашу страданий. Никогда еще я не был так разочарован и сломлен, никогда еще не падал духом так сильно, и никогда еще мысль о суициде не посещала мой ум столь упорно и явственно. Наконец, чтобы хоть как-то отвлечься от тягостных дум, а заодно скоротать время и размять затекшее без движения тело, я ненадолго покинул свой пост, решив прогуляться. Кроме того, нестерпимо хотелось отлить, а делать это прямо у церкви казалось непозволительным.
Я сошел с крыльца и, обойдя храм, углубился в чащу. Впрочем, совсем далеко уходить необходимости не было, поэтому, оставив часовню в зоне видимости и осмотревшись, я прислонился к ближайшему дереву. Лес вокруг по-прежнему не внушал ни малейшей опасности, и я в нетерпении расстегнул ширинку. Наконец, долгожданная струя хлынула на землю, от удовольствия я заурчал и прикрыл на мгновение веки. Что ни говори, а когда долго терпишь, то в момент высвобождения можно даже вспомнить оргазм. Закончив, я по привычке потряс — говорят, что полезно — и уже готов был засунуть свой агрегат обратно в штаны, как вдруг услышал сзади чуть уловимый шорох. В тот же миг мой затылок почувствовал холод стали.
— Стой! Не двигайся! — отрывисто произнес тихий голос, и я ощутил, как провалилось в желудок сердце.
Руки мои инстинктивно начали подниматься, но голос также коротко скомандовал:
— Не дергайся! Опусти!