На лбу у меня выступил пот, а тело пылало, как костёр. Теперь осталось только хорошенько укрыться ветками, чтобы сохранить тепло — и я просплю до утра, как младенец.
Наступившая тишина обволокла меня, как патока.
Вздохнув, я устроилась на своём импровизированном ложе и принялась аккуратно покрывать тело толстым слоем травы и веток.
— Ай-я-яй-я-яй! — неожиданно разорвал тишину полный тоски напев.
— Ай, сестра моя, сестра!
Почему ты молчишь, моя сестра?
Почему ты не смотришь на меня, моя сестра?
Сестра моя, сестра!
Я вскочила, разметав в стороны ветки.
На фоне ночного неба выделялся силуэт одетого в пончо мужчины. Его голос показался мне знакомым.
— Маута! Это ты? — воскликнула я.
— Я пришёл к тебе, моя сестра! — пропел индеец.
— Но как ты здесь оказался? И где ты научился петь фламенко?
— Ты так грустила по своей потерянной тележке, что тебя и в Лиме было слышно, — усмехнулся Маута.
— А у тебя есть сушёный куй? — с надеждой спросила я. — Я заблудилась и умираю от голода.
— А как насчёт бутербродов с сыром и колбасой?
— Ты это серьёзно?
— Вполне, — сказал индеец, доставая пакет из перекинутой через плечо холщовой сумки. Пакет источал восхитительный запах копчёной колбасы.
— А ты случайно не воплощение бога Виракочи? — восторженно спросила я, с трудом подавив желание заключить Мауту в объятия. Я боялась, что индеец может меня неправильно понять.
— Ты ближе к истине, чем ты думаешь.
В голосе индейца была непривычная торжественность, но, поглощённая мыслью о бутербродах, я не обратила на это внимания.
Маута с какой-то странной улыбкой на обычно невыразительном лице наблюдал, как я энергично уничтожаю его припасы.
— Хочешь, я покажу тебе подземные города инков? — неожиданно спросил он.
Я чуть не подавилась кусочком бутерброда.
— Подземные города инков? Ты имеешь в виду тоннели?
— Тоннели там тоже есть, — улыбнулся индеец.
— А они далеко отсюда? Я думала, что это всего лишь легенда.
— Один из входов находится совсем рядом.
— Эти тоннели ведут к центру земли, и в них спрятаны сокровища инков? — вспомнив предсказание акльи, спросила я.
— В древние времена инки считали, что некоторые пещеры доходят до центра земли, — уклончиво ответил Маута.
Их было тридцать шесть. Завёрнутые в полуистлевшую коричневую ткань мумии сидели в три ряда с лицами, обращённым в одном и том же направлении. Я догадалась, что их высохшие полузакрытые глаза смотрели на восток. Тусклый свет зажжённых Маутой факелов отбрасывал красноватые блики на их тёмно-коричневые, на удивление хорошо сохранившиеся лица с длинными чёрными волосами, зачёсанными назад.
— Это просто невероятно! — воскликнула я. — Значит, подземные тоннели инков действительно существуют! Но ведь это грандиозное научное открытие!
— Не будет никакого открытия, — сказал Маута. — Люди из внешнего мира никогда не узнают о существовании этих подземелий!
У меня по спине пробежал холодок нехорошего предчувствия.
— Но зачем тогда ты привёл меня сюда? Ты не боишься, что я могу рассказать о том, что видела?
— Ты никому не расскажешь об этом, — сказал индеец.
Мне стало совсем нехорошо. То ли в Перу все были ненормальными, то ли мне снился затянувшийся кошмар. Я больно ущипнула себя за предплечье, но, к сожалению, не проснулась.
— Ты что, собираешься меня убить?
— Конечно, нет. Наоборот, я тебя спасаю.
— Так же, как этих девушек? — я кивнула на мумии. — Ты имеешь в виду, что до тех пор, пока тело окончательно не разрушилось, человек продолжает жить?
Маута поморщился.
— Я уже говорил тебе, что не верю во всю эту индейскую чушь.
— Да-да, я помню, — кивнула я. — Ты веришь только в деву Марию и в технический прогресс. Надеюсь, это означает, что ты не собираешься меня мумифицировать.
— Не собираюсь, — подтвердил индеец.
Я вздохнула.
— Дай мне коки. Сегодня у меня был тяжёлый день.
Маута протянул мне мешочек с листьями, выдолбленную тыкву с известью и чупадеро.
Пока я разжёвывала коку и, добавляя в неё известь, формировала за щекой плотный упругий шар, индеец молча наблюдал за мной. Я тоже молчала, лихорадочно пытаясь сообразить, что ему от меня надо, и какой линии поведения я должна придерживаться.
Действие коки проявилось почти сразу. Исчезли усталость и боль в мышцах, а мысли стали ясными и прозрачными. Казалось, я могла потрогать их рукой, как чистую прохладную воду ручья. Лицо сидящего передо мной на корточках индейца меняло свою форму. Его контуры становились чётче и резче, как изображение, проявляющееся на фотобумаге.