- Любви все возрасты покорны, - изрекла философски Гелька. - Сами что ли не знаете?
Да… Уж мы-то все знали, что такое - любовь.
- Ой, - вспомнила вдруг Светочка, - да ведь «Иванушки» эти скоро к нам в город приезжают, так что Галке не надо ехать в Москву. Я читала в газете объявление.
Мы тут же проверили информацию, переворошив с десяток газет, и сразу же сообщили по телефону Галке радостную весть, и та столь бурно возликовала, что даже нам было слышно, как она заорала:
- Оуа!
«Иванушки» приехали через неделю, и Анна прилетела ко мне с другой заботой: какой-то великовозрастный болван очаровал доченьку тем, что пообещал после концерта познакомить с«Иванушками».
- Ой, дура малохольная! - причитала и хваталась за голову Анна. - Да они, говорят, такие хулиганы! Да и фанаты их не лучше. Ну, с «Иванушками» она встретится или нет, это ещё не ясно, а вот этот козёл Галке всё время названивает! Кто он? Ты не знаешь? Говорит, он - музыкант. Как бы его найти? - прицепилась она ко мне, потому что в своей среде из-за знакомства с Юрием я прослыла знатоком местной музыкальной братии.
Фамилию соблазнителя Анна знала, и мы вскоре вычислили, где он работает и даже где живет. Мужик, и правда, был музыкантом, но и «козлом» - тоже: у него на физиономии так и светится «полтинник», а он до сих пор, понимаете ли, за молоденькими девчонками бегает, охмурить их старается. Уж, по крайней мере, Галке он проходу не давал, а та прямо-таки таяла от его россказней об «Иванушках».
Узнав адрес «козла», мы, то есть я, Анна и Валентина, отправились к нему. Дверь нам открыл потасканный мужичонка ростом со Светочку, конечно, такой сразу рот разинул от Галкиных «метр восемьдесят».
Мужичок сначала радостно осклабился, увидев нашу троицу:
- О, какие милые женщины! Проходите, проходите, мы сейчас музычку включим, потанцуем.
Мы, плечо к плечу, шагнули в квартиру, и только тут он заметил наши свирепые физиономии и всполошился:
- Ой, дамочки, вы чего?
Мы молча пёрли на него грудями, пока не загнали в угол.
Мужичок перепугался не на шутку:
- Эй, эй! Я ни в чём не виноват! Кто вы такие, зачем ворвались ко мне! Я милицию вызову! - и схватился за телефон, однако Анна дернула за провод и, конечно, победила.
- Ты, козёл-маломерок! - грянула она. - Мы тебе сейчас обрезание будем делать!
Мужик побледнел, машинально прикрыл место своего «мужского достоинства» и грохнулся на колени:
- Вы что?! За что?!!
- За то! Чтобы за молоденькими девчонками не таскался! - и мощной рукой двинула мужика по шее, а мы были начеку - быстренько скрутили его и бросили на тахту пятой точкой вверх. Мужик был буквально парализован таким бесцеремонным обращением и лежал тихонечко, надеясь, наверное, обмануть нашу бдительность симуляцией потери сознания. Но не на тех напал.
Мы с Валентиной ухватились за тощие конечности, Анна вытащила из сумки припасенный собачий сыромятный поводок и со всей силой вытянула «козла» по заду. Тот взвизгнул, обнаружив свою хитрость, задергался в наших руках, и Анна с особым наслаждением хлестанула «козла» опять.
В общем, думаю, вылечили мы его от пристрастия к молоденьким девушкам - уж Галку он точно будет за версту обходить.
Таким же манером пришлось «лечить» и Галку, хоть и непедагогичный это метод, но иногда приходится его применять. Однако Галка, несмотря на запрет, сбежала-таки на концерт «Иванушек». Взбешенная Анна хотела повторить экзекуцию, но кумиры на экране телека и кумиры на сцене перед сотнями орущих в экстазе девчонок - не одно и тоже. И как вели себя на сцене кумиры, Галке совсем не понравилось. Так что вернулась она домой разочарованная и клятвенно пообещала матери, что никогда-никогда ни в кого не влюбится.
Наша компания облегченно вздохнула, хотя мы понимали, что Галка, придет время, опять влюбится, уж мы-то прекрасно знали, что такое - женское сердце, независимо, сколько женщине лет…
Все эти события благотворно сказались на моей нервной системе, расшатанной собственными любовными переживаниями. А тут подошло и время дачных работ. И я, настроенная совершенно благодушно, отправилась на свою дачу. Но едва шагнула на территорию участка, как моё благодушие тут же испарилось.
Кто-то наведался в сарай, который мы называли громко летним домиком, перековеркал всю мебель, сорвав дверцы с посудного шкафчика, украл алюминиевые ложки и вилки. Ох, и злилась я, ругаясь на чём свет стоит. Вообще, я - человек спокойный и уравновешенный, но терпеть не могу людской непорядочности, а ворам, дай мне волю, вообще руки бы оторвала. Но нет худа без добра - я совсем перестала думать о своём исчезнувшем Скорпионе, сожалея лишь о том, что не успела завершить работу с аранжировкой своих песен.
Промелькнула весна, а Скорпион так и не появился, и мои переживания плавно перешли в раздражение - такого, чтобы мужчина от меня прятался, доселе не было. И хорошо, что не появился он в то время в поле моего зрения.
Однажды я приехала на свою дачу среди недели.
Зашла в домик, переоделась, не спеша побродила среди клумб и грядок, прикидывая, что необходимо сделать. Добралась, наконец, до кустов малины и крыжовника, чтобы оценить спелость ягод, и…
И увидела на соседнем участке двух молодчиков, которые деловито откручивали латунные краны с водополивной системы. Поодаль стояла и курила девица с головой, похожей на швабру - пережженные перекисью волосы торчали в разные стороны.
Я уставилась на воров, не зная, что предпринять: их ведь трое - двое здоровенных дуболомов и девица-швабра. А просто спрятаться мне даже в голову не пришло. Так и стояла, размышляя, не они ли стибрили мои алюминиевые ложки. Девица неожиданно оглянулась и завизжала на весь дачный массив - так мне, по крайней мере, показалось:
- Она всё видела! Взять её!
Дуболомы бросили своё занятие и рванули на мой участок прямо через забор. Приземлились, конечно, на кусты крыжовника. Пока они завывали и матерились, выбираясь из колючего крыжовника, я, выйдя из столбняка, вылетела на улицу. Я бежала по улице, кожей ощущая свирепые взгляды погони, а на шее, мне казалось, уже сомкнулись чужие, стальные пальцы. Вот схватят, придушат, кинут тело в реку - и поминай, как звали. И дёрнул же меня леший приехать на дачу среди недели - стало, видите ли, жалко, что помидоры сохнут без воды. Трудоголичка несчастная! И почему я не взяла с собой Джину, нашу собаку-овчарку?! Она бы им точно кое-что откусила, не подпустив ко мне. Но я знала, куда бежала, а преследователи - нет. А бежала я на дачу своей приятельницы Альки в надежде, что и она, как я, сошла с ума и явилась на дачу сегодня, может быть, даже с новым хахалем.
Альке участок достался от кого-то по наследству и выходил «парадной» калиткой к реке. С улицы же был сплошной забор, но в том заборе одна доска когда-то была оторвана, видно, мальчишки лазали на дачу, и теперь доска болталась на одном гвозде. Альке было недосуг закрепить её, ибо на даче она, бывая со своими приятелями, занималась совсем не благоустройством дачи. Этой лазейкой, бывало, и я пользовалась. Врезавшись в забор, я откинула доску, протолкнулась в лазейку, оцарапав сильно плечо - улепетывала от преследователей в одном купальнике.
Дуболомы, конечно, видели, что я нырнула в забор, но пока подбежали да начали ломиться следом, я выскочила с участка через калитку и кубарем скатилась под откос - уж там, в кустах, меня ни один чёрт не найдет, если успею забиться в нору, которую проделали мальчишки в глиняном откосе, играя в войну: нору закрывали плети дикого винограда. И вот когда там оказалась, меня всю заколотило - впуталась опять в непонятную историю! Ведь надо же было именно мне напороться на этих самых воров цветных металлов, которые всю нашу дачную улицу «прошерстили»!
«Вот свернули бы головенку, как цыпленку, то-то была бы потеха! Нет, чтобы спрятаться, так выставилась на показ, героиня несчастная», - ругала я себя, клацая зубами от страха.
Часа через два я решилась выползти наружу. Никого. Выбравшись на обрыв, осмотрелась - никого. Прошлась вдоль берега, готовая в любой момент сигануть вниз. Никого. Тогда осмелилась вернуться на свой участок. Пройдя параллельной улицей, сторожко озираясь по сторонам. Не заметив ничего подозрительного, я ступила на свою территорию с громко бьющимся сердцем. И вновь пожалела, что не было со мной Джины, уж она-то бы злоумышленников учуяла сразу. Калитку я не закрыла: вдруг придётся опять убегать. Шаг за шагом придвигалась к домику, чутко вслушиваясь в звуки, но ничего, кроме стрекота разозлённого скворца, не нарушало тишину. Да ещё кузнечики трещали в траве.
Скворец селился у нас в скворечнике как раз над домиком и был страшно сварливым. Он без конца верещал, едва мы входили в домик. Успокаивался только спустя час-полтора - у него, видимо, была такая программа: орать на людей, чтобы они поняли, кто истинный хозяин участка. Сейчас наш скворец буквально исходил от злости - метался возле скворечника, присаживался на забор и безостановочно скрипел и щёлкал клювом. Я притормозила. Да не в доме ли незваные гости? Но нет, подумалось, если бы сидели в засаде, давно уж не выдержали да выскочили - тоже, наверное, злы на меня. Прошло немало времени, прежде чем я осмелилась войти в домик.
И, в отличие от скворца, обомлевшая, даже не нашла слов от возмущения, увидев внутри величайший разгром - посуда побита, постель изодрана в клочья, часы мои валяются на полу, раздавленные, видимо, каблуком. А вот одежды моей нигде не было. Свою одежду, вернее, остатки её, я обнаружила в дымящемся костре. Сумку с деньгами и проездным билетом они либо сожгли, либо прихватили с собой.
Матерь Божья, да чтоб вам на голову все несчастья обрушились, чтоб у вас руки-ноги поотлетали!.. Я разразилась такими страшными проклятиями в адрес бандитов, что скворец тут же смолк и повернув голову на бок глазеем меня одним глазом. Однако и утешилась немного: в сумочке не было документов, так что бандиты не расшифруют, кто я такая и где живу.
Охо-хо!
Огородные работы мне в голову больше не шли. Надо было придумать, как выбраться в город. Не топать же в одном купальнике до города десять километров по пустынной дороге. Люди наверняка за сумасшедшую примут, ещё, упаси, Боже, в психушку сдадут. Тут я вспомнила, что на одном из участков видела хозяина - здоровенного бритоголового мужичину из «новых русских». Дом его - самый роскошный на улице, и среди прочих хибар выглядел принцем. Машина у него тоже не чета прочим - новый чёрный «Мерседес», в просторечьи - «мерин». Наверняка у него есть и мобильный телефон.
И я потопала к соседу, которого в лицо-то не всегда узнавала.
Сосед, и впрямь, был у себя. Я объяснила ему, что необходимо срочно позвонить домой, осведомилась, нет ли у него такой возможности.
Мужик сначала окинул меня оценивающим взглядом, и я в свою очередь сделала то же самое. Мужик толстоват - молодой, а пузо уже лезет на нос, как на девятом месяце беременности. Да к тому же, наверное, рыжий, если щетина на голове отливает медью. Возможно, и он был обо мне невысокого мнения, однако пробурчал:
- У меня рация в машине.
Я вообще-то плохо представляла, как можно по рации связаться с домом, однако состроила умное лицо и уважительно протянула:
- О-о! - и добавила. - А у меня пока рации нет.
- Ну, телефон-то хоть есть? - осведомился холодно рациовладелец.