- Узнаю что, вредящее Кольке, промолчу. - решила я и согласно кивнула.
- Значит, по рукам. - обрадовался мой предполагаемый партнер.
Я снова кивнула.
- Щапов работал оперуполномоченным 2-го отделения милиции. Не секрет, что некоторые опера, работающие "на земле", не брезгуют возможностью подработать. Они получают деньги с "мамок", пасущих своих проституток, облагают данью мелких торговцев в ларьках, контролируют местый рынок и держат под неусыпным надзором наркоманов. Эти опера знают все "точки" в городе и регулярно снимают с них дань. К сожалению, работа такая, что трудно провести грань между оперативной разработкой какого-нибудь барыги или наркомана и вульгарным взяточничеством. Короче, возможность поживиться для нечистоплотных сотрудников всегда имеется. Щапов был именно таким: жадным, амбициозным, нечистым на руку. Известно, что у него было несколько "дойных точек" с которых он регулярно получал деньги, а в ответ закрывал глаза на нарушения закона. Не знаю в курсе ли Вы, но у нас не только распространение наркотиков, но и их употребление является преступлением. Наркоман очень зависим и находится в постоянном конфликте с законом. Если даже он только потребляет запрещенное зелье и не совершает других преступлений, его очень легко арестовать. За одну пыль от героина на дне кармана можно загреметь в тюрьму на десять лет. Представляете, какое раздолье для нечестных сотрудников правопорядка? Достаточно обнаружить следы наркотика и наркоман у опера в руках. Только от последнего зависит, уйдет задержаный своей дорогой или отправится в тюрьму. Схема отработана и крайне проста. Оперативники отлавливают торчка, предъявляют удостоверение, ставят к стенке и обыскивают. После этого объявляют, что найден наркотик и предлагают пройти в отделение. Можете быть уверены, зелье будет найдено обязательно, потому что, если в карманах чисто, его незаметно подложит оперативник. Опытные потребители знают, что существует такса и откупаться следует прямо на улице, в момент задержания. Если арестованного доставят в отделение, проведут экспертизу, откроют дело и присвоят ему номер, то останется только один путь-на нары. Почти все задержанные это отлично понимают и в результате опера всегда возвращаются из рейда с прибытком.
- Вы все это знаете и ничего не делаете? - возмутилась я.
Баринов тяжело вздохнул:
- Ваши обвинения несправедливы. Мы не сидим сложа руки и пытаемся бороться с распространением наркотиков. К сожалению, крупные дилеры, "двигающие" серьезные партии, тоже не дремлют. У них такие доходы, что они могут купить большого чиновника, который с пеной у рта будет защищать их интересы.
- Гадость какая! - не сдержалась я
- Согласен. Что касается нечистоплотных работников, то уличить их практически невозможно. Взять с поличным не представляется возможным, а обобранный наркоман никогда не напишет заявление, что его остановили на улице и заставили дать взятку. Иногда, не скажу, что часто, нам все же удается доказать факт вымогательства, но тут моментально возникает масса нюансов. Это и честь мундира, и корпоративные связи и элементарный преступный сговор между начальством и подчиненными. Ведь опер, получая дань, не всю её кладет в собственный карман. Он делится с начальством, а то его прикрывает. Но иногда и на нашей улице бывает праздник, когда мы, накопив достаточно компромата, все же увольняем сотрудника. Должен сказать, если бы Щапов не ушел сам, его бы уволили.
- Но он ушел и его не тронули. - заключила я.
Константин согласно наклонил голову:
- Решили не выносить сор из избы. Милиции и так достается . Во всех газетах нас полощут. Решили сделать вид, что все утряслось. Паршивая овца, которая портила стадо, ушла и мы облегченно вздохнули. Но, когда он вдруг превратился в компаньона такого известного и порядочного человека, как Сипягин, я был в шоке.
- Как такое могло случится?
Баринов недоуменно пожал плечами:
- Сам над этим голову ломал, но ничего придумать не смог. Денег больших у него не было, связи все мелкие, авторитета никакого. Может компромат у него имелся на Николая Яковлевича? Но тот по нашей информации абсолютно чист. Сам ни в чем не замешан. Детей у него нет. Знаете, очень часто людей ловят на проступках их непутевых отроков. Здесь не тот случай. Правда, у него есть братья... В общем, я в недоумении. Может Вам удастся узнать?
Я неопределенно пожала плечами. Если даже я что и узнаю, докладывать в милицию не побегу.
- Не могу сказать, что Вы выложили мне какие-то больше секреты. Все это известно из газет. А о проделках Щапова я при желании могла узнать и сама. - сухо заметила я.
Он тихо засмеялся:
- Не сомневаюсь, но пришлось бы потратить много времени и массу усилий. Я же поднес все на тарелочке с голубой каемочкой.
Глава 13
Здание городского управления внутренних дел я покинула неудовлетворенной. Из беседы с Бариновым узнала много чего интересного о Степане Щапове, вот только как из опера он превратился в совладельца крупной фирмы осталось неясным.
Весь путь до дома я размышляла над загадкой неожиданного возвышения Щапова и причиной его гибели. Тех фактов, что сообщил Константин, было явно недостаточно для ответа на эти вопросы. Единственное, что я вынесла из разговора, было представление о характере покойного. Если верить Баринову, Степан был не сахар. Я ему поверила безоговорочно, ведь и сама успела это заметить за время нашей единственной и недолгой встречи. Честно говоря, меня совершенно не удивило, что существовали люди, питавшие к убитому глубокую неприязнь. Мне он показался крайне неприятным типом, а если к этому приплюсовать темные Степины делишки, то количество врагов моментально сильно возрастало.
В голове мелькнула и тут же исчезла неясная мысль. Даже не мысль, а скорее туманный намек. Я попыталась ухватить его и вытащить на свет, но он не давался. Вертелся где-то в подкорке, беспокоил, но форму четкой мысли приобретать никак не хотел.
Я, как самнабула, вышагивала по улице и глухо бормотала:
- Делишки... делишки...темные, как ночь делишки..
Семенившая навстречу сухонькая старушка, опасливо шарахнулась в сторону и мелко перекрестилась, а я вдруг остановилась и громко сказала:
- Ну конечно, причина в темных делишках!
Совершенно неожиданно все стало на свои места. До того момента, находясь под влиянием друга, я смотрела на присходящее его глазами. Николай, измотанный сыплющимися со всех сторон неприятностями, воспринял смерть компаньона как грозное предупреждение себе и запаниковал. А я, завороженная его рассуждениями, пошла у него на поводу и посчитала убийство Щапова звеном общей интриги. А все было значительно проще! Степана убили на почве личной вражды и из сугубо частных мотивов. Никакого отношения к фирме и самому Николаю эта смерть не имела. Проблему следовало разделить на две части и тогда происшедшее выглядело абсолютно иначе.
С одной стороны имелись Колькины конкуренты по бизнесу, которым не нравилась его нахрапистость, и они решили немного осадить удачливого выскочку. В ход пошли всяческие пакости, направленные на подрыв стабильности фирмы, а потом, дабы припугнуть черезчур шустрого коллегу, в него пальнули из кустов. Брать грех на душу и убивать никто не собирался, потому стреляли один раз и не очень метко, чтоб, не дай Бог, ненароком не попасть.
С другой стороны был некто, люто ненавидевший Щапова и воспользовавшийся удобным случаем, чтоб свести с ним счеты.
Плохо было то, что для этой цели был выбран офис Николая. Как отлично было бы, окажись Щапов убитым в другом месте. Подозрение пало бы тех, кого он в свое время определил на нары или обобрал под угрозой ареста и мне не пришлось бы ломать голову над вопросом, кто из служащих Сипягина является убийцей. К сожалению, стреляли изнутри здания, а это не оставляло места для сомнений. Преступником был один из приглашенных на празднование дня рождения. Факт сам по себе ужасный, но беда заключалась ещё и в том, что никто из них не выглядел настоящим преступником. Все они казались обычными гражданами, пусть не с непростыми характерами и своими маленькими слабостями, но вполне добропорядочными. В их отношениях друг с другом существовали трения, время от времени между ними вспыхивали незначительные конфликты, но это ни о чем не говорило. Подобные недоразумения неизбежны, если люди давно знакомыми и тесно общаются. Короче, явных причин для убийства не наблюдалось, а тайные, которые, конечно же, имелись, раз Степана все-таки убили, оставались для меня за семью печатями. Можно до безконечности ломать себе голову, но без знания подноготной участников этой драмы, додуматься до чего-то стоящего все равно невозможно.
На некоторое время мысли улетели в сторону и бродили далеко и от жертвы и от её убийцы, но потом опять вернулись к исходной точке. Такой уж въедливой я уродилась, если меня что занимало, выкинуть это из головы я уже не могла. Сколько раз укоряла меня мама, когда я начинала изводить себя вопросами:
- Ну, что ты за человек? Зачем тебе это? Что ты мозги себе забиваешь проблемами, которые не имеют к тебе ровно никакого отношения? Забудь и не мучь себя.
Я полностью соглашалась с мамой, но поделать себя не могла, поэтому снова и снова возвращалась к тому, что меня взволновало. Теперь мамы не было в живых, некому было возвратить меня из мира фантазий на грешную землю и я без помех ушла с головой в подбор подходящей кандидатуры на роль убийцы Щапова.
Публика, собравшаяся на празднование дня рождения, была вполне добропорядочной, такая таскать в кармане оружие и без раздумий пускать его в ход привычки не имеет. Значит, если один из них все же решился на убийство, у него должны были быть для этого очень веские причины. Возможно, Степан представлял для него такую угрозу, ликвидировать которую можно было только путем физического устранения.
Кроме того, убийца, по моиму мнению должен был иметь характер импульсивный и даже бесшабашный. Будь он человеком рассудительным и осторожным, выбрал бы другое место для покушения, рассчитав все таким образом, чтоб на него не пало ни малейшего подозрения.
Но нужно же было с кого-то начинать! Из всех присутствующих на празднике наиболее подходящей личностью на кандидатуру убийцы мне казался Михаил. Тут сыграл свою роль и рассказ Марины Ивановны о непростом жизненном пути младшего Колькиного брата, и кража денег из кабинета и его угроза убить Щапова, которую я слышала собственными ушами. Я совсем не исключала, что где-то в прошлом их со Щаповым дорожки пересекались и у того был припасен на Мишку компромат.
2
Я уже подошла к свой калитке и взялась за щеколду, как сзади раздался обиженный голос:
- Настя, что это ты идешь мимо и не здороваешься?
Оглянувшись, увидела укоризнено глядящую на меня поверх забора Колькину мать.
- Тетя Сима! - обрадовалась я. - А Николай сказал, Вы в деревне!
- Правильно сказал! Месяц в деревне гостевала, а сегодня вернулась. Внуки по матери соскучились, да и самой домой захотелось.
- Как я рада Вас видеть!
- Ну, коль рада, так пойдем ко мне. Посидим, чаю попьем, посудачим. Расскажешь, как ты там в своей столице поживаешь.
На веранде за большим обеденным столом рядком сидели, как когда-то мы с Колькой, двое рябятишек. Мальчику было лет шесть и выглядел он таким же крепеньким и белобрысым, как старшие Сипягины. Девочка была немного поменьше. Темненькая, хрупкая, с огромными глазами, она очень походила на Михаила. Перед каждым лежал альбом и коробка с цветными фламастерами. Загородившись локтем от сестры и высунув от чрезмерной старательности кончик языка, мальчик усердно рисовал в своем альбоме. Девочка стояла коленями на соседнем стуле, норовила заглянуть в рисунок брата и ныла на высокой ноте:
- Ну, покажи... Ну, что ты такая вредина... покажи...
Не успели мы ступить на веранду, как она кинулась к бабушке с жалобой:
- Ба, он опять не хочет со мной играть! Все прячет и дразниться!