- Вы приготовили себе кофе сразу же, как только встали?
- Послушайте, мистер Мейсон, мне неприятно признаваться в подобных вещах, но что сделано - то сделано. Когда я поднялся, то заметил на туалетном столике сумочку жены. Рода в этот момент уже успокоилась под действием снотворного. Я открыл сумочку и заглянул внутрь.
- Зачем?
- Я надеялся получить какое-то объяснение...
- Объяснение чего?
- Куда она ездила.
- А ее вы не спросили, потому что боялись услышать правду?
- Я находился в ужасном состоянии. Вы не представляете, какие муки я перенес в те ночные часы. Не забывайте, что мне к тому же приходилось притворяться, будто я все еще нахожусь под действием снотворного. Я боялся лишний раз повернуться или вздохнуть. Лежал неподвижно с открытыми глазами. Это была настоящая пытка. Я слышал бой часов каждый раз и...
- Что вы нашли в ее сумочке?
- Телеграмму на имя Р.Монтейн по адресу Ист-Пэйлтон Авеню, сто двадцать восемь. Телеграмма была подписана именем Греггори. В ней было написано: "Жду два часа ночи окончательным решением".
- Вы забрали телеграмму?
- Нет. Я положил ее обратно в сумочку. Но я вам еще не все рассказал.
- Так говорите же! - воскликнул Мейсон. - Почему мне приходится вытягивать из вас каждое слово?
- На телеграмме карандашом было написано имя и адрес: Греггори Мокси, Норвалк Авеню, триста шестнадцать.
- Имя и адрес убитого, - задумчиво сказал Мейсон.
Монтейн утвердительно кивнул головой.
- Вы не видели, находились ли в сумочке ключи?
- Нет, не заметил. Видите ли, мистер Мейсон, в тот момент я вообще почти ничего не замечал. Когда я прочитал телеграмму, то мне показалось, что я все понял и догадался о причине ее ночной поездки.
- То есть, что она ездила вовсе не на свидание к доктору Миллсэйпу?
- Нет, я как раз подумал, что это был доктор Миллсэйп.
- Почему вы заподозрили Миллсэйпа?
- Я доберусь и до этого.
- Да не тяните же резину!
- После того, как Рода уехала, я был просто в шоке. И все же я решился пойти к доктору Миллсэйпу и сказать ему, что мне известно об их дружбе. Правда, немного поразмыслив, я решил сначала позвонить.
- И что бы это дало?
- Не знаю.
- Вы позвонили ему?
- Да.
- Когда?
- Около двух часов ночи.
- И что?
- Я услышал длинные гудки. Через некоторое время мне заспанным голосом ответил японец-слуга. Я сказал ему, что мне срочно нужно переговорить с доктором Миллсэйпом, что у меня острейший приступ болезни.
- Вы назвали свое имя?
- Нет.
- Что вам ответили?
- Что Миллсэйп уехал по вызову.
- Вы не попросили передать ему, чтобы он позвонил вам после возвращения?
- Нет, я положил трубку. Я не хотел, чтобы он знал, кто звонил.
- Будьте добры, - вздохнул Мейсон, - объясните мне, почему вы не захотели выяснить все у жены? Почему не приперли ее к стене фактами, когда она среди ночи возвратилась домой? Почему не выяснили, какого дьявола она подсыпала вам снотворное в шоколад?
- Потому что я - Монтейн! - гордо вскинул голову сын миллионера. Мне не пристало заниматься такими делами.
- Какими "такими"?
- Монтейны не спорят и не торгуются, как базарные бабы. Существуют куда более пристойные способы разрешать конфликты.
- Ну, хорошо, - устало сказал Мейсон. - Утром вы увидели газету. Что же было после этого?
- Тогда я понял, как могла поступить Рода...
- Как же?
- Она, должно быть, ездила на свидание к Мокси. Выходит, моя жена причастна ко всей этой истории. Во время убийства или после него, но она была на месте преступления, поскольку там найдены ее ключи. Полиция с их помощью выйдет на нее. И она постарается выгородить этого Миллсэйпа.
- Почему вы в этом так уверены?
- Я в этом не сомневаюсь.
- Вы ничего не говорили жене об открытой двери гаража?