- Моя сестра Алевтина. А это Вася и Женя, - представил нас друг другу Владислав Петрович. - Остальные гости следом идут. Ты уж их встреть, милочка.
Против ожидания, холл в доме оказался неоправданно просторным - чуть ли не половину всего первого этажа занимал. Как у большинства зажравшихся нуворишей, стены были помпезно обшиты полированными деревянными панелями, на которых, к месту и не к месту, висели многочисленные зеркала и декоративные светильники, малоуспешно имитирующие антикварную старину.
Василий явно здесь уже бывал, так как сразу направился в глубину холла и повесил на оленьи рога свое кожаное кепи.
- Идемте наверх, ребята. Немного подкрепимся перед ужином, - предложил хозяин и, не дожидаясь ответа, показал пример, затопав по широкой лестнице, застланной желтой ковровой дорожкой.
Второй этаж был спланирован значительно более экономно, чем первый. Тут размещалось не менее пяти комнат, судя по количеству дверей в коридоре. Гостиная, куда нас провел Владислав Петрович, смотрелась на вполне приличном уровне: тридцать квадратных метров паркетного пола, матово отражавшего теплый свет горевшей хрустальной люстры, объемно-круглый накрытый обеденный стол в окружении дюжины кресел с высокими спинками, зеленые бархатные портьеры на окнах и книжные стеллажи создавали атмосферу уюта и уверенного благосостояния.
У стены стоял приземистый журнальный столик, заставленный фаянсовыми тарелочками с различными холодными закусками и разнокалиберными бутылками со спиртными напитками. К нему нас и подвел хозяин дома.
- Это мой шведский стол, - благодушно пояснил Владислав Петрович, свинчивая пробку с бутылки "Смирновской" и набулькивая водку в три стопки. Закусывать рекомендую селедочкой. Замечательная вкуснятина, скажу я вам.
Вася без лишних слов намахнул свои сто граммов и тут же счастливо зарделся физиономией, благодарно блестя мутно-голубыми глазами. Даже ничем не закусил законченный алконавт, в натуре.
Прежде чем приговорить стопарик, я подцепил вилкой ломтик сочно лоснившейся сельди и розово-синий кружочек лука. В единоборстве с водкой закуска - наипервейшее дело. Твой самый верный союзник то бишь.
Вскоре к нам присоединились и остальные гости - директриса с двумя продавцами, ведомые Алевтиной, уже благополучно успевшей избавиться от своего цветастого передника, делавшего ее похожей на прислугу.
Ужин протекал довольно вяло и даже скучно, несмотря на солидное обилие разного рода выпивки и малоуспешные потуги виновника торжества слегка оживить компанию явно "бородатыми" анекдотами и наигранной веселостью. Хозяин дома в своих беспонтово-глупых стараниях дошел до полного маразма - начал вслух читать собственные стишки. Я даже запомнил кусочек одного из них:
Мчится ветер издалека,
Мчится так, что пыль летит,
И измученный жестоко,
Он чуть слышно говорит.
А вот о чем там базарил утомленный ветродуй, я, признаться, успел уже позабыть. Впрочем, не важно - наверняка какую-нибудь чепуху в паре с ахинеей. Конечно, поэзия не мой профиль и в ней я не самый крупный дока, но рифмы показались мне изрядно избитыми и затерто-неоригинальными. Очевидный образчик чистейшего графоманства, короче.
Уже прилично приняв за воротник, Владислав Петрович вдруг вспомнил, что он не единственная творческая личность за столом, и представил меня собравшимся как писателя-детективщика.
- Я детективы не читаю и вообще терпеть их не могу, - моментально и совершенно неожиданно отреагировала на сообщение брата Алевтина. - Это слишком легкая литература. А точнее - низкопробная, предназначенная для одноразового использования. Как презерватив.
Алевтина глупо захихикала, вообразив, видать, что сказала нечто сверхостроумное.
- У вас, сударыня, явно предвзятое отношение к развлекательной литературе, - интеллигентно сдержав порыв раздражения, мягко указал я этой стервозной дуре на ее серьезный недостаток. - Уверен, что мнение такого корифея русской словесности, как Лев Николаевич Толстой, будет для вас авторитетным. А он говорил в свое время: "Всякая литература имеет право на существование, кроме скучной". Вы согласны с данным постулатом великого мастера слова?
- Да, дорогой Евгений, - с видом полного превосходства улыбнулась краешком губ сестра мебельного торгаша. - Но эта цитата ни в коей мере не противоречит моему мнению о детективах и тем более не опровергает его. Книги должны воспитывать людей, делать их чище и нравственней, а не пошло развлекать.
- Подозреваю, что в прошлом вы работали инструктором в горкоме партии. В отделе агитации и пропаганды. Угадал, товарищ Алевтина? - не удержавшись, слегка съязвил я и вылез из кресла. - Покурю на веранде, с вашего позволения.
- Я с тобой, - последовал моему примеру Василий, с явным трудом выбираясь на нетвердых ногах из-за стола. Оно и понятно - бывший спортсмен находится, ясно, уже на третьей стадии алкоголизма, при которой человек хмелеет практически моментально и всерьез. Наглухо, короче.
Из опасения, что подвыпивший коллега запросто может грохнуться с лестницы, я бережно придерживал его за локоток, пока мы спускались на веранду, окольцовывавшую первый этаж особняка.
Вечерний ветерок освежил мое разгоряченное лицо и успешно провентилировал легкие, плотно забитые ядовитыми алкогольными парами. А главное, благодаря вечерне-ночной свежести, тошнотворно-сладкий запах сирени заметно ослаб и сейчас воспринимался мною почти как приятный аромат.
Видать, за неимением поблизости фонарного столба Вася тяжело привалился ко мне и жарко задышал в ухо:
- Жека, не груби так Алевтине. Боком выйдет! Вскорости ее брательник единоличным хозяином "Кардинала" станет. Попомни мои слова, земеля.
Мне уже наскучило быть третьей точкой опоры для этого пьянчуги, и я прислонил его к перилам веранды. Вася повернул ко мне свою кирпично-красную морду и вдруг глуповато заулыбался слюнявым ртом:
- А ведь ты точно в яблочко вмазал - Алевтина и вправду в райкоме партии ране работала. У тебя, Жека, не глаз, а алмаз!
- Ладно, льстить мне вовсе не обязательно - я не баба, - строго заметил я, все же не удержавшись от довольной усмешки. - Поясни-ка лучше, Васек, каким таким манером наш доморощенный поэт владельцем магазина окажется?
- Очень даже простым, - свистящим полушепотом сообщил старший грузчик, хитровански блестя осоловелыми свиными глазками. - У директорши благодаря мне опасные враги образовались. Вскорости, думаю, они помогут ей на покой уйти.
Разглядев на моей физиономии задумчиво-озабоченное выражение, Василий поспешил добавить:
- Да ты не переживай, Жека! Я поговорю с Владиславом Петровичем, и он примет тебя в штат, будь спокоен. Он мне обязан, не откажет. Пусть Алевтина со злости лопнет, коза капеэсэсная!
Я неторопливо закурил, осваивая полученную любопытную информацию. Тезису "что у трезвого на уме, то у пьяного на языке" я не слишком-то верю, так как часто имел возможность убедиться в его недостоверности, но в данном случае глуповато-честная рожа собеседника и его хриплая речь внушали мне доверие.
Впрочем, хорошенько пораскинуть мозгами в нужном направлении не удалось на веранде появилась директриса "Кардинала". Я культурно-вежливо протянул ей раскрытую пачку сигарет и зажигалку.
- Спасибо. Я не курю, Евгений. Просто вышла подышать, - мягко отстранила мою щедрую руку Зинаида Власовна. Я враз насторожился, так как она при этом слегка пожала мое запястье, словно намекая на что-то или желая привлечь внимание.
Закуривая, я щелкнул зажигалкой и постарался при колеблющемся свете разглядеть выражение лица директрисы. Правда, ничего путного из этого не вышло - мой огонек, отразившись в неестественно блестящих зрачках женщины, раздвоился и вкупе с ее странноватой полуулыбкой сделал Зинаиду Власовну похожей на мистическую Синильгу из известного кинофильма "Угрюм-река".
- Надеюсь, вы не намерены возвращаться за стол? - спросила хозяйка салона-магазина, продолжая интриговать меня своей загадочной "монализовской" улыбкой.
- Почему? Не понял! - слегка удивившись, честно признался я.
- Вас там никто не ждет, Евгений, - сочувствующим тоном пояснила Зинаида Власовна. - Когда вы ушли, Алевтина чуть ли не истерику закатила. Такими нелицеприятными "титулами" вас наградила, что просто уши вянут. Брат, кстати, ее полностью поддержал.
- Тупые людишки с задрипанно-плоским мышлением. Обыкновенного юмора не понимают, - констатировал я, отбросив вдруг сильно загорчившую сигарету. Ладушки. Мне на их "высшее" общество глубоко наплевать с самого высокого небоскреба. Так и передайте этим тупорылым овцам.
- Ничего передавать я не буду, так как тоже ухожу. Наскучило мне данное праздничное мероприятие почти до отвращения, - призналась толстушка и, мило засмущавшись, неожиданно предложила: - Знаете что, Евгений? Пойдемте ко мне. Во-первых, детективы я никогда не считала низкопробной литературой, а во-вторых, в холодильнике у меня зря пропадает фирменная бутылочка "Наполеона". Как истинный джентльмен, вы не можете отказать даме. Соглашайтесь, Женя.
"Любви не только все возрасты покорны, но и все комплекции", - мысленно усмехнулся я, окидывая взглядом телеса Власовны. Чуть было не брякнул: "Простите, дорогая, но много жирного на ночь мне очень вредно". От обидно-язвительного юмора я удержался из-за вовремя нарисовавшейся в мозговых извилинах дельной мыслишки, что "визит вежливости" вполне может дать дополнительную информацию по интересующей меня теме.
- Буду счастлив составить вам компанию, - воодушевленно заявил я, вложив в голос весь бархат мира.
Галантно взяв директрису под руку, я обернулся к Василию, чтоб попрощаться. Впрочем, нужды в этом не было. Бывший боксер явно уже впал в прострацию, и сохранять сравнительное равновесие ему удавалось только благодаря тренированным клешням, намертво вцепившимся в деревянные перила веранды.
Покинули мы дом чисто по-английски. Не поставив в известность хозяина то бишь.
Через пару минут я уже благополучно оказался во владениях директрисы, которая болтала без умолку, должно быть, стараясь за пустым многословием скрыть личное волнение. А может - возбуждение. Ничего удивительного. Я давно привык, что женщины реагируют на меня как кролики на удава. Навроде мошек очертя голову стремятся в огонь то бишь. Инстинкт, никуда не денешься.
- Проходите сразу в гостиную, Женя. Она во втором этаже расположена, как у Владислава Петровича. А я на кухню загляну. Буквально на секундочку.
Повинуясь ценным указаниям начальства, я поднялся на второй этаж. Планировка комнат действительно оказалась тик-в-тик идентичной с соседним домом, а вот их меблировка разительно отличалась. Здесь из-за отсутствия книжных стеллажей гостиная не выглядела кабинетом. Вся комната была обильно устлана коврами, преимущественно ярко-красного цвета. Стулья и кресла заменял большого размера диван овальной формы. Точно такой я уже видел в "Кардинале". Правда, демонстрируется он там как часть спального гарнитура.