"ОНА" - крупно, во весь лист вывела Алена и приписала
внизу: "Голоса запрещают мне называть ее имя. Вы поможете мне?"
Девушка преданно смотрела на врача. Тот кивнул ей в ответ с доброй улыбкой.
Вошла медсестра, и Алена вместе с ней вернулась в свою палату. На душе у нее было хорошо и спокойно. Теперь ей было не так страшно: Василий Васильевич поможет ей. Она скоро выйдет отсюда и уедет к Джонни навсегда. "Скорее бы все кончилось!" - думала она.
Алена легла на кровать и попыталась уснуть, но сон не шел к ней - она была слишком возбуждена. Алена встала, вышла в маленький коридорчик и стала ходить из угла в угол. Через некоторое время появилась хмурая Марина Алексеевна.
- Гуляешь? - спросила она Алену.
- Да, хочется чем-нибудь заняться, - протянула
Алена и вдруг замерла.
Через прозрачную ткань халата в кармане Марины Алексеевны просвечивали листки, исписанные ее собственной рукой! Те самые листочки, которые она несколько часов назад отдала в собственные руки Василия Васильевича!
Стараясь не показать вида, она уловила последний обрывок фразы Марины Алексеевны:
- ...можешь телевизор посмотреть.
Алена торопливо закивала и пошла в холл, где стоял телевизор, обдумывая увиденное. Она поняла, что все в заговоре против нее и, чтобы перехитрить их, ей нужно что-то срочно придумать, что-нибудь, что помогло бы ей оправдаться за эти маленькие мятые листочки с самыми важными и сокровенными мыслями, которые сейчас лежали в кармане халата Марины Алексеевны.
"Интересно, она их уже успела прочитать? - думала Алена,
глядя на экран, но не улавливая происходящих там событий.
Наверное, не успела, иначе бы она меня уже напичкала таблетками. Что же мне делать?"
Собравшись с силами, она закрыла глаза и направила свою мысль в космос. Так, как ее учил Джонни. Она мысленно позвала его и неожиданно увидела перед собой его лицо. Оно было очень печально. Откуда-то издалека раздался незнакомый женский голос:
- Как мы уже сообщали, самой скандальной историей на прошлой
неделе было убийство в Тель-Авиве советника президента США Джона Гершовича, который приехал в Израиль с целью...
Женский голос стал тише, а потом совсем пропал. Не отрываясь,
Алена смотрела на Джона, а он протянул к ней руку и сказал:
- Прости меня, маленькая, все произошло из-за меня. Девочка моя,
я правда любил тебя! Теперь ты осталась совсем одна. Но не печалься,
мы все равно будем вместе, ведь у нас с тобой впереди другая жизнь.
До свидания, Аленушка!..
Алена открыла глаза: какая-то девочка смотрела по телевизору
мультфильм, герои которого говорили отвратительными писклявыми голосами.
Алена протянула руку, как будто хотела удержать ускользнувшее
видение, но поняла, что ничего не видит сквозь пелену слез, застилающую
глаза.
Решение пришло само собой. Подойдя к стоящей на низком
столике вазе с цветами, она схватила ее и со всей силой ударила
об пол. Взяв из груды осколков наиболее острый, попыталась с размаху
воткнуть его себе в живот, но в этот момент кто-то крепко перехватил
руку. Алену как будто спеленали и поволокли в палату. Отчаянно
сопротивляясь, она кричала:
- Они повсюду, они снова повсюду! Боже, дайте же
мне умереть, я хочу быть с Джонни! Я не могу ждать! Ну пожалуйста,
помогите же мне умереть! - причитала Алена, но, почувствовав
холодное прикосновение иглы к коже, истошно завизжала: - Не-е-е-т!!! Это опять они! Они снова нашли меня. Теперь они будут ставить на мне опыты.
Прогоните их, пожалуйста!
- Сейчас прогоним, - вкалывая внушительную
дозу транквилизатора Алене в вену, пробормотала медицинская сестра.
ГЛАВА 10
Москва, 1999 год
Апрель в Москве не всегда напоминает о том, что пришла весна. Эвелина торчала в пробке на Ленинградском шоссе, направляясь в сторону Шереметьева. "Дворники" не успевали счищать с лобового стекла липкий мокрый снег и грязные брызги, летевшие из-под колес соседних машин.
Эвелина включила приемник, пощелкала клавишами станций, но отовсюду неслись звуки русской попсы. Нервным движением толкнула кассету, и из динамиков полились мягкие, успокаивающие звуки. Эвелина была раздражена всем: и погодой, и московской грязью, и пробками на дорогах, и хамством водителей, и плохим освещением улиц. Она подумала о том, как было бы замечательно провести начало весны где-нибудь в Северной Африке, где в это время года еще не так жарко и много цветов. Можно было бы съездить в Марракеш, побродить по узким улочкам и полюбоваться древним городом. Купить какие-нибудь необыкновенные специи, зайти на экзотический огромный рынок, едва ли не самый большой в Северной Африке. А затем посидеть в уличном кафе на площади с крошечной чашечкой крепчайшего кофе и посмотреть представление восточных факиров. Представив все это, Эвелина расслабилась, откинулась на сиденье и почувствовала, что напряжение спало. Машина плавно двигалась в плотном потоке машин, и Эвелина еще раз мысленно поблагодарила того менеджера в автосалоне, который порекомендовал ей машину с автоматической коробкой передач.
Эвелина немного опаздывала, но, зная порядки, царившие в Шереметьеве, была уверена, что успеет. Она, не переставая, думала о Джонни и об их многолетней дружбе. У них было столько общего, они так понимали друг друга, но любовью их отношения назвать было нельзя. Интимная сторона никогда не доминировала в их отношениях. Эвелина знала, что Джон женат на русской женщине, бывший муж и дочь которой живут в Москве. Но то, что именно эта семья и есть Голубевы, она не могла себе представить. Эвелина еще раз убедилась в том, как тесно бывают переплетены судьбы людей. Недаром во всех, даже малозначительных событиях она искала мистические признаки и взаимосвязи. Мысли о Джоне раздражали ее. Хотя Эвелина и не любила его, ее больно резануло по самолюбию, что он был любовником своей падчерицы Алены. Эвелина не было ханжой
и привыкла доверять Джону, но такие отношения казались ей чем-то вроде
инцеста. Теперь, после всего этого, она еще не знала, как себя вести