кто эти люди, детектив не смог. Но я чувствовала, что нас
могут опередить. Я устроила так, что из квартиры академика украли
папку с его разработками. Но он оказался довольно осторожным человеком,
и того, что мы искали, там не было. Потом мой человек снова обыскал
квартиру, но ничего не нашел. В компьютере были какие-то разрозненные
куски, но без ключа ничего нельзя было сделать. Тогда я сочинила
трогательную историю о том, что мою мать, когда она была еще молоденькой девушкой, соблазнил отец Голубева и от этой короткой связи родилась я. И академик, и его дочь приняли эту историю на "ура". В сущности, они были очень одинокие люди. Мне было даже стыдно, что я их обманула. А потом началось такое... - Эвелина замолчала, глотнув воды. Ситуация вышла из-под контроля. Я устроила обед для своей "вновь обретенной семьи". Вообще-то я хотела всего лишь приручить Голубева, заставить его доверять мне. Но, к несчастью, он умер от астматического приступа, у него оказалась летальная аллергия на один из компонентов ароматической смеси, которой я часто пользуюсь. Но я не хотела этого! Не хотела! - Эвелина подняла на Мохаммеда полные слез глаза. - Ты мне веришь? Ведь я успела привязаться к ним, на самом деле...
- Не отвлекайся, - прервал ее Мохаммед. - Что ты при этом чувствовала, расскажешь потом.
- А потом... Потом все вообще вышло из-под контроля. После его смерти карты не нашлись, и я поняла, что он передал их своей подруге Анне. Я больше не могла использовать частного детектива, потому что это было и вовсе противозаконно. Много лет назад я вытащила из очень плохой истории одного юношу, оставила его работать у себя. Я знала, что он психически болен, но считала, что он находится в моей власти. Он шагу боялся без меня ступить. Но оказалось, что все не так. Сначала он убил проститутку, потом ее сутенершу. Мы думали, у них есть кое-что нужное нам. Я не смогла его больше остановить. Правда, карты
он нашел, но при этом зверски убил Анну, любовницу Голубева. Я чувствовала, что надо что-то предпринять, но не знала что. Отправить его в психбольницу я не могла, он бы все рассказал. А он совершенно обезумел, начал преследовать дочь Голубева, которая лечилась в загородном санатории от нервного срыва. Я даже боюсь думать, что все это из-за меня.
- Не думай об этом, ты же говоришь, он был сумасшедшим, - попытался успокоить ее Мохаммед.
- Потом в Москве я встретилась с Гершовичем и отдала ему карты. Правда, через несколько дней его убили арабские террористы в Тель-Авиве. Затем в Париже копию этих же самых карт получил ты. Дальше ты все знаешь.
- Но ты не все знаешь. Гершовича убили вовсе не террористы, а свои же моссадовцы. Они вообще скоры на расправу. Между прочим, из-за тебя.
- Из-за меня, но почему?! - изумилась Эвелина.
- Потому что карты были фальшивкой. Или ты не знала?! - почти закричал Мохаммед, угрожающе надвигаясь на нее.
Эвелина отшатнулась и закрыла лицо руками. Теперь все стало на свои места: смерть Джонни, появление Чарльза...
- Если ты не достанешь настоящие карты, ты умрешь... - спокойным ледяным голосом проговорил Мохаммед. Но лучше бы он кричал на нее.
- Но я не могу вернуться в Москву. Станислав в тюрьме. Я представляю, какие он дает показания! Меня арестуют!
- Думай сама. Но если в ближайшее время ты не найдешь их,
Мохаммед сделал паузу, - я отдам тебя на растерзание шакалам.
Или, что еще лучше, я подарю тебя своему жирному слабоумному кузену принцу Али. Он обожает таких толстеньких курочек, как ты.
Мохаммед грубо задрал ей юбку и похлопал по бедру. - Он давно уже ничего не может, зато любит мучить женщин, для этого у него даже есть специальная камера пыток. А иногда ему нравится смотреть, как взвод его телохранителей насилует их. Никто не выдерживает у него больше месяца. Ты еще будешь молить о смерти.
Он одернул ей юбку и направился к выходу.
Эвелина кусала губы, чтобы не зарыдать от унижения и ужаса.
- Грязный бедуин! - крикнула она ему вслед, уже не заботясь о последствиях.
Мохаммед медленно повернул голову:
- Ты еще пожалеешь об этом.
Эвелина смотрела в иллюминатор. Самолет летел невысоко, и было видно, как под ним проплывали утопающие в зелени островки. Среди невероятно прозрачной воды были хорошо заметны отмели и темные коричневатые скопления кораллов. В другое время Эвелина бы наслаждалась этим полетом, но сейчас...
Она не знала, куда и зачем они летят и что будет дальше. Она чувствовала себя заложницей. К тому же Эвелина увидела совершенно другого Мохаммеда и была совершенно потрясена этим открытием. Прежде он казался ей образцом хорошего воспитания, он был сама любезность, а теперь...
Но она постаралась не упасть духом и начала разрабатывать план спасения. Эвелина была уверена, что нет такого положения, из которого нельзя было бы найти выход.
Уже знакомый ей стюард принес обед и сервировал его на небольшом столике между стоящими напротив креслами. "Он хотя бы не собирается морить меня голодом", - утешала себя Эвелина. Стюард накрывал на двоих, и это придало ей уверенности. "В конце концов, Мохаммед только мужчина", подумала она, но вспомнила, что выглядит ужасно: волосы были разлохмачены, косметику давно смыло слезами, щека распухла, а костюм измялся. "Ну ладно, я покажу тебе, кто здесь толстенькая курочка! Я покажу тебе, как хлестать меня по щекам!" - мстительно думала Эвелина. Заметив, что стюард бросает на нее заинтересованные взгляды, она улыбнулась ему и спросила по-английски:
- Вы не покажете, где я могу переодеться? А еще лучше,
принять душ?
- Конечно, мадам, я провожу вас, - откликнулся
араб. Они прошли через дверь в другом конце салона и попали в небольшую, но роскошную спальню. Стюард показал на другую дверь:
- Там ванная, мадам. Я сейчас принесу ваши
вещи.
- Спасибо. Как ваше имя?
- Халед, мадам.
- Спасибо, Халед.
Эвелина приняла душ и высушила волосы феном, попытавшись
придать им изящную форму. Опухоль на щеке спала. Она стала накладывать
на лицо макияж, стараясь, чтобы он не был слишком ярким. "Нужно выглядеть жертвой, но достаточно красивой. Чтобы вызывать и сострадание, и влечение одновременно", - подумала Эвелина, накладывая бледный тон, бежевые тени и коричневатую помаду. Напоследок она провела пушистой кистью по скулам, очерчивая их более темной пудрой. И никаких румян.
Войдя в спальню, она ожидала увидеть Мохаммеда, но комната была пуста. Эвелина распахнула чемодан и стала задумчиво перебирать вещи. Она остановилась на черном шелковом брючном костюме, надела его на голое тело, не потрудившись отыскать белье. Она вообще не любила белье.
Эвелина редко носила этот костюм, он делал ее смугловатую с оливковым оттенком кожу бледноватой, но сейчас это было то, что нужно. Глубокий вырез жакета открывал шею и часть груди больше, чем нужно, тонкий шелк, хотя и падал свободными складками, скорее открывал, чем прятал что-либо. И никаких украшений.
Эвелина вышла в салон, когда стюард заканчивал сервировку. По его восхищенно блеснувшим глазам она поняла, что сделала правильный выбор. Мохаммед сидел в кресле, быстро говорил по-арабски по мобильному телефону. На нее он даже не взглянул. Эвелина села напротив, стараясь, чтобы их колени не соприкасались, причем она постаралась сделать это довольно демонстративно. Мохаммед закончил разговор и отключил телефон.
- Не помешаю? - саркастически спросил он.
- Как ты можешь мне мешать или не мешать, если я твоя пленница,
изображая покорность, ответила Эвелина, с интересом оглядывая стол.