163869.fb2
- Угу. Не сказала.
Глаза толстяка превратились в горящие угольки, еле видные за розовыми складками жира. Он произнес невнятно:
- Она должна знать. - Потом добавил: - И Кэйро тоже не сказал
- Кэйро осторожен. Он готов купить ее, но боится сообщить мне что-нибудь, чего я еще не знаю.
Толстяк облизал губы.
- Сколько он предлагает за нее-спросил он.
- Десять тысяч долларов.
Толстяк презрительно усмехнулся.
- Десять тысяч, причем даже не фунтов, а долларов. Вот вам и грек! Хм! И что вы ответили ему
- Я сказал, что если и отдам птицу, то надеюсь взамен получить эти самые десять тысяч.
- Вот именно, "если"! Ловко сказано, сэр. - Лоб нахмурившегося толстяка покрылся новыми морщинами. - Они должны знать, - сказал он почти про себя. - А знают ли Знают ли они, что представляет из себя черная птица Каково ваше впечатление
- Не могу вам помочь в этом, - признался Спейд. - Кэйро вообще ничего не говорил, а она сказала, что не знает, но я ей не верю.
- Это мудро, не доверять ей, - сказал толстяк, но было видно, что мысли его бродят где-то далеко. Он почесал голову. Потом нахмурился так, что его лоб покрылся свежими красными складками. Поерзал в кресле, насколько это позволяли размеры кресла и его собственные габариты. Затем закрыл глаза, снова открыл-резко и широко-и сказал Спейду:. Может, они и не знают. - Его розовое лицо-луковица постепенно светлело, пока не приняло выражение неизъяснимого блаженства. - Если они не знают-...вскричал он. - Если они не знают, то во всем необъятном мире об этом знаю только я!
Спейд натянуто улыбнулся.
- Я рад, что пришел туда, куда нужно, - сказал он.
Толстяк тоже улыбнулся, но как-то загадочно. Выражение блаженства исчезло с его лица, глаза смотрели настороженно. Лицо превратилось в улыбчивую маску-преграду между его мыслями и Спейдом. Избегая смотреть на Спейда, он бросил взгляд на его стакан. Лицо толстяка просветлело.
- Черт возьми, сэр, - сказал он, - у вас же стакан пустой.
Он встал, подошел у столу и, готовя напитки, начал возиться со стаканами, сифоном и бутылкой.
Спейд сидел неподвижно, пока толстяк с поклоном и игривой фразой "Ах, сэр, это лекарство еще никому не приносило вреда!" не протянул ему вновь наполненный стакан. Тогда Спейд встал и посмотрел на толстяка сверху вниз суровыми ясными глазами. Потом поднял стакан. Сказал отчетливо и с вызовом:
- За откровенный диалог и взаимопонимание.
Толстяк хихикнул, и они выпили. Толстяк сел. Держа свой стакан у живота двумя руками и улыбаясь Спейду, он сказал:
- Да, сэр, это поразительно, но все-таки, видимо, факт, что ни она, ни он не знают точно, что представляет из себя птица, и это, похоже, не знает никто в этом необъятном мире, кроме и за исключением вашего покорного слуги Каспера Гутмана, эсквайра.
- Прекрасно. - Спейд стоял, широко расставив ноги, одну руку он засунул в карман брюк, а в другой держал стакан с виски. - Когда я выслушаю ваш рассказ, нас будет только двое.
- Математически все правильно, сэр. - Глаза толстяка заискрились. - Но, - он заулыбался, - я не уверен, что расскажу вам о птице.
- Не валяйте дурака, - сказал Спейд терпеливо. - Вы знаете, что она из себя представляет. Я знаю, где она. Именно поэтому мы и встретились.
- Так где же она, сэр
Спейд промолчал.
Толстяк сложил губы бантиком, поднял брови и склонил голову набок.
- Видите ли, - начал он учтиво, - я должен сказать вам то, что знаю, а вы мне то, что знаете, не скажете. Это едва ли справедливо, сэр. Нет, нет, так дела, по-моему, не делаются.
Лицо Спейда сделалось бледным и суровым. Он заговорил быстро низким яростным голосом:
- Думайте, и побыстрее. Я уж говорил вашему мозгляку, что вам придется найти со мной общий язык. А теперь я говорю вам, что или вы мне сегодня все расскажете, или между нами все кончено. Зачем вы тратите мое время На кой дьявол мне вы и ваши секреты! Я в точности знаю, что содержится в подвальных сейфах казначейства, но что мне за польза от этого Обойдусь и без вас! Черт с вами! Может, и вы обошлись бы без меня, если бы держались от меня подальше. А теперь поздно. В Сан-Франциско вам без меня не обойтись. Так что вам придется решать-да или нет-причем сегодня.
Он развернулся и с яростным безрассудством запустил стаканом в стол. Стакан ударился о столешницу и разбился вдребезги; капли виски и осколки стекла засверкали на столе и на полу; Спейд как ни в чем не бывало снова повернулся к толстяку.
Судьба стакана взволновала толстяка не больше, чем Спейда; он по-прежнему сидел, сложив губы бантиком, подняв брови и склонив голову набок; выражение учтивого внимания не покидало его розоватого лица ни во время выходки Спейда, ни сейчас.
Все еще взбешенный Спейд сказал:
- И еще одно, я не хочу...
Слева от Спейда открылась дверь. Вошел уже знакомый мальчишка. Он закрыл дверь, встал около нее, уронив руки вдоль тела, и посмотрел на Спейда. Глаза его были широко открыты, зрачки расширены.
- И еще одно, - повторил Спейд, сверля взглядом мальчишку, - пока думаете, держите этого ублюдка от меня подальше. Я убью его. Он мне не нравится. Действует на нервы. Я убью его, как только он сунется ко мне еще раз. Он и пикнуть не успеет. Я его убью.
Губы мальчишки сложились в подобие улыбки. Но он не поднял глаз и не проронил ни слова.
Толстяк сказал уступчиво:
- Да, сэр, должен сказать, у вас необузданный темперамент.
- Темперамент-Спейд захохотал как безумный. Он подошел к креслу, на которое, войдя, положил свою шляпу, взял ее и надел. Вытянул свою длинную руку с толстым указательным пальцем, направленным в живот толстяка. Его гневный голос заполнил всю комнату. - Думайте, и хорошенько. Я жду до половины шестого. И тогда вы или играете со мной, или катитесь ко всем чертям. - Он опустил руку, мрачно посмотрел на учтивого толстяка, потом на мальчишку и направился к той двери, через которую пришел. Открыв дверь, он обернулся и хрипло сказал: - Половина шестого. потом занавес.
Мальчишка, глядя в грудь Спейду, повторил два слова, которые уже дважды произносил в холле отеля "Бельведер". Говорил он негромко. Но зло.
Спейд вышел, громко хлопнув дверью.
12. КАРУСЕЛЬ
От Гутмана Спейд спускался на лифте. Губы его пересохли, хотя побледневшее лицо и покрылось испариной. Вынимая носовой платок, он заметил, что рука его дрожит. Он ухмыльнулся и сказал "Ого!" так громко, что служащий, стоявший у кнопок лифта, повернулся и спросил:
- Чем могу помочь, сэр
По Джиари-стрит Спейд дошел до отеля "Палас", где позавтракал. За стол он сел совершенно спокойным человеком-ни бледности на лице, ни сухости во рту, ни дрожи в руках. Он ел жадно, но без спешки; поев, отправился в контору Сида Уайза.
Когда Спейд вошел к Уайзу, тот грыз ноготь и смотрел в окно. Заметив Спейда, он убрал руку ото рта, повернулся к нему и сказал:
- Привет. Бери стул и садись.