– Почему? Ты еще спрашиваешь почему? – взвилась она. – Да потому что до тебя только полдвенадцатого утра дошло, что у меня, возможно, возникли некоторые затруднения. Ты, вероятно, раскладывал чертовы сахарные кукурузные хлопья и лил молочко в мисочки для кашки своим детишкам и целовал на прощание свою очаровательную женушку, отправляясь на работу, а я в это время могла бы валяться на кухне мертвой с ножом в шее!
– Да, такое вполне могло случиться.
– Ну?
– Но ведь не случилось же.
– Тогда что же, черт возьми, так задержало тебя?
– Мне пришлось объяснить жене, почему я не хочу завтракать.
– Что? – заорала она. – Это все?
– Еще мне пришлось объяснять, почему в нашей постели оказалась кровь, кровь на снегу у дома, в лопнувших капиллярах моего левого глаза, на волосах, на рубашке, на галстуке и в унитазе.
– Ох, вот черт!
– Вот именно!
– Заткнись!
– Я полагаю, мне действительно придется заткнуться на несколько дней, пока моя яичница не превратится снова в яйца.
Она рассмеялась:
– У тебя все в порядке?
На моем туалетном столике стояла фотография Лайзы. Я взял ее в руки.
– Я трюхаю на трех колесах, но со мной все в порядке.
– Ну и хорошо. – Она вздохнула, и я услышал, что она закурила. – Что ты сказал жене?
– Я сказал, что трое парней набросились на меня и отняли деньги.
– И она поверила тебе?
– Не знаю.
Я слышал, как она выдыхает дым. «Я никогда бы не смогла снова выйти замуж».
– А как же Чарли? Что с этим недотепой?
– С этим недотепой? Ну…
– Подожди, давай поговорим о пленке, которая нужна Хоббсу.
– Давай.
– Скажи мне наконец правду – ты действительно не знаешь, где она или у кого?
– Не знаю, – прошептала она. – Понятия не имею.
– Ты можешь солгать мне еще миллион раз в других вещах, но, пожалуйста, на этот раз скажи мне правду.
– Я готова.
– Отлично. Что Саймон делал со своими записями?
– Таскал их с собой повсюду, оставлял в своей машине, они были с ним в Лос-Анджелесе и в его офисе здесь. Ну не знаю я, не знаю.
– Следовательно, кто-нибудь мог бы сделать копию?
– Думаю, это возможно. Но он не терял вещей. Он был безалаберным, но ничего не терял. К тому же он здорово ревновал меня, поэтому просто не допустил бы, чтобы именно та пленка ходила по рукам.
– Что на ней заснято?
– Уф…
– Предполагаю, что это вы с Хоббсом трахаетесь, что-нибудь вроде этого?
– Но я действительно никогда не видела эту пленку. Мы не… ну, главным образом мы просто разговаривали.
– Что в ней самое компрометирующее? Я имею в виду Хоббса.
– Не знаю. Правда мы в основном просто разговаривали. Пустая болтовня между девушкой и австралийским миллиардером – типичный, видишь ли, случай.
Это было скверно.
– Кто заправляет всеми делами Саймона?
– Адвокаты.
– Это сложно?
– Очень.
– Здесь, в городе?
– Да.
– У него есть состояние?
– Ну…
Она явно темнила, не будучи уверенной, стоит ли рассказывать мне о финансовой структуре своей жизни.