Рудников в ошеломлении смотрел на монетку.
0,38: 0,62! Как это? Что это такое!? Этого не может быть! Ему же сказали тогда в парке, что удачливость его не уменьшится, если он из секты уйдет? Твердо в этом заверили. Что происходит?
Он присел на корточки и быстро провел вторую серию.
0,37: 0,63!!
Сомнений не оставалось! Что-то с ним происходило. Что-то совсем не то. Он не думал, что тогда, в парке, сектант его обманывал. Он вспомнил того мужчину. Да нет! Просто видно было, что такой человек не будет обманывать. Он для этого слишком силён. Ему не было никакой необходимости никого обманывать. Это сразу чувствовалось. Значит, причина в нем самом. Что-то он не так, может, сделал?.. А что? Правила секты нарушил?.. А какие правила?
«Не демонстрировать никому фокус с монеткой, и зла никому не желать из сектантов».
Ну, со злом всё ясно. Какое там «зло», если я с ними не общаюсь уже несколько месяцев! А вот с монеткой? Черт!.. Вообще-то я Ксюше тогда показывал… Неужели из-за этого? Но у меня же, вроде, стабилизировалось потом всё!? Я же проверялся! Причем неоднократно. Ничего не понимаю! Ничего! Вот дьявольщина! Это так и с балкона упасть недолго. Или еще в какой-нибудь, там пиздец угодить. В переплёт. При таких-то коэффициентах. 0,37: 0,63! Охуеть можно! Опизденеть!! Та-ак!.. Так-так-так!.. Что же делать-то? А? Что делать-то будем? Надо ж что-то делать? А что? Что!?
Рудников схватил монетку, уронил ее от волнения, нагнулся, поднял и быстро провел еще одну серию
Опять 0,37: 0,63.
Всё! Труба. Приплыли-приехали. Финиш!
Рудников почувствовал поднимающийся из глубины души чисто животный ужас. Он знал, как это бывает. Насмотрелся. Чик! И ты уже на небесах. Под колесами неизвестно откуда взявшегося здесь самосвала. Или в больнице с какой-нибудь, блядь, неожиданно обнаружившейся опухолью… «Подскользнулся-упал-очнулся-гипс!» Или… Или-или-или! Что делать?
Так!.. Так!.. Спокойно!.. Спокойно… Главное сейчас не паниковать. Ничего же еще не случилось. Всё наверняка еще можно исправить. Можно… Можно… Как?.. Как исправить?.. Как!!??.. Так, спокойнее!.. Думай! Думай-думай-думай! Итак, что мы имеем?
У меня вдруг снизился коэффициент удачи. Резко вдруг упал. До критической отметки. Рудников почувствовал, что паника его буквально захлестывает. Я не хочу! Не хочу!! Почему? Мне же обещали! Гарантировали! Почему!!?
Ладно, ладно, тише! Так… так… Почему у меня снизился коэффициент?.. Подождите-ка!.. Подождите!! Да какая разница, почему! Что мне мешает сходить на очередное собрание и опять его поднять?! Точно!! Господи! Фу-у-у!.. Ну, конечно же! Ну, я и дурак!.. Все же просто. Мне что тот сектант в парке говорил? (Так я его и не видел больше, кстати.) «Хоть раз в год!» Фу-у-у!.. Ну и ну! Прямо от сердца отлегло. Да-а-а-а!.. Твою ма-а-ть!..
Когда у нас пятница?.. Сегодня! Сегодня же пятница! Блин! Сколько времени-то?.. Восемь? Ну-у, отлично! Время еще полно. Хорошо, хоть с Ксюшей сегодня не допоздна гуляли. Значит, сейчас прямо и поеду! Переоденусь, душ приму… А то ведь… — при мысли, что ему сейчас предстоит, Рудников скривился от отвращения. — Ладно! Не до жиру. Быть бы живу. Не до чистоплюйства. Сейчас в норму все вернуть как можно скорее надо. А там видно будет. Можно, в конце концов, и посоветоваться с кем-нибудь из них там. Из руководства. Что, в самом деле, за хуйня!? Почему у меня упало всё? Не должно же, вроде? Они, кажется, к этому делу спокойно относятся. Что я завязать решил. Женюсь, скажу. Сами понимаете… Ну, не важно. Разберемся. Главное, вернуться к норме для начала. И как можно быстрее! А там уж видно будет.
Рудников быстро принял душ, переоделся и выскочил на улицу. Времени до девяти было в принципе еще много, но это, если ехать на машине. А Рудников, по здравом размышлении, на машине решил не ехать. Нет уж, на фиг! С таким коэффициентом. На метро надежнее.
Он крайне осторожно перешел улицу и, боязливо озираясь, пошел, крадучись, пешком к станции. Хулиганов, вроде нет?.. Бешеных собак тоже… Хотя, может и ворона бешеная с неба свалиться и укусить. Клюнуть. Прямо в глаз. Или в оба. А потом еще по темечку клювищем своим добавить. Тюкнуть-долбануть. И bye-bye! Спи спокойно, дорогой товарищ! В общем, всё может быть.
Только бы мне до секты доехать! Только бы доехать! Господи, спаси и сохрани! Грешен я, Господи, черной энергией заряжаться еду. Но куда мне деваться? А? Слаб я, Господи. Слаб человек. Жить-то хотца! Хочется жить-то! Господи, только бы доехать! Только бы! Только бы метро не взорвали — только бы вагон с рельсов не сошел — только бы-только бы-только бы-только бы!.. Только бы доехать!!
А вдруг они переехали!!?? Я же не был там уж несколько месяцев! — при этой мысли Рудников остановился как вкопанный, глядя перед собой широко раскрытыми глазами, и облился холодным потом. — Да нет! — пошел он наконец дальше. — Не может быть. Чего я гоню! С какого дьявола им переезжать?.. А вдруг!!!???..
Войдя в метро, Рудников почувствовал себя немного спокойнее. Ну, если теперь вагон не взорвется… Каким-нибудь, блядь, полоумным шахидом-террористом… Или франк-масоном… Или инопланетянином. Да, так все-таки почему у меня коэффициент-то упал? Должна же быть причина? Ладно, чего сейчас голову над этим ломать. На месте разберемся. В секте. Они мне там подробно всё разобъяснят. Как по нотам распишут. По полочкам всё разложат. Главное, до них сейчас добраться.
Господи, помоги! Аллилуйя! Или как там молятся? Может, аминь? В общем, только бы доехать! Аминь, аллилуйя, что угодно! Только бы доехать! С перрона не свалиться. С эскалатора не упасть. С лестницы не сверзиться. Вниз головой. Прямо на случайно пробегавшую мимо бешеную собаку.
Та-ак!.. Ну, вот, приехали. Слава богу! Аминь-аллилуйя! Теперь медленно… не спеша… — хотя времени-то уже до хуя! как бы не опоздать! — не торопясь и богу помолясь… выходим из вагона… во-от так!.. идем по перрону… осторожно!! осторожно! ни к кому лучше не приближаться! да!.. вот так… та-ак… эскалатор… стоим — не шевелимся!.. замерли… по сторонам не смотрим… никого не провоцируем… подъезжаем… собрался… во-от так!.. всё! теперь спокойно идем… идем… двери… так… выходим из метро… аккуратненько, никуда не торопимся… всё нормально? да, нормально… прекрасно… вот по этой до боли знакомой улочке идем и идем себе, и идем… идем… идем… всё знакомо… всё спокойно… смотрим под ноги… не отвлекаемся… не отвлекаемся… не отвлекаемся… ну, вот и всё… вот мы, кажется, и пришли. Знакомые места. Вот и школа. Ну!? На месте они? С богом!!
Рудников вошел в знакомую дверь. Го-осподи! Ну, слава богу. У-уф-ф! Он вытер вспотевший лоб.
В вестибюле за эти месяцы не изменилось, кажется, абсолютно ничего. Время здесь остановилось. Знакомый охранник сидел на знакомом месте и всё так же равнодушно на него смотрел. (Рудников чуть не бросился ему на шею и не расцеловал. До чего приятно все же, что есть в этом блядском мире хоть что-то незыблемое!) Рудников на всякий случай кивнул охраннику головой, давая понять, что он здесь не первый раз и порядки все знает. Парень никак не отреагировал.
На втором этаже тоже всё было по-прежнему. Пустой предбанник, второй охранник у двери. Рудникав уже опаздывал. Он быстро взял у охранника рясу, почти вбежал в раздевалку, наскоро там переоделся и, завязывая на ходу веревку, торопливо вошел в знакомый зал.
Сектантов за это время стало, как оказалось, еще больше. Гораздо больше. Секта явно процветала и разрасталась. Люди в кольце стояли теперь настолько плотно, что Рудников едва нашел себе место. Еле втиснулся. Только он успел встать, как противоположная дверь распахнулась, жрецы вошли в зал, и ритуал начался.
Причастие… музыка…. медленное вращение круга… Влево, вправо-вправо!.. Влево, вправо-вправо!..
Рудников давно не был на собраниях и сейчас почувствовал, что его опять охватывает общее безумие.
Влево, вправо-вправо! Влево, вправо-вправо! Всё быстрей и быстрей!!
Последнее время, когда он посещал собрания часто, он приобрел некоторый иммунитет, научился в какой-то мере себя контролировать, но сейчас, из-за длительного перерыва, иммунитет этот, судя по всему, у него пропал.
Влево, вправо-вправо! Влево, вправо-вправо!!
Кольцо людей вращалось всё быстрее и быстрее! Всё быстрее и быстрее!! Еще быстрее! Еще!! Еще!!!
А-а!.. Тем лучше! — успел подумать Рудников. — Что я себя не смогу контролировать. Чем больше расслаблюсь, тем больше энергии получу! Это сейчас самое главное!..
Когда Рудников пришел в себя, всё уже кончилось. Кольцо распалось, и сектанты нехотя, как во сне, потянулись к выходу. Рудников побрел вместе со всеми. Он вообще ничего не помнил. Вообще! Полностью отключился. Что уж он там делал?.. Или с ним там делали… Одному богу известно…
Да-а!.. не важно. Делов-то! Было и прошло. Главное, что у меня теперь с показателями?! Вот что действительно важно! Не зря я хоть сюда приехал-то?! А остальное… Да плевать! Переживем. Один раз…
Он вошел в раздевалку, быстро, не глядя по сторонам, переоделся и мгновенно шмыгнул за дверь. (Глазеть друг на друга здесь было не принято. Каждый старался побыстрее одеться и уйти поскорей и понезаметней.) Вниз по лестнице… дверь с охранником… (А охранники здесь, интересно, кто? Сектанты или нет? — вдруг мелькнуло у него в голове. — Они же ведь в собраниях-то не участвуют!) и вот он уже на улице.
Рудников, кусая себе губы от нетерпения, свернул в первый попавшийся двор, присел на корточки и достал монетку.
Так… Орел!.. Хороший признак. Орла у меня давно не было.
Орел… Орел… Решка… Решка… Решка… (Блядь!) Орел… (То-то же!) Орел… … Орел.
51: 49! 51: 49!!! Ура!! Виват! Виктория!! Не зря я все-таки!.. Фу, черт!.. Теперь хоть вздохнуть спокойно можно. Домой ехать, ничего не опасаясь. А то… Я прямо уже… Да-а… Рудников заметил, что руки у него дрожат. Блядь, здорово я все-таки перенервничал. Руки, вон, прямо ходуном ходят! Нервы не в пизду!
Он попытался закурить, чтобы упокоиться. Пальцы прыгали, спички ломались одна за другой. Закурив наконец только с пятой или шестой попытки, он некоторое время просто стоял, прикрыв глаза, подняв к небу лицо и глубоко затягиваясь. Потом выбросил сигарету и не торопясь двинулся в сторону метро.
В субботу показатель Рудникова упал до 45: 55, в воскресенье — до 34: 66, в понедельник он уже был равен 23: 77.
Происходило что-то страшное. И абсолютно непонятное. Рудников сидел, тупо уставясь на лежащую на столе монетку. Решка! 22: 78! Еще хуже, чем в предыдущей серии. Там хоть 23 на 77 было.
Что все-таки происходит? Должно же быть хоть какое-то объяснение этому бреду и кошмару!? Совершенно немыслимому и ни в какие рамки уже не укладывающемуся. 22: 78! Да это ни в какие ворота не лезет! Этак я до конца недели не дотяну. Н-не-а!.. Не дотяну! Точно не дотяну. Как пить дать. И к гадалке не ходи.
Ну, думай, думай! Ты же ученый. Физик-теоретик, в конце-то концов! Пусть даже и бывший. Думай! Ищи причину. Тебя же учили. Анализировать и обобщать факты. Воспринимай это просто как научный эксперимент. По какой-то необъяснимой причине и каким-то необъяснимым образом провалившийся. И вот теперь это объяснение и эту самую причину тебе и надо найти. Срочно! Позарез!! А иначе — моменто море. Моментально. В море.
Как ни странно, на этот раз Рудников чувствовал себя несравненно спокойнее, чем в пятницу, когда всё только началось. И, по крайней мере, сохранил полную способность ясно мыслить. В пятницу-то он, охваченный безумным страхом, вообще почти ничего не соображал.
(Ко всему человек привыкает, — философски подумал в этой связи Рудников. — Даже к пиздецам. Ничем его, по большому счету, не проймешь!)
Ладно, итак, что мы имеем? Показатель падать не должен, а он падает. Падает, падает и падает!.. Как зимний снег. Как последняя сволочь! Что падать он не должен — это мне тогда в парке сказали. При первой встрече. Конечно, гарантий никаких, но мне почему-то кажется, что мне там не врали. А зачем им? Ну, как бы то ни было. Проверить тут все равно ничего нельзя, а потому просто примем на веру. Как аксиому. Что падать не должен. И тем не менее — падает!
Значит?.. Что это значит?.. Значит, есть причина. Какая-то дополнительная причина, которую я пока никак не могу понять. Вычислить. Учесть. Ухватить! Причем постоянно действующая. Непрерывно. На протяжении всего последнего времени. Раньше-то ведь у меня такого не было.