- Уже восемь лет служу у мосье Парандона, и он на меня не жалуется.
- Вы довольны местом?
- Бывает и похуже.
- Мосье Парандон хорошо обращается с вами?
- Душа-человек!
- А мадам?
- Между нами говоря - стерва!
- Достается вам от нее?
- От нее всем достается... Повсюду она шныряет, во все сует нос, всеми недовольна... Счастье, что у меня комната не в доме, а над гаражом...
- Чтобы девочек туда приводить?
- Что вы! Сделай я такое на свою беду, так мадам пронюхала бы, и я в два счета вылетел бы отсюда. По ее, прислуга должна быть холощенная... Нет, просто у себя в комнате я могу дышать свободно... И можно, когда надо, уходить, хотя оттуда в квартиру проведен звонок, и я обязан, как мадам выражается, являться по ее вызову круглосуточно.
- Она когда-нибудь вызывала вас ночью?
- Да, раза три-четыре... Видно, хотела убедиться, что я на месте.
- Под каким предлогом?
- Один раз, будто услышала какой-то подозрительный шум и вздумалось ей про воров. Вместе со мной всю квартиру обошла.
- Наверно, кошка?
- Нет тут ни кошек, ни собак... Она их терпеть не может. Когда Гюс был маленький, он просил, чтобы ему к рождеству подарили щенка, а получил электричку. Сроду не видал, чтобы мальчонка так бесился со злости.
- А в другие разы?
- В другой раз ей почудилось, что паленым пахнет... А еще... Постойте... Что же это было? Ага, она остановилась у дверей мужниной спальни и не услышала его дыхания. И послала меня поглядеть - не случилось ли с ним чего-нибудь.
- Что же она сама, что ли, не могла войти?
- Почем я знаю. Да, наверное, была причина... Не подумайте, что я жалуюсь... Она ведь часто уезжает из дому и после обеда и по вечерам, и мне покою хватает.
- С Лизой ладите?
- Да, неплохо... Смазливенькая... Одно время мы... Ну, вы догадываетесь... Только Лиза любит новеньких... Почти каждую субботу у нее другой... А я не охотник делиться...
- Ну, а мадам Вокен?
- Старая грымза.
- Она вас недолюбливает?
- Она так урезает нам всем порции, будто мы здесь просто столуемся, а уж насчет вина - так и вовсе в обрез! Верно, потому, что муж у нее пьянчуга и лупцует ее не меньше, чем два раза в неделю. Вот она и взъелась на всех мужиков.
- А мадам Маршан?
- А я вижу только, как она возится с пылесосом. По-моему, эта баба отроду немая - только губами шевелит, как останется одна в комнате... Может, молится?
- А барышня?
- Ну, эта не гордячка и не кривляка. Жаль, что она всегда невеселая,
- Несчастная любовь?
- Не знаю. Может, просто такая уж обстановка.
- Вы слышали что-нибудь о письмах? Фердинанд, казалось, смутился.
- Да уж ежели говорить правду - слышал. Но не читал.
- Кто вам говорил?
Он смутился еще больше и притворился, будто вспоминает.
- Вот, забыл!.. Ведь все время ходишь туда-сюда, на ходу перекинешься словом с одним, с другим...
- Мадемуазель Ваг?
- Нет, она никогда не говорит со мной про хозяйские дела.
- А Тортю?
- Ну да! Этот глядит на меня так, словно и он тут хозяин.
- Жюльен Боа?
- Может быть... Ей-богу, не знаю... Может, даже кто в буфетной.
- А вы не знаете, есть оружие у господина Парандона?
- Лежит у них в ночном столике кольт тридцать восьмого калибра. Но патронов к нему я никогда не видел.
- Вы убираете его комнату?
- Я. Это входит в мои обязанности. Ну, конечно, и за столом прислуживаю.
- Больше вы нигде не видели оружия?