Затем он поднялся по лестнице и вышел из особняка. Пересек большую лужайку. Траву тщательно подстригла вчера днем бригада садовников под его руководством. Дальше начинался парк, а за ним настоящий лес. Он углубился в чащу, шагая по чуть заметной и одному ему известной тропке, перешел по поваленному дереву ручеек и очутился в настолько густых зарослях, что туда не проникал солнечный свет. Под ногами чернела земля, сырая и прохладная.
Осмотревшись внимательно вокруг себя, он нашел лежащий неподалеку булыжник. Отсчитал от него двадцать шагов на север и остановился. Еще раз внимательно уставился себе под ноги, разгреб носком ботинка мертвые листья. Достал из кармана небольшой совок, опустился на корточки и выкопал маленькую ямку. Затем положил в нее пудренницу, тщательно заровнял землю, вновь посыпав это место мертвыми листьями.
Прежде чем подняться, прошептал:
— Ну вот, Вики. Я принес тебе твою пудренницу. На тот случай, если твой маленький носик вспотеет.
.:. Когда он вышел из лесу, солнце уже ярко светило. В доме он аккуратно выбрил здоровую половину лица, принял душ, с аппетитом позавтракал. Бросив взгляд на часы, облачился в серого цвета костюм, завязал перед зеркалом галстук, неодобрительно чуть улыбнулся собственному отражению и вышел.
В гараже стояли четыре автомобиля. Он сел в длинный лимузин темно-голубого цвета. Быть охотником за женщинами в течение трех летних месяцев и туристом все остальное время в году — тоже сносный способ существования. Но летний сезон всегда можно продлить, скажем, в Европе, на Лазурном берегу. Перемена мест имеет, если подумать, свои дополнительные маленькие преимущества. Через два часа он будет далеко.
Выехав на асфальтированную дорогу, он притормозил и еще раз оглянулся в сторону леса. Перед его глазами замелькали искры, подобные тем, что можно увидеть в бокале очень сухого шампанского. Знакомое чувство триумфа охватило его. Но по мере того как он удалялся от особняка, голос, исходящий из глубины расщепленного сознания, отчаянный голос, стал настойчиво кричать в его голове:
— Боже, сделай так, чтобы меня поймали! Умоляю тебя, сделай так…
Море было спокойным, и его необъятное пространство, окрашенное в восхитительный сине-бирюзовый цвет, сверкало под первыми лучами утреннего солнца.
Аллен Мелтон вдыхая полной грудью чистый морской воздух, избегая смотреть в сторону своей жены Марты, лежащей недалеко от него на песке. Он хорошо знал, что ее проницательные серо-зеленые глаза следят из-под полуприкрытых век за каждым движением его мускулистого и загорелого под беспощадным солнцем тела с выражением глубокой скуки. И эти мускулы, которые Аллен так старался укреплять, — разве не сравнила она, презрительно усмехнувшись, со «слишком промасленными канатами»? Внутренне оскорбившись, Аллен проглотил вспыхнувшую в нем злость, крепко сжал челюсти, чтобы не выдать своего негодования, и сосредоточил внимание на небольших скалах, торчавших из воды недалеко от пляжа, где стайка пеликанов кружилась низко над водой, помахивая большими крыльями.
— Сегодня должна быть хорошей подводная рыбалка там, у скал, — сказал Мелтон, чтобы прервать молчание. Замечание скорее всего было адресовано не его жене, а сидевшему на солнце у ног Марты Джиму Талботу — человеку угловатого, худосочного, лишенного привлекательности сложения. В сравнении с крепкой фигурой — Аллена тело Джима не знало спортивных упражнений, да и вообще Талбот подраспустил себя.
Произнеся эти несколько слов, Аллен резко обернулся и внезапно перехватил полный нежности взгляд жены, которым она обменялась с Джимом, не подозревая, что за ней наблюдают. Точнее говоря, во взгляде было больше чувственности, чем нежности, как и во всем выражении лица Марты. То, что увидел Аллен, мгновенно разожгло в нем огонь жгучей ненависти. С каким бы мстительным наслаждением он прострелил бы гарпуном подводного ружья твердую золотистую грудь, которую Марта так бесстыдно обнажила солнечным лучам. Пытаясь сдержать свою ярость, Мелтон отвернулся и положил голову лицом вниз на сложенные руки. Нельзя — ни в коем случае нельзя, — чтобы жена догадалась по малейшему признаку на его лице, что он чувствует внутри. Видит бог, она способна, если захочет, добраться до дна его души. В течение семи лет их семейной жизни — Аллен, увы, ничего уже не мог изменить! — жена всегда оставалась для него загадкой… до этой секунды, секунды, обнажившей во всей неприглядности всю правду. Теперь он знал, в чем дело.
Он знал, что человек, лишивший его любви жены, был Джимом Талботом, этим ничтожеством, всегда готовым услужить, составить компанию при игре в бридж, оказать мелкую услугу, втереться в доверие…, пробраться в любовники, чуть муж повернулся спиной.
Чтобы отвлечься от мрачных мыслей, Аллеи стал налаживать свое пневматическое ружье. В это время жена, весьма довольная собой, прикладывала ко рту трубочку, выпуская из нее прозрачные пузырьки, сверкающие как бриллианты. Когда это ей надоело, Марта положила трубочку и, прикрыв сверху глаза ладонью, стала всматриваться вдаль, туда, где большие морские птицы кружились над скалистыми камнями, время от времени стремглав падая в воду, чтобы схватить клювом добычу — мелкую серебристую рыбешку.
— Уже четырнадцать дней, как мы торчим здесь, — заметила, обращаясь к Аллену, Марта. — И тебе все еще не надоела твоя подводная охота. Может быть, ради разнообразия, ты сегодня не отправишься в море, а побудешь с нами на пляже?
Предложение было сделано явно равнодушным тоном. Конечно же, Джим и Марта желали противоположного: чтобы он оставил их наедине еще раз.
Мелтон оглядел тело своей жены… Это тело, которое, как он себе отчетливо представил, отдавалось с себялюбивой страстностью презренному любовнику, предпочтя его своему мужу. Презренному в его глазах, да!.. Но не сам ли он разбудил в Марте такую чувственность, которой так ему, обманутому и преданному, недоставало?… Все эти годы она отдавала свои ласки Джиму Талботу, в то время как он, красивый, сильный, страстный, держал в своих объятиях лишь бесчувственное тело!
— Да, ты права, — ответил он, стараясь говорить тоном заботливого мужа. — Я не уделял тебе, моя дорогая, должного внимания в эти дни. Но, ведь с нами Джим, чтобы тебе не было скучно. Надеюсь, ты не очень разочарована?
Говоря это, Аллен адресовал «старому другу семьи» широчайшую улыбку, обнажая зубы ослепительной белизны.
С чувством внутреннего торжества он увидел, что Талбот покраснел и несколько смутился. Обернувшись к Марте и стараясь скрыть смущение, лицемерный друг подмигнул ей, играя роль невинного сообщника, и воскликнул с фальшивым смешком:
— Кто-то должен оберегать тылы, пока ты, старик, переловишь половину рыбы в океане!
— Он никогда не останавливается на половине, — заметила молодая женщина насмешливо-презрительным голосом.
Марта поднялась с песка, чтобы усесться в шезлонг, и вытянула свои длинные прямые ноги.
— Если он становится на лыжи, — продолжила она, — значит, он должен пересечь за шесть дней всю страну. И, когда он охотится на медведя-гризли, он может преследовать неотступно зверя неделями… Не так ли, мой дорогой?
— Скажем так: мне нравится на самом деле достигать намеченной цели, докапываться до самой сути вещей, — ответил Мелтон отвлеченно.
— Да, но добиваешься ли ты своего на самом деле?
Скрытый в этих словах подтекст да и сам вопрос, имевший значение намека, показались Аллену почти невыносимыми.
С другой стороны Джим, как бы шутя, нанес ему психологический удар, подыгрывая своей любовнице.
— Держу пари, — сказал Талбот, обменявшись заговорщицкой улыбкой с Мартой, — Аллен не тратит зря времени под водой и занимается там любовью с какой-нибудь сиреной!
— Чтобы он прервал свое увлечение ради любви? Никогда, — заметила саркастически жена. — Нет. Уверяю тебя, даже самая соблазнительная сирена не соблазнит Аллена, когда он увлечен рыбной ловлей. Не так ли, дорогой?
— Всему свое время. Почему одно должно мешать другому? — также холодно и с сарказмом ответил Мелтон, чтобы немного сбить тот шутливый тон, с которым они к нему обратились. Помолчав немного и усмирив гнев, он добавил с ложной сердечностью:
— А что, Джим, если и ты попробуешь нырнуть со мной разок вон под те скалы? Что ты скажешь? Ты ведь мне обещал порыбачить вместе еще до нашего прибытия сюда.
— Ты хочешь сказать, сегодня… Но я хотел бы… — пробормотал растерянно Талбот, искоса поглядывая на Марту в надежде, что та придет ему на помощь.
— Послушай, но мне кажется, что моя дорогая супруга еще успеет пообщаться с тобой после полудня.
Марта, видимо, уловила в этом обмене фразами скрытую угрозу мужа, и тень беспокойства пробежала по ее лицу. Ее глаза вдруг изменили цвет, и Аллен со злобной радостью сказал самому себе: «Ну, вот. Она знает! С этой минуты она знает, что я знаю!»
Обманутый муж насильно заставил себя улыбнуться, пытаясь забыть причинившую ему такое страдание картину, которая предстала перед глазами вчера под вечер, когда он возвращался на своей пироге к пляжу. Случайно он направил тогда бинокль на маленький островок, где обитали перелетные птицы, и увидел женщину и мужчину, лежащими в объятиях посреди диких лилий… Марта отдавалась Джиму с такой нежной страстностью, которую она никогда не дарила ему, законному мужу.
— Так что же, мой дружок, тебя сдерживает? — продолжал Аллен, разыгрывая роль насмешливого приятеля. — Не хочешь ли ты мне сказать, что тебя пугает небольшая подводная прогулка в этом невозмутимом море?
Аллен подкрепил свои слова как бы дружеским толчком Джима в спину, от которого тот резко покачнулся вперед и назад своим худосочным торсом. Мелтон словно любовно обнял Талбота за плечи, с вызовом глядя на Марту, чтобы она могла убедиться в резком контрасте двух мужчин, каждый из которых обладал ею, и в данный момент разыгрывающих клоунаду у ее носа.
Аллен — высокорослый, плечистый, с узкой талией и развитой грудной мускулатурой, с благородными чертами лица и жгуче-синими глазами, сверкающими на солнце — и другой — сгорбленный сутулостью недоносок, с повисшими как плети руками и тонкими ножками, торчащими из пляжных трусов. И, несмотря на это, вчера после полудня… и все предыдущие дни после полудня, вне всякого сомнения, там, на птичьем острове, этот недоносок наслаждался в ее объятиях.
Мелтона внезапно охватило острое желание тут же схватить ничтожного избранника, бросить его через себя на песок, раздавить ему кости, чтобы он взвыл от боли, показать Марте, кто из них двоих принадлежит к расе победителей, кто из них настоящий мужчина!
Но, вместо того, чтобы подчиниться зову крови, он вновь надел маску простодушного добрячка и дружелюбно сказал своему сопернику:
— Ты знаешь, старина, подводная ловля рыбы не таит в себе ничего опасного. Даже маленькие дети увлекаются этим занятием здесь, на побережье. Не далее как вчера подросток пятнадцати лет подцепил рыбину весом более шести фунтов.
— Но почему ты настаиваешь отправиться рыбачить вдвоем именно сегодня? — вмешалась Марта, нервозно покусывая губы и поглядывая в сторону скал. — Мне кажется, что птицы вьются там неспроста. Вероятно, что-то их беспокоит. К тому же, косяки мелких рыб могут привлечь внимание акул, не так ли?
— Да, это возможно, — пожал плечами Мелтон. — Ну и что?… Если появятся акулы, нужно лишь вести себя спокойно и проследить, куда они плывут… Нет, поверь мне, Джим, подводная рыбалка — удивительное, волнующее занятие и абсолютно безопасное!
Джим снова покраснел, судорожно проглотил слюну и забормотал:
— Да… Да, это так… Я ведь действительно обещал тебе.
— Браво! Наконец-то я слышу слова настоящего мужчины! — радостно воскликнул Аллен, указывая пальцем на горизонт. — Лучше всего, если мы отправимся немедленно. В моей пироге имеется, Джим, еще один полный комплект снаряжения, а также запас провизии для нашего ленча…
Мелтон сильно сжал вялые бицепсы бывшего друга, заставляя его встать.
— Через двадцать пять минут мы будем у скал, и поверь мне, Талбот, тебя ждут незабываемые впечатления!