Значит, идет обслуживание главной задумки Юровского. И значит, кто-то из этих неотхаренных вовремя сук - на связи у Якова Михайловича. Это надобно немедленно проверить. И этот канал воздействия на семью - пресечь. "Накося, выкуси, железный Яков... Что понятно - то поправимо. Ты у меня фигу сглотнешь и не подавишься. И не заметишь. Ты, может, и от природы своей умелец, да ведь и мы... ты - ради мира у ног. И я - ради. Верю в солнце Завета. Вижу очи твои! Поборемся.
Но как выйти на этих черных помощниц? Как установить факт? Как пресечь - только незаметно, невнятно, чтобы не поняли, не догадались... Кулак не подмога. Наган - тоже. А если что не так... Амба.
Нужен Кудляков. А ведь странность: сколько работаем, а не удосужился узнать - где искать мил-друга, если что...
Он ведь оперативник. А у оперативника должно быть место, которое служит местом встреч. С теми, кто доносит. Жандармы, помнится, называли: "секретная агентура". Осведомительная и всякая-разная. А как узнать - где эта самая "явочная"?
Кто о ней, кроме Кудлякова, знает?
Председатель, вот кто! Лукоянов Федор Николаевич. Еще одна ошибка: надобно было представиться начальничку, как и положено культурному чекисту. Это Юровский сбил. И Татьяна. И Войков...
В "Американскую" помчался бегом. Поднялся в правое крыло на второй этаж, постучал. Голос послышался юношеский: "Да-да?"
Вошел. У окна молодой человек лет двадцати семи, бритый, в офицерской, тщательно отглаженной форме без погон, высокий, излишне худощавый. Лукоянов.
- Я - Ильюхин. От Дзержинского, из Москвы.
- Вы у нас две недели, а представляетесь только теперь? Ладно, какая нужда?
Объяснил. Лукоянов задумался:
- Явочная квартира - секрет особой важности. Вам Кудляков разрешил, если что? И вообще - откуда я знаю, зачем вам?
Еще раз объяснил.
- Срочное, говорите...
- Мне вам все до дырки выложить? - взъярился. - Вы знаете, от кого я и зачем.
Лукоянов молча написал что-то на листке, протянул.
- Это через две улицы, совсем рядом. Запомнили? Давайте...
Чиркнул зажигалкой, листок вспыхнул и исчез.
До указанного дома оставалось шагов сто, когда увидел, как из дверей выскользнула статная женщина в темном пальто и удалилась быстрым, но каким-то очень странным, мелким, что ли, шагом. Еще через мгновение появился Кудляков. Был он в рясе, с наперсным крестом, клобук держал в руке и, оглядевшись, уверенно надел.
- А ты артист... - ехидно заметил Ильюхин, хлопая "попа" по плечу.
- Ты? - не удивился Кудляков. - Что за нужда?
И тут словно молния ударила: баба эта... Мелкий шаг... Даже ж...й не вертела, как все они вертят.
- Игуменья? Из Спасо-Ефимьевского?
Торжество переполняло. Вот удача... И вообще: ай да я!
- Она... - Кудляков внимательно посмотрел. - А-а... Патроны, да? И что ты подумал?
Ильюхин растерялся.
- Как... что? Ты в уме? А что я должен был подумать? Что ты, в лучших жандармских традициях, говоришь одно, а делаешь - другое.
- В жандармских... - повторил усмешливо. - Держись за землю. Ты прав.
Ильюхину показалось, что теряет дар речи, а земля под ногами исполняет чечетку - палубное "Яблочко".
- Ты... ох...л? - глотал воздух и казалось, что не идет он в легкие.
- Сопляк... - с едва заметной улыбкой произнес Кудляков. - Тебе и вам всем еще только предстоит научиться азам нашего искусства. Ты знаешь, что такое "операция прикрытия"?
- А чего, чего прикрывать-то?! - злился Ильюхин. - Срам, что ли? Так мы не в бане! Ты телись, парень, а то ведь я нетерпеливый...
- Да просто все... - устало вздохнул. - Юровскому и им всем надобно и царя, и его семью, и его людей скомпрометировать, понял?
- Ском... чего? Осрамить? - вот ведь - дворяне! Экое слово неслыханное...
- Как бы... - улыбнулся Кудляков. - Если Юровский на что-нибудь "выйдет" - наткнется и на игуменью. А она работает "втемную". То есть искренне. И Юровский утрет нос...
- Так это ты подсказал Боткину, где граната?
- Неважно - кто. Важен результат.
- А... а жандармы?
- Я, милый, и есть жандарм. Ротмистр Отдельного корпуса, служащий Особого отдела Департамента полиции. Ты тут как-то по поводу интересов рассуждал...
И это знает, гад... А ведь это все было во сне. В мыслях. Вот ведь дельфин...
- Так вот: наши интересы в этой истории совпадают полностью. И хотя ты лично - чекист, а я - офицер Департамента...
- Нет больше твоего "департамента"! - завопил яростно. - Нет!
Кивнул согласно. Нет. Улыбнулся.
- А это важно? Ну? Будем трудиться? Или... сдашь меня?
Как же... Тебя "сдашь"... А то ты позволишь... Вон - рука в кармане, напряглась, там, поди, такой же браунинг, как и у Якова.
Кудляков (или как его там звали на самом деле) отрицательно покачал головой.
- Карман - обман, а револьвер - вот он... - И медленно-медленно почесал шею под затылком, а потом молниеносно выдернул из-за воротника маленький, черненький. Вороненое дуло уставилось Ильюхину прямо в глаз.
Понял: стрелять не станет. Глаза выдали. Когда до выстрела полсекунды - глаза другие. Мертвеют они на мгновение...
- Понял, я все понял! - покачал головой. - Смотрю на тебя и лишний раз удивляюсь: вы ведь такая сила... А мы вас - тю-тю?