Июль 1993 года. Москва
- Але, это Лаврентий Павлович?
- Нет, Миша, это старшина Манько, - сказал в трубку Вадим Лаврентьев, узнав голос своего бывшего подопечного курсанта Чернова.
- Черт побери! А я как раз хотел передать Лаврентию Павло вичу привет от старшины.
- Ухо чешется? - усмехнулся Лаврентьев, намекая на оплеуху, полученную некогда Черновым от сурового старшины.
- Иногда чешется, жутко хочется встретить его и выяснить, наконец, почему он позволяет себе лупить беззащитных курсантов? Да теперь это уже сложно, он гражданин другого государства. Я вот не пойму, если это другое государство, на хрена мы там слу жили, а, Вадик? Муки невероятные терпели?
- Ты лучше скажи, навещал свою тетку? Я её смотрел сегод ня, по-моему, операция прошла успешно.
- Нет, навестить не смог, дел по горло, но она звонила, сказала, что собирается играть в футбол. У них там две команды, одна - с камнями в почках, другая - с камнями в печени. Тетка собирается играть за первую, надеется на победу. Ты классный хирург, Вадим Павлович. По сему поводу и звоню тебе. Хочу отб лагодарить. Ничего, если заскочу сейчас?
Лаврентьев посмотрел на Люду Носову, двадцатитрехлетнюю медсестру, с которой вот уже несколько месяцев встречался по субботам, когда родители уезжали на дачу. Коротко стриженная шатенка с большими карими глазами закинула ногу на ногу, поу добнее устроилась в мягком кресле и равнодушно пожала плечами.
- Люда не возражает, - сказал Лаврентьев. - Можешь привести свою подругу, устроим групповуху.
Люда выразительно покрутила пальцем у виска, словно отве чая на вопрос Чернова:
- Она и против этого не возражает? Ты ничего не перепутал, Вадик?
- Перепутал. Против этого возражает. И ещё хочет узнать, как именно ты хочешь отблагодарить меня?
- Бутылку коньяка привезу. Хорошего. Ты какой предпочита ешь, "Метаксу" или "Хенесси"?
- Люда спрашивает, а какой дороже стоит? - усмехнулся Лав рентьев.
- Ничего подобного я не спрашивала и не думаю спрашивать, - покачала головой Люда. - И дураку понятно, что "Хенесси" стоит намного дороже.
- Просветила? - спросил Чернов.
- Оказывается, она разбирается в коньяках куда лучше меня. Говорит, что "Хенесси" - её любимый напиток.
- Слушай, Лаврентий Павлович, ты за кого меня принимаешь? У тебя по несколько операций в день бывает, и за каждую бутылки тащат. Так что, про то, какой ты темный по части коньяков, не надо. Я вот удивляюсь, когда ты успеваешь все это выпить?
- Бутылки дарят, это верно. Но я не спрашиваю, какая сколько стоит. Просто говорю "спасибо" - и все. Ты едешь или нет?
- Еду. Правда, теперь даже не знаю, что же привезти тебе, такому одариваемому хирургу? Чем удивить? Я ж тебе не просто бедный родственник больной женщины, а...
- Богатый родственник уже здоровой женщины.
- Ну и дурак, если так думаешь. Я твой друг вот уже десять лет.
- Приезжай, как всегда, с бутылкой "кристалловской" водки и солеными огурцами, у метро купишь. И не выпендривайся, Миша.
- Да хочется же по-настоящему тебя отблагодарить. Тетка велела.
- Ну тогда купи две бутылки водки, черной и красной икры, осетрину горячего копчения, семгу холодного копчения, крабов... Люда, какие деликатесы у нас дороже всего стоят?
- Мозги живой обезьяны, - сказала Люда.
- Нет, мозги у меня и свои есть. Короче, давай, Миша, мы ждем тебя. Если вдруг все магазины закроются на учет, не огор чайся, у меня все есть для дружеской беседы.
Вадим положил трубку и улыбнулся Люде.
- Надеюсь, ты не против?
- Лучше б мы провели этот вечер вдвоем. Этот Чернов слиш ком уж важничает, бизнесмена из себя корчит.
- Он и вправду бизнесмен. Водкой торговал, бананами торго вал, китайскими кроссовками, которые через неделю расползались по швам, гонконгской радиоаппаратурой. Словом, прошел полный курс молодого бизнесмена.
Люда встала с кресла, положила загорелые руки на плечи Лаврентьеву.
- Вадик...
Он наклонился, поцеловал её в губы.
- Я правильно понял твое желание?
- Ты вообще очень понятливый мужчина. У нас же есть время до прихода твоего приятеля, верно?
- Есть немного, - улыбнулся Лаврентьев. - И если мы поспе шим, возможно, успеем.
- А если не будем спешить, ещё лучше успеем, - пробормотала Люда, опускаясь на колени.
Лаврентьев блаженно зажмурился. Она прекрасно умела успе вать.
- Вот такие дела, - развел руками Чернов. - Перестраиваю фирму, будем торговать компьютерами. Тебе, Вадик, как другу и человеку неравнодушному к игрушкам - подарю любой из первой партии.
Робкий и неумелый курсант Чернов превратился в уверенного, элегантно одетого молодого мужчину с коротким ежиком светлых волос над высоким, узким лбом. Только под умными серыми глаза ми проглядывала синева - следствие бессонных ночей и нервного перенапряжения, связанного с постоянным риском. Открыть свой бизнес в России было проще, чем где-либо еще, но продолжать его
- почти невозможно.
- Все забываю, как называется твоя фирма, Миша? - спросила Люда.
- Очень просто. "Колея".
- Странное название. Что это означает?
- Моя фирма, потому и "Колея", - самодовольно усмехнулся Чернов.
- Объясни! - потребовала Люда.
- Он сам её проложил, сам по ней ездит, - усмехнулся Лав рентьев.