- Я просто зашла... взять свои вещи, я сейчас уйду... - она медленно отступала к окну.
От Колготина разило прокисшим потом и ещё чем-то грязным, омерзительным. Сумасшедшая злоба в глазах и кривая ухмылка вы зывали животный страх в её душе.
- Ни хрена ты не уйдешь, падла!
Колготин забыл о том, что она стала богатой, что у неё есть деньги и телохранители. Что деньги можно взять, как плату за свои мучения, а телохранителей следует опасаться. Сейчас он знал только одно - её нужно убить. Уничтожить, разрезать на куски и выбросить в Яузу. А что там дальше будет - плевать!
- Ты что... что ты хочешь? - в ужасе спросила Юля, чувс твуя, что ноги перестали её слушаться. И шагу сделать было не возможно. - Ты... я тебе все объясню...
- Объяснишь, объяснишь, - Колготин шагнул вперед, сильно ударил её ладонью по щеке.
Юля отлетела к кровати, повалилась спиной на скрипучую панцирную сетку. Вздернула руки, пытаясь закрыться от новых ударов. Колготин достал из кармана пальто разбитую бутылку вод ки. Его грязные, корявые пальцы вцепились в горлышко. Два ост рых стеклянных выступа нацелились в глаза девушки.
Вид зловеще поблескивающего стекла, готового ослепить, изуродовать лицо, убить, сделал ужас девушки настолько невыно симым, что он перестал сковывать её тело и подтолкнул к дейс твию. В последний момент Юля с истошным воплем уклонилась от страшного удара и, прокатившись по кровати, спрыгнула на пол.
Разбитая бутылка пропорола подушку, ударилась острыми кра ями о железные прутья спинки. Звон стекла, её крик и хриплая матерщина Колготина смешались в жуткую какофонию преступления. Края бутылки стали короче, но не менее страшными.
Юля схватила табуретку, выставила её перед собой, пытаясь защититься. И вовремя, потому что Колготин повернулся к ней и уже занес руку для нового удара - на сей раз он метил ей в жи вот. Бутылка с хрустом врезалась в деревянную крышку. Осколок стекла впился в ногу Юли чуть повыше колена. Она вскрикнула от боли, но даже не посмотрела на рану, лишь почувствовала, теплую струйку крови, стекающую к коленке...
В это мгновение входная дверь квартиры с треском слетела с петель. Стремительная тень пронеслась мимо Юли, и Колготин, взмахнув руками, отлетел к кровати, грохнулся спиной о стенку. Только теперь Юля увидела, что это был Вадим. А рядом с ним - Саня, который хоть и опоздал с первым прыжком, но своего не упустил. Несколько профессиональных ударов - и Колготин, сва лившись с кровати, замер на полу, раскинув руки в стороны.
Юля хотела что-то сказать, но в глазах потемнело, будто в ночной комнате разом выключили свет, и она упала на руки Лав рентьеву. Он поднял её, бережно положил на кровать. Иваненко ещё раз приложился носком ботинка к ребрам Колготина, от чего тот захрипел, выгнул спину и снова обмяк.
- Она ранена, вся нога в крови, - сказал Лаврентьев.
- Ну так сделай что-нибудь, ты же врач, - сказал Иваненко.
Они одновременно схватились за край серой простыни, выгля дывающей из-под одеяла. Лаврентьев оторвал длинную полоску и стал бинтовать ногу Юли, Иваненко оторвал полоску пошире, скру тил её в жгут и связал за спиной руки Колготина.
Юля открыла глаза, испуганно вдавила голову в подушку, увидев рядом с собой Вадима. Но, спустя мгновение, узнала его. Неуверенная улыбка задрожала на её губах, по бледным щекам мед ленно покатились две слезинки.
- Это ты?.. Ты пришел?.. - тихо спросила она.
- Пришел... я пришел за тобой, Юля... - сказал Лаврентьев, опуская голову, чтобы она не видела, как неожиданно повлажнели его глаза.
Но она увидела.
- Ты плачешь? Почему? - её рука медленно поднялась, осто рожно коснулась его щеки.
- Я бы мог тебя потерять... - пробормотал Лаврентьев. - Страшно даже подумать об этом...
- И ты совсем не обижаешься на меня?
- Разве можно на тебя обижаться?
- Ой, Вадим!.. - она крепко обняла его, закрыла глаза, пов торяя. - Я так люблю тебя, люблю... тебя, только тебя, люблю, Вадим...
Иваненко хмуро усмехнулся:
- А я надеялся, что ты обоих нас выгонишь...
- Саня, спасибо тебе, ты очень хороший человек, ты мне по мог, но я... прости, Саня... - сказала Юля, не открывая глаз.
- Да уж... пожалуйста, - Иваненко подошел к кровати, скло нился на нею, поцеловал в щеку. - Не надо ничего объяснять, я понятливый... Каждому свое. Медику - раненая девчонка, менту - преступник. Надо было в медицинский поступать...
Лаврентьев поднялся, взял Юлю на руки.
- У тебя рана, как бы заражения не было, - озабоченно ска зал он, целуя её волосы. - Мы поедем ко мне.
- Это осколок бутылки, - сказала Юля, крепко обнимая его. - А моя сумка? Там вещи...
- Может быть, потом вернемся? Осколок нужно поскорее изв лечь из тела. Или я потом вернусь, - сказал Лаврентьев.
- Я возьму её, - сказал Иваненко, пинком поднимая Колготина с пола. Мне спешить некуда, но ради вас, так уж и быть, сумку доставлю к машине в срок...
54
- Здесь намного уютнее, чем в твоей собственной квартире, - сказала Юля, разглядывая детскую комнату Вадима.
Она была в своем новом костюме, предназначенном для перво го выхода на работу, и ослепительно-белый бинт, выглядывающий из-под короткой юбки, казался таким соблазнительным, что Лав рентьев не мог оторвать от него взгляда.
- Если хочешь, мы будем жить здесь, - он потянулся к ней, нежно коснулся губами её теплых, доверчивых губ. - Вечером при дут родители, я вас познакомлю. Ты им обязательно понравишься.
- А если не понравлюсь? Выгонишь?
- Юля, милая моя, любимая, пожалуйста, никогда больше не говори этого! - взмолился Лаврентьев.
- Я попробую, Вадим. Но жить в чужой квартире - нет... - Юля покачала головой.
- Ну тогда мы будем жить в своей, на Олимпийском проспекте.
- В твоей. Если тебе, конечно, нужна квартирантка.
- Мне нужна любимая женщина, жена и хозяйка нашего дома. А ещё - мать моих детей, - решительно сказал Лаврентьев. - Завтра же пойдем в ЗАГС, а потом поедем в свадебное путешествие. Юля, я люблю тебя и никуда больше не отпущу!
- Не пожалеешь?
- Никогда! И вообще, мы и так натворили немало глупостей, по-моему, хватит.
- Может быть... Но знаешь, какая-то польза есть и от наших глупостей. По крайней мере, я поняла, что люблю тебя.
- А я - тебя.
- А что скажет Чернов?
- Ничего не скажет, - усмехнулся Лаврентьев. - Придется ему заняться поисками настоящей искусствоведки с оксфордским обра зованием.