— Как вы думаете, где драгоценности? — спросил Максим утром следующего дня, когда Реми приехал за ним.
— Ага, вот и вы заинтересовались наследством! А я смотрю — что-то вы столиком вашим мало озабочены. Но — ставки меняются! Драгоценности — это стоит того, чтобы ими заинтересоваться, — подначивал Реми.
— Я ходом расследования интересуюсь. А вам — просто завидно, — ответил ему в том же тоне Максим.
— Мне? Вовсе нет. Я вам позавидую, может быть. Если найду ваши драгоценности. И если вам, конечно, еще удастся их заполучить. Наследник-то не вы, мой русский друг. Хотя по праву они должны принадлежать вам, и только вам…
— Вы думаете, что их еще можно найти?
— А вы — нет?
— По-моему, их уже кто-то нашел. И вряд ли отдаст.
— Этот — или эта — «кто-то» их не нашел. Если бы камешки были у него в кармане, он бы уже давно загорал на каких-нибудь экзотических островах и общество бы лишилось чести его присутствия в своих рядах… Но наш «кто-то» не отдыхает, он суетится, причем уже давно. Он еще год назад пытался украсть ваш столик, уже зная о тайнике и рассчитывая вскрыть столик где-то в спокойной обстановке и заняться поисками драгоценностей. Кража не удалась, а возможность другой попытки осложнилась тем, что Арно привинтил его ножки к полу… Узнав о вашем, Максим, приезде, наш «кто-то» задумал убить Арно, пока он не отдал столик вам, боясь, что «русское наследство» уйдет к вам вместе со спрятанными в нем драгоценностями. И убил…
Но еще надо было устранить вас: ведь Соня сказала, что завещание написано! Сказала при всех. Поэтому «кто-то» пытался сначала найти доступ к столику в ваше отсутствие: вот вам. ваша ночная посетительница, вот вам телефонные прозвоны; не исключено даже, что этот «кто-то» пытался туда пробраться еще раз, но наткнулся на новые замки, к которым его ключи не подходили… И когда стало ясно, что вас оттуда не выкуришь, то милый «кто-то» попытался избавиться и от вас путем наезда…
— Вы что, по ночам не спите? Размышляете?
— А что, на это всю ночь надо?
— Намек понял. Так где драгоценности в таком случае? Их же нет в тайнике! Значит, их кто-то нашел.
— Браво, Максим! Признайтесь, вы всю ночь не спали, размышляли?
— До чего же вы злобный, господин детектив. Так и норовите обидеть бедного иностранца. Так кто их нашел?
— Арно.
— Не может быть! — Максим до того удивился, что утратил свой шутливый тон. — Масло помните?
— Какое масло? А-а… Машинное? На рычажке тайника!
— Именно. Тот, кто нашел тайник, тот и смазал. А о наличии тайника знали, видимо, два человека: Арно и тот, кто украл книгу.
— Мог еще кто-нибудь, она ведь и в других библиотеках должна… Реми!
Теперь я понимаю, почему в другом экземпляре страниц нет! В Национальной библиотеке.
— Тоже проверим, — кивнул Реми. — Это все очень интересно. И скорей всего дело рук того же человека… Так вот, если бы тайник нашел другой человек, то мы бы с вами не имели ни убийства, ни всего остального.
Следовательно, его нашел Арно. Нашел, но никому ничего не сказал. Он, при его видимой болтливости, умел, оказывается, хранить тайны: ни о его дочери Мадлен, ни о сокровищах никто ничего так и не узнал. Собственно, это и стало причиной его смерти: убийца полагал, что драгоценности все еще в столике…
— А вдруг Арно нашел тайник тоже пустым? В конце концов, драгоценности могли найти еще его родители — ведь это они «встретили» столик.
— Если бы Арно нашел пустой тайник, то он бы как раз всем рассказал о такой занятной истории. А он промолчал — потому что нашел. В вашей книге не написано, какие именно драгоценности?
— Нет. Но мне сегодня ночью приснилось, что это бриллианты и рубины.
— Видите, они вам даже снятся. Если ваш сон вещий — то у нас, может быть, еще есть шанс разыскать то, что от них осталось.
— Не понял, — помотал головой Максим.
— Много было бриллиантов с рубинами?
— В моем сне? Мно-о-го…
— Тогда должно остаться.
— Остаться — от чего?
— От покупки фирмы для Мадлен.
— Вы думаете?..
— У Арно ведь не было ценностей, как все утверждают. А он подарил эту фирму Мадлен.
— Вот оно что… Поэтому он никому ничего не сказал…
— Мы тоже пока никому ничего не скажем, Максим. Договорились?
Они подъехали к дому Сони.
— Почему вы об этой книге спрашиваете? — удивилась Соня. — Это имеет какое-то значение?
— Она Максиму нужна, для работы. Он не может ее найти и обратился к услугам детектива, — отшутился Реми. — Так попытайтесь вспомнить, что вы о ней слышали, когда, при каких обстоятельствах?
— Это было так давно…
— Как давно?
— Ну, не знаю, год, может быть, назад…
— Так. И что вам говорил ваш отец?
— Что там много документальных фактов из той эпохи. Папа еще сам, по-моему, не читал в тот момент. Он к нам приехал прямо из библиотеки с этой книгой… Если мне память не изменяет. И то удивительно, что я хоть это помню — наверное, потому, что папа потом ее искал.
— Погодите, что значит — не читал? Не читал до приезда к вам, а потом она пропала?
Реми глянул недоумевающе на Максима. «Ну да, — сообразил Максим, — если он ее не читал, как он мог найти тайник?»
— Я не могу вам сказать точно, мне так кажется, что он говорил: вот, мол, нашел в библиотеке книгу, пролистал, там любопытные факты из эпохи русской эмиграции…
— И как книга пропала?
— Я не знаю. Папа потом спрашивал, не забыл ли он ее у нас. Но у нас ее нигде не было, я помню, что я ее искала.
— Значит, он не знал точно, где именно потерялась книга?
— Ну, видимо… — Соня пожала плечами. — У вас что-нибудь есть новое?
Нашли что-нибудь для Пьера?
— Не беспокойтесь, Соня, я свое дело делаю.
— Ведь это не он убил папу?.. — тихо спросила она, коротко глянув на Реми исподлобья.
— Я стараюсь это доказать.
— Я все время вспоминаю этого человека в саду. Это был не Пьер!
Поверьте мне, Реми, это был не он! Я теперь в этом абсолютно уверена. У меня даже такое ощущение, что еще чуть-чуть, и я узнаю, кто это был. Это лицо, фигуру…
— Еще немножко терпения, Соня, еще немножко. И мы его все узнаем.
Соня предложила им кофе, но Реми вежливо отказался, сославшись на дела.
Максим колебался. Соблазн остаться еще раз наедине с Соней, и… и… И что? Они были убийственно чужими, словно никогда и ничего между ними и не было.
А что, собственно, было? Так, проскользнуло чувство, взыграло желание — подумаешь, бывает. Ничего особенного, это жизнь, се ля ви.
И эта жизнь у каждого своя.
Он отказался и вышел с Реми.
— Куда сейчас? — спросил он детектива в машине.
— Вы торопитесь? Если да, я вас отвезу домой.
— А если нет?
— Тогда сделаем крюк. Мне надо повидать Пьера.
— А вас пустят? С ним свидания не разрешены.
— Меня — пустят. Мне есть что продать полиции: вашу книжечку.
Реми припарковался перед комиссариатом полиции Версаля и, предложив Максиму осмотреть в ожидании Версальский дворец, скрылся в высоких створчатых дверях комиссариата. Максим побрел в сторону дворцовой площади.
Дворец был огромен, великолепен и величествен. Булыжная дворцовая площадь неслышно отдавала цокотом копыт былых пышных конных процессий, громыханием колес золоченых карет — чтобы весь город слышал. Максим мельком подивился тщеславию Короля-Солнца, запечатленному в каждом камне помпезного здания.
Он прослонялся час, который отвел ему Реми, вокруг дворца, не столько рассматривая знаменитую достопримечательность, сколько предаваясь потоку своих размышлений. "Конечно, наличие драгоценностей в тайнике меняет все, как сказал Реми. И искать надо среди тех, кто читал книгу, кто общался с Арно. Может быть, и Пьер — не вижу никаких причин, по которым Реми его так уверенно исключил.
Если он и не пошел бы на преступление ради какого-то столика в несколько сотен тысяч франков, то драгоценности… Они могут стоить несколько миллионов, совсем другой расклад! И он думал, что они по-прежнему там, в тайнике, не зная, что дядя их уже нашел. Поэтому он решил убить его… Как он побледнел, когда Соня сказала, что папа сделал завещание на мое имя! Ну а если уж действительно это не он… Книгу мог прочитать кто угодно. И любой мог убить. Такой мотив, как миллионы, подходит всякому.
"Ну, не всякому, допустим, — возразил он сам себе. — Мне не подходит.
Нравственные ценности, мировоззрение, воспитание — все то, что называется культурой, — не позволит. Душа не позволит. Душа".
Погордившись собой мгновение, он вдруг ощутил острую тоску. Желание счастья. Такому славному парню, как он, пристало быть счастливым! А он — был ли? Формально — да. Формально — он талантливый режиссер, который уже добился успеха и добьется, он был уверен, еще большего. Богатство — пока не было, но эта приятная вещь уже где-то брезжила на горизонте. И внешне бог не обделил, и женщины у него были, даже с лихвой… И характер хороший — легкий и веселый. А вот счастлив…
Максим перебирал свою пустоватую суму счастливых мгновений — итог был жидок, протекал меж пальцев, почти ничего не оставляя.
Почему-то казалось, что для счастья ему нужна Соня.
Душа моя. Соня.
Соня, Соня, Сонечка.
Почему ты не живешь в России?
Почему ты мне не встретилась в Москве? Почему ты мне не встретилась?
Русские девочки в общем-то красивее француженок… Но эта тонкость, эта таинственная прелесть, это летучее очарование, это медлительное наслаждение от беседы и просто от созерцания — все это только в Соне, в Соне. Ты так чудесна и так недосягаема, что я устал тебя любить, устал тебя желать, устал надеяться — ты все равно безнадежна. Безнадежно не моя.
Реми уже ждал его у машины.
— Пьеру тоже показалось, что Арно к тому моменту книгу еще не читал, а только пролистал.
«А все-таки, когда я отказался остаться на кофе, Соня была разочарована…»
— Что логично на самом деле, — продолжал Реми. — Иначе бы Арно не стал трезвонить, что в этой книге интересные факты.
«И даже, пожалуй, задета…»
Реми кинул внимательный взгляд на Максима. Заметив, Максим слегка смутился и закивал:
— Там действительно интересные факты…
Детектив усмехнулся.
— А как же дядя тогда о тайнике узнал? — попытался включиться в разговор Максим..
— Вторую книгу забыли? С потерянными страницами? Вот я думаю, что Арно их и «потерял». Он просто нашел эту книгу в другой библиотеке и узнал о тайнике, только позже того, кто у него стащил первый экземпляр… Полиция выяснит, на чьи имена были выданы книги. И это будет скорее всего имя Арно Дорана.
«Все-таки я точно знаю, что Соня ко мне неравнодушна. Как бы она себя ни вела со мной, как бы она ни боялась разрушить свою жизнь с Пьером, но ее тянет ко мне, тянет!»
— Кстати, я подумал еще об одной возможности…
— О какой? — рассеянно откликнулся Максим.
— Эта дама, написавшая книгу, могла иметь потомство. И потомство могло быть в курсе описанных ею историй. А дама, заметьте, жила во Франции, в Ницце.
И, учитывая страсть Арно оповещать окружающих о своих делах, кто-нибудь из ее детей или внуков мог услышать о «русском наследстве» известного актера и сопоставить факты…
— И решил воспользоваться семейным преданием! — окончательно проснулся Максим.
— И даже вырванные страницы в библиотечных экземплярах вполне могут оказаться плодом стараний потомка «графини 3.»!
— И как это выяснить?
— Пошли звонить Соне.
— Соне?
— Графскими потомками я займусь завтра с утра. А пока что у меня есть кое-какой план на этот вечер.
— И что вы собираетесь сказать Соне?
— Говорить будете вы — так вопросов будет меньше. Скажите, что звоните по моей просьбе. И что я прошу Соню собрать сегодня вечером у себя своих друзей — вы якобы не знаете зачем. Предположите, что я хочу прийти и задать какие-то вопросы. Главное, чтобы к Соне пришла на весь вечер вся ее обычная компания. И детектив сунул телефон Максиму в руки.
— …А я и так сегодня принимаю всех наших друзей у себя, — сказала Соня в ответ на заготовленный текст, который Максим произнес в телефон несколько нежнее, чем ему бы хотелось. — Я хотела вас с Реми тоже пригласить, но вы так быстро ушли…
«Я был прав. Ее задел мой отказ». — Максим почти ликовал.
— Так что приходите, если хотите.
Максим глянул на детектива, однако шептать не рискнул, боясь выдать, что Реми находится рядом с ним. Последний, однако, слушал разговор, прижавшись ухом к обратной стороне трубки и теперь делал Максиму «большие глаза».
— Я думаю, что Реми как раз собирается к тебе прийти, — рискнул ответить Максим и увидел по выражению лица детектива, что ответил правильно. — Я так понял, что у него есть вопросы ко всем.
— А ты — придешь? — Соня была откровенно настойчива, и Максим вдруг испугался. Испугался, что все начнется сначала, все то, что только начало утихать в душе — сердцебиения, головокружения, сны и полная бесперспективность отношений.
— Постараюсь, — уклончиво ответил он. На этот раз получилось холоднее, чем ему бы хотелось, и он был недоволен собой до отвращения.
Соня моментально почувствовала изменение в его тоне.
— Как хочешь, — с прохладней ответила она ему. — В нашем доме тебе всегда рады, ты знаешь.
— Ну что, — теребил его Реми, — сделает?
— Она и так собирает у себя всех сегодня. Мы тоже приглашены.
— Мы не пойдем.
— Это почему? — удивился Максим.
— Мы к Жерару пойдем.
— Не понял… Мы… приглашены к Жерару? Но он вроде бы к Соне…
— То-то и оно. Мы пойдем без приглашения.
— То есть вы хотите…
— Залезть в его дом в его отсутствие.
— Вы для этого просили Соню созвать гостей?
— Чтобы избавиться от хозяина. И заодно от его сына — они всегда к Соне парочкой ходят.
— А это законно?
— А в России это законно?
— Нет.
— Франция вроде бы не менее цивилизованная страна, чем Россия, — усмехнулся Реми.
— Так-так… А если нас кто-нибудь заметит?
— То вызовет полицию.
— И меня вышлют из Франции, а вас лишат лицензии.
— Смотря что мы там найдем.
— А что мы там ищем?
— Увидите. Так вы хотите поиграть вместе со мной в незваных гостей?
Максим на мгновение задумался. Детское удовольствие залезть в чужой сад и поиграть в казаков-разбойников его соблазняло неимоверно, но он действительно опасался неприятностей с полицией. А, черт с ним, полезем. Если его, как нашкодившего мальчишку, вышлют из Франции — так у него будет хоть одно приятное приключение для воспоминаний.
Впрочем, культурная общественность Франции за него заступится. А то как же он приедет на последующие Каннские фестивали?
— Согласен, — ответил он коротко.