Рогов сидел за столом, положив перед собой две странички из двух разных блокнотов. Слева лежала мятая из блокнота незнакомца, зачем-то отиравшегося возле дома Бельцовой, справа - из его собственного. На одной - очерченный карандашом профиль женщины, на другой - три фамилии, записанные неровным, прыгающим почерком: Олейников, Шанц, Легошин. Первый из списка, если верить фотографу Шубину, запечатлевшему Лику Столетову в таинственном колье, - проходимец, безнаказанно пичкающий телезрителей идиотской рекламой, второй - проходимец, снимающий безголосых девок в исподнем в так называемых клипах, а третий - как раз визажист. Рогов плохо себе представлял, что это такое, но почему-то сразу непроизвольно вспоминал Кузовкова-Доманта в кружевных оборочках. Значит, с визажиста и начнем, подумал Рогов. Или все-таки пройтись по всему списку, включая Шубина? На это уйдет много времени, которого у них нет. Того и гляди подполковник снова призовет его к ответу, и ему придется оправдываться, как дворовому хулигану, залепившему мячом в соседское окно. Итак, действовать, действовать и еще раз действовать! Он оторвал взгляд от стола и переключил его на Шуру Тиунову, мирно разглядывавшую пейзаж за окном, надо сказать, достаточно индустриальный, издавна наводящий на Рогова тоску. Внизу, под окнами УВД, был грязный и шумный перекресток, а за ним обнесенная унылым бетонным забором проходная номерного завода, ныне не функционирующего, территорию которого оккупировали всевозможные фирмы и фирмочки. Вот, собственно, и все. Еще лет пять назад было повеселее, ибо тогда в непосредственной близости от проходной располагался уютный шалманчик, усердно торгующий пивом, и Рогов в редкие минуты отдохновения мог наблюдать, сидя на подоконнике, суетливую очередь у дверей, знаменующую торжественное событие: свежее завезли! Теперь с пивом проблем нет, а жить тем не менее стало как-то скучнее. Рогов решительно стряхнул с себя пыль воспоминаний, вскочил со стула и натянул пиджак. - Вы куда? - удивленно спросила Шура. - На кудыкину... - начал было Рогов, но тут же осекся и велел: - Собирайтесь, едем вместе. Шуре собраться было все равно что голому подпоясаться. Она просто закинула за плечо сумку, в которой имелся весь дамский набор, включая косметичку и книжку Алены Вереск "Поцелуй на прощание" с автографом автора, и безропотно двинулась за своим привередливым начальником. Такая уж была ее суровая женская доля.
***
- Олега Михайловича нет, - с достоинством ответила девица в кожаной мини-юбке, таком же кожаном жилете и высоченных сапогах из лайки, несмотря на двадцатипятиградусную жару за окном. Для полного ансамбля ей только кожаных краг и не хватало. - Это я уже заметил, - сквозь зубы процедил Рогов. Девица капризно передернула плечиком: - Так в чем же дело? Рогов удовлетворил ее любопытство, молча продемонстрировав служебное удостоверение. Спесь с девицы улетучилась, она перестала изображать из себя заезжую примадонну и запричитала: - Олега Михайловича нет с утра, он позвонил часов в десять и сказал, что сегодня в салон не приедет, дал поручения... А что, с ним что-нибудь случилось? Он попал в аварию? Скажите, он попал в аварию? Что с ним? Она так крепко вцепилась в лацканы его пиджака, что Рогов с трудом оторвал ее от себя. - Да ничего плохого, насколько я знаю, - ответил Рогов, решив мимоходом, что отношения между кожаной красоткой и ее шефом, по всей вероятности, выходили далеко за рамки служебных, если она так по нему убивалась. - Просто у меня есть настоятельная необходимость с ним переговорить. Где его можно найти? - Ну.., дома его нет, насколько я знаю, сотовый не отвечает... Значит, он или работает, или.., не исключено, что он поехал проведать свою мать. Она в Озерске живет. Да, кажется, он что-то говорил недавно, мол, со здоровьем у нее неважно... - Это точно? - чуть не задохнулся Рогов. - Что точно? - удивилась девица. - Что она заболела? - Нет, то, что она живет в Озерске? Девица окончательно растерялась: - Да, там она и живет. В частном доме с участком, я там даже однажды была... А что? - Да ничего, ничего... А где он еще может быть? - Да где угодно... На телевидении, например, да мало ли... - А семья у него есть? Кожаная барышня потупилась: - Они не живут вместе уже полтора года, хотя официально и не в разводе. Дочке он помогает. Он очень, очень интеллигентный и порядочный человек. Последняя характеристика была произнесена торжественно и как бы с вызовом, и Рогов подумал, что у этой девчонки наверняка имеется ключ от апартаментов Легошина, а также халат в его ванной. Жаль, что у самого Рогова в кармане пока не было ордера на обыск и неизвестно, когда еще будет. - Какой у Легошина автомобиль? Девица опять переполошилась: - Почему вы спрашиваете про автомобиль? Вы что-то от меня скрываете... Он попал в аварию? Рогову надоело ее утешать, а потому он рявкнул: - Я спрашиваю вас всего лишь, какой у него автомобиль. Испуганная девчонка пролепетала: - У него темно-синий "Сааб". Новый, он его в прошлом году купил. И попросила, облизав губы: - Ну скажите мне все-таки, что произошло? Рогов пошел на одну из тех уловок, к коим, честно говоря, не очень-то любил прибегать: - Мы расследуем дело о транспортном происшествии на Садовой-Самотечной. Там в прошлую пятницу в два часа дня был сбит пешеход похожим автомобилем. Водитель скрылся с места происшествия. Вы случайно не знаете, где был начальник в два часа дня? - В два? - Девица добросовестно задумалась, потом, видимо, вспомнив, расплылась в счастливой улыбке. - Здесь он был, я это точно знаю, он был в салоне до шести вечера и никуда не отлучался. Можете у кого угодно спросить, все наши подтвердят. К тому же как раз в это время Олег Михайлович проводил небольшое совещание. - Хорошо, так и запишем, - буркнул Рогов, доставая блокнот-- В два часа дня был на работе. - Да, да, именно так, - затараторила девица. - был в салоне до шести, а потом уехал домой. Вообще-то он здесь обычно до закрытия - мы работаем до восьми. - но в тот день у него были какие-то дела, вот как сегодня... Рогов развел руками, показывая, что полностью удовлетворен ее ответами, и попросил напоследок: - Все-таки, если он появится, попросите его связаться со мной. Вот вам телефончик. - Конечно, конечно, - пообещала девчонка, облегченно вздыхая. Запыхавшаяся Шура догнала Рогова уже за углом. Тот окинул ее критическим взглядом и поинтересовался с присущей ему прямотой: - Что-то не вижу изменений в экстерьере, за это время можно было и пол сменить. Природа этого замечания скрывалась в том, что он сам же послал Шуру ненавязчиво порасспросить работников салона под видом возможной клиентки. Шура фыркнула: - Не знаю, как обстоит дело со сменой пола, но стрижка здесь обойдется приблизительно в такую же сумму, как авиабилет до Владивостока. По крайней мере в один конец. Пришлось обойтись маникюром. После чего принялась торопливо и сбивчиво делиться информацией, добытой с серьезным риском для кошелька: - В общем, так, в пятницу Легошин уехал из салона около шести вечера. Это во-первых. Во-вторых, он крутит шашни с кожаной администраторшей. Рогов усмехнулся: тоже мне, открытие! - А в-третьих, тот самый силуэт на листке наверняка его рук дело. - Это новая прическа, он ее придумал специально для Лауры, чтобы сменить ее имидж. Волосы поднимаются вверх, таким образом лицо удлиняется. - Да, прическа так и называется "Лаура". - Это еще кто такая? - деловито осведомился Рогов. Шура закатила глаза: - Певица такая. Весьма популярная, кстати. Вы что же, телевизор не смотрите? - А что, там, кроме "тампаксов", еще что-нибудь показывают? Шура юмора не оценила, зато полюбовалась своими ногтями интенсивного свекольного цвета и горестно вздохнула: - Интересно, мне кто-нибудь возместит материальные потери, связанные с маникюром? - С этим в бухгалтерию, - невозмутимо отозвался Рогов.
Глава 29
УМ ДУРАКОВ
Мура посмотрела на табло, вывешенное на облупленной стене неказистого озерского вокзала. До ближайшей электрички было еще пятьдесят минут, ни больше ни меньше. Черт побери, кто только составлял такое идиотское расписание? Именно этот сакраментальный вопрос она и задала билетерше, скучающей за стеклянным окошком кассы. - Компьютер, - ответила та деревянным голосом и отвернулась. Можно подумать, что компьютер - это некое высшее, автономное от недостойных смертных существо, вершитель судеб и неподкупный судия, а не обыкновенный ящик, напичканный электроникой. Мура позудела-позудела и вышла на привокзальную площадь. Ждать сорок минут после того, что она узнала, - сущая пытка. Тут из синего "жигуля", припаркованного у тротуара, высунулся местный товарищ в волосатой кепке и осведомился: - Куда едем? Мура задумалась на одну минуту и решилась: - В Москву. Обладатель чудесной кепки уважительно присвистнул, приоткрывая дверцу: - Дорого станет. - Не дороже денег, - авторитетно заявила Мура и плюхнулась на заднее сиденье колымаги. Дорогой она тупо смотрела на исправно мельтешащие за окном окрестности Озерского района в виде березок и сенокосов и чуть не до крови кусала губы, обзывая себя последними словами. Было за что! Какая же она дура! Не рассмотрела змею, затаившуюся рядом. Змею по имени Тамара. Впрочем, немудрено, учитывая то, как ловко она все устроила. Воспользовалась ситуацией, убила манекенщицу, а свалила все на Кирку, благо тот числился в штрафниках. А они с Викулей клюнули. При воспоминании о посланных ею письмах Мура и вовсе покраснела и заерзала на шершавой обивке сиденья. И как она сразу не догадалась, что в деле манекенщицы не обошлось без женщины! - Ну, конечно, конечно, - пробормотала она, - мужчины ведь существа примитивные, ими движут инстинкты и рефлексы, причем самые элементарные. Им даже собака Павлова сто очков вперед даст. И вообще, что-то мне подсказывает, что эта самая собака была сукой, а не кобелем... Чтобы провернуть такое дело, нужны женские мозги... - Вы что-то сказали? - покосился на нее водила. Мура, погруженная в свои размышления, его попросту проигнорировала. Слишком она была занята для этого. С одной стороны, она, конечно, расстроилась, что Тамара оказалась маньячкой, с другой - гордилась собственной прозорливостью. Разумеется, Тамара хитра, даже очень хитра, но недаром же умные люди утверждают, что хитрость - это ум дураков. Мура ее раскусила! Мура мысленно восстанавливала картину убийства в леденящих душу подробностях. Итак, пока они с Викулей, уверенные, что Тамара задерживается, шлялись по ДК', та пробралась за кулисы через черный ход и перерезала манекенщице глотку. Потом так же убралась, и именно ее мелькнувший подол Мура видела в коридоре. Наверняка ее! У нее же полным-полно пестрых тряпок с барахолки. Да, но мотив... Мотив? Элементарно, Ватсон! Поскольку Столетова была как раз той подросшей Мальвиной-Анжеликой (Мура чувствовала это, что называется, печенкой), она убила ее из опасения, что всплывет ее темное прошлое! Мура торжествовала. Ничего-ничего, скоро Викуля узнает, что променяла ее, Муру, подругу с детсадовского возраста, на форточницу и убийцу, и горько пожалеет! А этот следователь Рогов тоже хорош! Мура была убеждена, что ему до истины никогда не докопаться. Даже она, Мура, не сразу разобралась и, может, никогда бы не узнала об истинной Тамариной сущности, если бы ей по счастливой случайности не попалась та самая фотография с двумя "девочками-припевочками". Тамара на ней, конечно, была совсем зеленой, но Мура ее все равно узнала. Как же теперь поступить, задумалась Мура уже на подступах к Москве. Что сделать сначала: разоблачить Тамару или раскрыть глаза Викуле? Следователя Мура не принимала во внимание ни одной минуты. Решено - она доведет это дело до конца, заставит Тамару явиться с повинной, хотя бы из соображений человеколюбия. У Тамары как-никак трое детей, а потому будет благоразумнее, если она сама во всем признается. Ей тогда дадут меньший срок. - Вам куда? - спросил водитель, когда они выехали на Кольцевую. Мура прикинула свои финансовые возможности и сказала: - До ближайшей станции метро. Расплачиваясь, она немного поторговалась, сославшись на не самые комфортабельные условия путешествия, скрупулезно их перечислив, в результате чего сбила цену на десять рублей. Не так уж это и много, если рассудить, но не стоит забывать, что принципы превыше всего. Особенно Мурины. Тамара по своему обыкновению поинтересовалась из-за двери, кто пожаловал. Бдительная какая, надо же. - Проверка газового хозяйства, - брякнула Мура и закрыла дверной "глазок" пальцем. Разумеется, Тамара узнала ее по голосу и, громыхнув замками, отворила. А вот желания пустичь не выкачала. И даже прошипела рассерженно: - Ну ты и нахалка! Надо же, явилась как ни в чем не бывало после того, после того... - Викуля у тебя? - перебила Мура и жадно втянула в себя запахи Тамариной квартиры, словно собиралась "вынюхать" вторую подружку. - Нет ее, - буркнула Тамара, - и вообще я одна, Борька в командировке, а детей свекровь на дачу забрала. - Помолчала и добавила со значением: - В кои-то веки. - Вот и отлично, - сказала Мура и, бесцеремонно оттеснив Тамару, проникла в прихожую. Бросила беглый взгляд в ближайшую комнату и осведомилась: - Любовника под кроватью не спрятала? Тамара громко фыркнула и, не сделав из прихожей и шага, с намеком, что и Муре в комнатах нечего делать, поинтересовалась: - Слушай, что тебе нужно? - Мне? - Для убедительности Мура ткнула себя пальцем в не самый пышный бюст и замотала головой. - Мне - ничего. Я явилась сюда, движимая исключительно чувством человеколюбия. - Опять начинаешь? - возмутилась Тамара. - Прошу в моем доме выражаться на нормальном языке, а не на тарабарском. - Значит, не понимаешь? - усмехнулась Мура. - Конечно, ты ведь у нас простушка, добропорядочная домохозяйка и многодетная мать. - Куда ты клонишь? - насупившись, уставилась на нее Тамара. - А ты и не догадываешься, оскорбленная добродетель? Ай-ай-ай! Тамара разозлилась не на шутку: - Или ты скажешь, зачем пожаловала, или я тебя вышвырну! Видимо, для того, чтобы показать, что она не шутит, Тамара подбоченилась. - Хорошо, скажу, скажу, - успокоила ее Мура и на всякий случай отступила назад. - Я все знаю и пришла, чтобы тебе помочь. - Чего это ты знаешь? - опешила Тамара. - Все, я же сказала, все, - заверила ее Мура. - Например, то, что когда-то ты была форточницей. - Откуда, откуда ты... - Тамара осеклась и прошептала, глядя на Муру огромными испуганными глазами: - И это называется - помочь? - Знаю-знаю, - невозмутимо отозвалась Мура, - и не только об этом, но и о многом другом. Тамара стала пунцовой и задышала, как спринтер. - Не представляю, как ты узнала, но я тебя прошу - не рассказывай никому... Если свекровь узнает, она меня со свету сживет. Ну что ты хочешь? Хочешь, я все забуду и Викуля тоже забудет, будем общаться, как прежде... Больше всего Муру возмутило не то, что Тамара торговалась, будто на базаре, а то, что она распоряжалась Викулей как своей собственностью. - И ты только свекрови боишься? - Она прищурилась. Тамара, напротив, распахнула глаза, как окна, и зачастила: - Конечно, я сама виновата, обманывать не надо было. Нужно было все честно рассказать Борьке, сейчас бы не боялась... А теперь, если свекровь узнает, скандал закатит. И Борька тоже скажет: почему молчала? Ну, Мура, ну, Муурочка... "Какая актриса пропадает!" - невольно восхитилась Мура Тамариным самообладанием. Искусно делает вид, будто только и натворила, что лазила по форточкам во времена туманной юности. А Тамара словно подслушала ее тайные мысли: - Да глупая я была, в четырнадцать лет башка совсем не варила! Я же после чужой копейки сроду не взяла! - Копейки, может, и не взяла, - согласилась Мура, - зато кое-что похуже сделала. - Что ты хочешь этим... - начала было Тамара, но не договорила. Прервал ее длинный и требовательный звонок в дверь. - Кто там? - спросила Тамара. - Проверка газового хозяйства, - ответил мужской голос с приятной хрипотцой. Последовавшая за этим немая сцена продолжалась минуты три.
Глава 30
КОЕ-ЧТО ИЗ ЛИЧНОЙ ЖИЗНИ СЫЩИКОВ
- Ох, не нравится мне все это, - пробормотал подполковник Кобыл ин, шевеля бровями, - иметь дело с артистической братией - что может быть отвратительнее? Они же все истерики! - Легошин не артист, а визажист, - поправил начальство Рогов, словно много в этом понимал. - Какая разница! - отмахнулся Кобылин. - Один завод, что те, что другие - бездельники. Вот чего они умеют - так это цену себе набивать. В случае чего такое кадило раздуют, берегись! Все правозащитники сбегутся и станут водить вокруг хороводы. Ты пойми, любая наша оплошность для них рекламная кампания. Особенно если раньше о них никто слышать не слышал. Им ведь все равно каким образом популярность зарабатывать, а вот нам - нет. Тут с Лоскутовым бы как-нибудь расквитаться, - вздохнул подполковник и, понизив голос, добавил: - Сегодня насчет него знаешь откуда звонили? - Из мэрии? - поинтересовался Рогов. - Подымай выше! - Из небесной канцелярии, что ли? - Ну ты мне не остри, не остри, ишь, шутник какой нашелся, - принялся кипятиться подполковник. - Тут такая заваруха, а он шутки шутит. - Да ведь Лоскутова есть за что прижать, - начал оправдываться Рогов. - Похищение было? Было! Да и вообще он темнит. Описал, как выглядит Бельцова, но зато явно приврал насчет обстоятельств, при которых ее видел. Не в сквере он ее видел, а где-то совсем в другом месте. Почему врет, спрашивается? - Ну, о похищении пусть другие беспокоятся, слава богу, это не наша епархия, - рассудил Кобылин. - И пусть им звонят с утра до вечера. Что касается нашего дела, то за измену жене с манекенщицей у нас статьи нет. Остальное - твоя буйная фантазия. - Он тяжело вздохнул. - Что за дело такое? Ни одного Приличного человека: то депутаты, то визажисты. Да, - он хлопнул себя ладонью по лбу, - чуть не забыл, у нас ведь еще и писательница была! Как ее там? - Алена Вереск, она же Мария Котова, - скривившись, как от кислого яблока, отрапортовал Рогов. - Удивительно вздорная бабенка. А подполковник все охал, как девица на выданье, не знающая, на каком из ухажеров остановить выбор: - А все-таки как бы нам не перегнуть палку с наблюдением за Легошиным. Вдруг это опять ложный след? Сам посуди, какой у, него мотив убивать Бельцову? Это призрачное колье, которого никто не видел? - Шубин видел, - глухо сказал Рогов. - И племянница Бельцовой, Юлия Головко, она сейчас в больнице с сотрясением мозга. - Вот заладил, Шубин, Шубин... А Шубину твоему верить можно? И девчонка эта, племянница Бельцовой, тоже ненадежный свидетель. Они что тебе - эксперты? Ясное дело, подполковника вполне устроил бы Котька Кучеров, у которого, как назло, нашлось железное алиби. - Но есть хотя бы какие-нибудь доказательства, что Столетова и Бельцова были знакомы? - допытывался подполковник. - Лоскутов утверждает, что видел, как они о чем-то разговаривали. - Ах да, Лоскутов, Лоскутов... - Кобылин постучал пальцами по столу. - Ладно, все под твою ответственность. Если что, учти, бедным будешь. - Уже учел, - кивнул Рогов. - А как там моя протеже? - осведомился подполковник. - Да ничего, - пожал плечами Рогов. - Ничего... - передразнил его подполковник. - Я ему такую девку дал, а он - ничего! Рогов вздохнул и добавил глубокомысленно: - Время покажет - Ну ты и сухарь, - покачал головой Кобылин. Уж кто бы говорил!
***
Глядя на Шуру, можно было подумать, что она медитировала, такое сосредоточенно-возвышенное выражение приняло ее простенькое веснушчатое лицо. Завидев Рогова, она вернулась на грешную землю и сообщила: - Звонили из Озерска. Они проверили: Легошин и в самом деле был там утром, на полчаса заехал к матери и, по ее словам, направился назад в Москву. Кстати, мать у него в городе женщина уважаемая, заслуженная учительница, на пенсии, но до сих пор преподает немецкий язык в гимназии... Можно подумать, что сын уважаемой матери не может быть убийцей! - Да, чуть не забыла. Полгода назад у Легошина в ДК строителей была выставка работ - он ведь еще и неплохой художник, это даже по тому наброску с женским профилем видно... Специалистка в области прекрасного! Рогов заскрежетал зубами: как всегда, самое главное она чуть не забыла. Ну и подсуропил подполковник с помощницей, ей бы еще в Барби играть! Однако, однако... Легошин бывал в ДК, развешивал там свои замечательные работы и, вполне возможно, изучил тамошние достопримечательности, включая и маленький пыльный чуланчик с левого бока от сцены. - А что говорит его жена? - Утверждает, что в последний раз видела его две недели назад, когда он водил дочку в зоопарк. С тех пор он не появлялся и не звонил, где сейчас, не имеет ни малейшего представления. Они уже несколько лет не живут вместе, а у нее, как я успела заметить, в прихожей стоят мужские ботинки. Похоже, уже успела устроить личную жизнь. Впрочем, видели бы вы, какая она красотка! - Шура вздохнула, и Рогов уловил в ее тоне завистливые нотки. - Молодая Брижит Бардо! Рогов некстати вспомнил свою жену Ирку, ведь у них была почти такая же ситуация, как у Легошина с его Брижит Бардо: они были не в разводе, но жили раздельно. При мысли, что Ирка, не исключено, тоже устроила свою личную жизнь и ее прихожую, вполне вероятно, также украшали мужские ботинки, ему стало как-то кисло. - А как она о своем экс-муже отзывается? - осведомился он ревниво, невольно отождествляя легошинскую Брижит со своей Иркой. Та уж наверняка перемывала ему кости. Шура пожала плечами: - Да никак, а точнее, так, будто он всего-то и был ее сослуживцем, не больше. Ни обид, ни горестных воспоминаний. Чувствуется, что у них полностью урегулированные отношения. Да, у Легошина это не первый брак, он был женат еще в Озерске, совсем молодым, но прожили они недолго: жена погибла в автомобильной аварии. - За салоном наблюдение установлено? - спохватился Рогов, чересчур увлекшийся личными переживаниями. - Установлено, - подтвердила Шура, - пока он там тоже не появлялся. В остальном там все спокойно. Кожаная барышня - ее, кстати, зовут Яна Полыхаева - никуда не отлучалась, работа кипит, клиентки валом валят. Среди последних, между прочим, замечены очень известные личности. - Могу себе представить, - усмехнулся Рогов, - там два квартала "Мерседесами" уставлены! - И пробормотал: - Где же он может быть, этот Легошин, и что у него на уме? Шура грустно посмотрела на него: - Это меня тоже беспокоит. И знаете, Юрий Викторович, у меня такое чувство, что мы где-то совсем рядом от разгадки. Конечно, дело в исчезнувшем колье, но не только в нем, точнее, колье не самоцель... Уверена - с ним связана какая-то тайна. Мы где-то рядом, совсем рядом, в двух шагах. Меня не покидает мысль, что мы что-то упустили... "Ну, завелся аналитик доморощенный", - подумал Рогов и собрался было высказать свою мысль вслух, но тут зазвонил телефон. Трубку подняла Шура, послушала-послушала и передала ее Рогову с подозрительной улыбкой: - Это вас. Кажется, по личному вопросу. Рогов недоуменно принял трубку и рявкнул в мембрану: - Слушаю! - Здравствуй, Юра, - прошелестела трубка сонным Иркиным голосом, - не могу дозвониться тебе домой. Ты что, все время на работе пропадаешь? Рогов ни с того ни с сего зарделся, как красна девица, и пробормотал: - Да тут у нас запарка... - Понятно, - безразлично отозвалась Ирка и добавила: - Как обычно. Но я тебя надолго не отвлеку, я всего лишь хотела сказать, что нам нужно встретиться и все обсудить, поскольку так больше продолжаться не может. - Да что тут обсуждать? - обрадовался Рогов и, легкомысленно пренебрегши конспирацией, взвизгнул счастливым щенком: - Возвращайся домой, и все тут! Ирка помолчала и сообщила так же индифферентно: - Вопрос так не стоит. - А как он стоит? - забеспокоился Рогов, полный ужасных подозрений. Ирка ответила уклончиво-дипломатично, что прежде было ей несвойственно: - По-другому. Именно это нам и надо обсудить. Позвони мне, когда освободишься. Ирка бросила трубку на рычаг, а Рогов еще долго слушал прерывистое и противное пиканье, знаменующее собой новую эру в его жизни. Он уже почти не сомневался насчет мужских башмаков в Иркиной прихожей. Бритвенные принадлежности в ванной тоже не исключались. - Юрий Викторович, Юрий Викторович... - робко-сочувственно пискнула Шура. Он нехотя посмотрел на нее: - Ну что еще? - Мне кажется, я все поняла, - откашлявшись, многозначительно начала она. Ну, разумеется, она все поняла. Там, где бессильны практики, стоптавшие на работе башмаки и прохлопавшие ушами собственных жен, на сцену выходят длинноногие аналитики в мини-юбках и с помощью своей чудодейственной интуиции играючи разрешают зубодробительные головоломки. Так сказать, в перерыве между маникюром и макияжем. - Вы помните ту свидетельницу, которая видела Лоскутова, выбегающего из ДК строителей? Она еще перепутала его с Кириллом Мещеряковым? - Шура заглянула в свои бумаги и выдала: - Ее зовут Тамара Анатольевна Бурмистрова. - Ну так что? - устало вздохнул Рогов. - Я ее допрашивала... - Допрашивала, что дальше? - нетерпеливо перебил ее Рогов. - Дело в том, дело в том... Я вспомнила: в разговоре она обмолвилась, что родом из Озерска... - Что-о-о? - Рогов так резко вскочил со стула, что чуть не перевернул стол. - Тамара Бурмистрова родом из Озерска, - потерянно повторила Шура.
Глава 31
В ЧЬЕЙ ЖИЗНИ ВСЕГДА ЕСТЬ МЕСТО ПОДВИГУ
Тамара и в самом деле вспомнила, что на двери подъезда уже два дня висело объявление о грядущей проверке так называемого газового хозяйства, только поэтому она и открыла дверь. Газовщик оказался высоким представительным мужчиной в светлых брюках и голубой рубашке. Он вежливо поздоровался, уточнил номер квартиры и заглянул в какую-то тетрадь. Видимо, сверился со своим списком, в котором отмечал проделанную работу. - Проходите на кухню, - пригласила его Тамара, указав рукой направление движения и пропуская его вперед. Что-то в нем показалось ей не совсем обычным. По крайней мере, последний газовщик, которого она видела на своем веку, был не в светлых брюках, а в какой-то серой робе, и от него попахивало не хорошим дезодорантом, а стойким перегаром. Оставалось порадоваться, что культура обслуживания с тех пор заметно выросла. Едва переступив порог кухни, он несколько замешкался. Видимо, споткнулся о ноги Муры, уже привычно устроившейся за кухонным столом. И немудрено: Мура восседала на табурете вольготно, как королева на троне, а кухня у Тамары малюсенькая - всего каких-то семь квадратов. Мура посмотрела на неожиданного визитера холодно - еще бы, он нарушил ее планы, и теперь Тамарино разоблачение откладывалось на неопределенное время, - а тот несколько растерянно поздоровался. - Вот ваш фронт работы! - Тамара показала ему газовую плиту в углу. Впрочем, она могла бы этого и не делать, ибо плита была и без того на виду. И сияла, как утренняя звезда на небосклоне. Тамара известная чистюля. По крайней мере, вежливый газовщик мог не опасаться за чистоту своих брюк и рубашки. Вот у других нерадивых хозяек - а таких немало даже в их подъезде - ему пришлось бы несладко. Гм-гм, все-таки чего это он так вырядился? Мура тоже сверлила взглядом затылок газовщика, который уже принялся усердно крутить краны на плите (между прочим, предварительно облачившись в матерчатые перчатки!). Кстати, затылок газовщика привлекал ее внимание больше всего остального, поскольку как-то пережить его элегантный вид еще можно было, а вот супермодельную прическу... Чудеса, да и только! Кроме того, при нем не было никаких инструментов, хотя Мура не очень-то в этом разбиралась. Газовщик покрутил краны на плите и на газовой трубе, потом присел, приоткрыл духовку и заглянул вовнутрь. В тот момент, когда он это сделал, его голубая рубашка немного выбилась из брюк, и Мура увидела.., рукоятку ножа, заткнутого за пояс. Причем, судя по рукоятке, это был скорее тесак, чем перочинный ножичек. Она посмотрела на Тамару и по ее остановившемуся взгляду поняла, что та тоже заметила "инструмент", с которым франтоватый "газовщик" явился проверять ее надраенную плиту. "Газовщик" замер у открытой духовки, быстро коснулся своей оголившейся поясницы и резко обернулся. Видимо, выражение лиц Тамары и Муры не оставило у него никаких сомнений. Тамара, стоявшая у стеклянной двери, попятилась назад, но "газовщик" в два прыжка настиг ее, схватил за плечи и втолкнул в кухню, где все еще сидела подрастерявшаяся Мура. Нож, еще минуту назад спрятанный за поясом, блестел в его руке. Сам он стал у дверного косяка, подперев дверь крепким плечом. - Спокойно.., квочки! - это были его первые слова в новом качестве. Мура, к которой мало-помалу вернулась частица самообладания, спокойно, но твердо произнесла: - Успокойтесь, мы не собираемся оказывать вам сопротивление. Лучше подумайте о том, что ваши действия уголовно наказуемы. Где-то она читала, что маньяков нужно брать терпением и рассудительностью. Но этот был явно маловнушаемый, потому что не кинулся каяться в грехах, а громко гаркнул: - Заткнись! Тамара заплакала: - Товарищ газовщик, вы.., не знаю, как вас теперь называть, но вы, наверное, не туда попали, вам не правильную наводку дали... Мы не бизнесмены, у нас больших денег нет... Вот на третьем этаже... - Заткнись! - повторил маньяк-газовщик уже персонально для Тамары. Тамара замолчала, продолжая время от времени судорожно всхлипывать, а тип с ножом пододвинул к себе ногой табурет и тут же его оседлал. - А вот теперь поговорим, - сказал он голосом, который не предвещал светской беседы. Мура и Тамара переглянулись. А псевдогазовщик полез в карман и извлек из него что-то заигравшее в лучах закатного солнца, пробивающегося сквозь игривые занавески на окнах, которые рукодельная Тамара собственноручно связала крючком. Это "что-то" оказалось необычайно красивым колье. Тип с ножом взвесил в руке эту ослепительную красоту и спросил: - Узнаешь? Причем, как заметила Мура, обращался он исключительно к Тамаре. Тамара в свою очередь побледнела и принялась вертеть пуговицу на вороте своего легкого халатика. - Так узнаешь или нет? - Он красноречиво продемонстрировал свой нож. Тамара вздрогнула, словно этот нож пощекотал ее между лопаток, и пролепетала: - Я.., я не помню... - Не помнишь? - удивился поддельный газовщик. - Тогда я тебе напомню. Шестнадцать лет назад, город Озерск, улица Оранжерейная, 74, квартира 21, первый этаж. Могу подъезд напомнить... Тамара зарыдала в голос: - Господи, это было так давно, я забыла, я совсем забыла... Мура сочла своим долгом за нее вступиться: - Послушайте, уважаемый, вы очень рискуете. В любой момент может вернуться кто-нибудь из домашних, и... Маньяк под маской газовщика удостоил ее колючим взглядом: - Никто сюда не придет. Ее муж в командировке, дети на даче. Вот как! Он, оказывается, добросовестно навел справки! - А вот ты, подруга, влипла, - между тем продолжал бандит, - хотя против тебя лично я ничего не имею. Но ты свидетельница, а свидетелей оставлять мне не с руки. Я и так слишком завяз в этом деле. При этих словах Мура почувствовала, как предательские мурашки резво побежали по ее телу, которому совсем не надоело жить. А маньяк снова переключил свое внимание на Тамару: - Слушай, время тянуть ни к чему. Сейчас ты быстро рассказываешь, что произошло на улице Оранжерейной шестнадцать лет назад, и мы быстро закрываем вопрос. Странный же у него, однако, способ "закрывать вопросы". - Эт-то была всего лишь детская глупость, - пробормотала Тамара, не сводя испуганного взгляда с лезвия ножа. - Что именно? Лазить по форточкам? - уточнил маньяк. - Допустим. Меня не это интересует. Меня интересует ограбление именно той квартиры, о которой я говорил. На Тамару страшно было смотреть: она побледнела до синевы, губы дрожали, а из уголка рта просочилась струйка слюны. Мура лихорадочно соображала, что бы такое предпринять, и ничего не могла придумать. Расподлейший "газовщик" стоял в двух шагах от нее, в руках у него по-прежнему зловеще блистал нож. Мура прикинула вариант с подбрасыванием ему под ноги табурета, но тут же его отмела. К сожалению, какой бы микроскопической ни была Тамарина кухня, ближайший табурет стоял вне зоны ее досягаемости. Был еще, правда, тот, что под Мурой, но пока она встанет, пока замахнется, "газовщик" успеет ее взрезать по крайней мере до пупка. Неизвестно, чем бы кончился весь этот беспросветный триллер, если бы в дверь кто-то не позвонил, сначала быстро, как бы мимоходом, потом длиннее и настойчивее. "Газовщик" вздрогнул и уставился на Тамару: - Это кто еще? Та не придумала ничего лучшего, чем замотать головой: - Н-не з-знаю... - Вот стервы, - выругался "газовщик" и забормотал: - Я так и знал, я так и знал... Звонок между тем повторился. "Газовщик" волновался все заметнее, и Мура стала серьезно опасаться, что он и в самом деле пустит в ход нож просто со страху. - Ой, - Мура сделала вид, что буквально минуту назад вспомнила нечто важное. - Это же водитель такси, на котором я приехала! - Она посмотрела на потухшую Тамару. - Я же к тебе только на минутку заскочила... А он, видно, ждал, ждал... Все, теперь не отстанет, будет звонить до посинения, - словно в подтверждение Муриных слов, последовала очередная пронзительная трель. - О! Слыхали? - Мура уже не скрывала торжества. - Позвонит-позвонит и вызовет милицию. Кажется, "газовщик" ей поверил, во всяком случае, пробормотал со стоном: - Вот сучка, вот сучка, откуда ты только такая взялась борзая... Но констатированием Муриных достоинств он не ограничился и больно (так, что она взвизгнула) вцепился ей в загривок холодной ладонью. - Ну! - Он подтолкнул ее коленом чуть пониже спины. - Показывай, где твое такси! Затем осторожно отодвинул вязаную Тамарину занавеску с окна. Мура взглянула вниз первой и прикусила губу, чтобы не заорать. Во дворе стояла Викуля и, видимо, озабоченная тем, что Тамара не открывает, в свою очередь пялилась вверх. Эх, если бы их взгляды встретились хотя бы на короткое мгновение, она бы непременно догадалась, что в Тамариной квартире происходит что-то серьезное. Но эта курица, конечно, ничего не заметила. А "газовщик" бесцеремонно оттащил Муру в сторону с криком: - Ты врешь, там нет никакого такси! - Да оно же.., оно же стоит с торца дома, отсюда не видно, пролепетала Мура, мысленно прикидывая, сможет ли этот бандюга проверить ее ложь, выглянув в другое окно. По всему выходило, что нет. Ну если только не вылезет на карниз. - Зараза, ты все врешь, - все-таки засомневался "газовщик", - откуда он тогда знает, в какой ты пошла подъезд, а тем более в какую квартиру? Мура поспешила удовлетворить его любознательность: - Так я ему сама сказала и даже свой документ оставила, как положено. - Какой еще документ? Мура вспомнила, что паспорт у нее в сумке. - Этот.., м-м-м.., военный билет. - Она похвалила себя за сообразительность. - Я же военнообязанная, медсестра гражданской обороны, могу шину наложить или жгут, если понадобится... - Я тебе наложу! - пригрозил "газовщик", хотя невооруженным глазом было заметно, - что на самом деле он здорово приуныл. Мура решила воспользоваться благоприятным шансом и пустила в ход все, что когда-то вычитала из какой-то заумной книжки, в которой были всякие советы на случай непредвиденных обстоятельств. Правда, помнится, тогда она пролистала только главу об изнасилованиях, а пока ее, кажется, никто не собирался насиловать. И почему она, дура, не стала читать дальше? Конечно, она же, как тот житель Крайнего Севера, не читательница, а писательница! Мура мысленно пообещала себе, если представится случай, обязательно проштудировать умную книжку вплоть до выходных данных, а пока ударилась в импровизацию: - Послушайте, уважаемый. Подумайте сами, зачем вам нас убивать, если с минуты на минуту сюда нагрянет милиция? Давайте лучше разойдемся полюбовно, пока еще выход свободен. Вы себе отправитесь восвояси... Мура замолчала, потому что в спину ей уперлось что-то острое и холодное. Кстати, она без труда догадалась, что это такое. Словом, то, что, возможно, подействовало бы на насильника, на разнузданного "газовщика" с ножом не произвело ни малейшего впечатления. - Молчать! - рявкнул он. - Если ты хоть раз откроешь пасть, будешь первой. До сих пор твой номер был второй. "Первый, второй, какая разница", - подумала Мура, но на всякий случай замолчала. Звонки давно прекратились. Еще бы: Викуля теперь, наверное, уже убралась восвояси на своей "Шкоде" цвета металлик, и "газовщик", видимо, прикидывал, радоваться ему по этому поводу или огорчаться. Вероятно, он раздумывал, пошел ли таксист вызывать милицию или плюнул на свои денежки. Неожиданно звонки начались снова, к тому же какие-то совсем другие. Мура сразу догадалась, что теперь на кнопку нажимала уже другая рука, более нетерпеливая и твердая. - Опять твой таксист? - "газовщик" уставился на Муру тяжелым взглядом. - А может, уже и милиция, - отчаянно сблефовала Мура. И тут в дверь начали барабанить почем зря, и громкий замогильный голос приказал: - Откройте! Милиция! Мура даже не успела удивиться, Тамара, похоже, тоже. А "газовщик" схватил тот самый табурет, на который в свое время возлагала надежды Мура, и запулил им в окно. По нервам противно ударил звон бьющегося стекла. В следующее мгновение "газовщик" вместе со своим ножом оказался на подоконнике... Подружки не успели и глазом моргнуть, как он прыгнул вниз. - Ой! - заорала Тамара, перегнувшись через подоконник. - Он же убьется! Третий этаж все-таки! Нашла кого жалеть, хоть бы и убился, подумала Мура и двинулась открывать дверь. Она осуществила это свое намерение и сразу отшатнулась, потому что, как ей показалось в первый момент, в квартиру ворвались не представители органов правопорядка, а стадо диких мустангов, мчащихся на водопой, сметая все на своем пути. Что тут началось: топот, крики "Где, где он?", "Куда побежал?". Ор слышался и снизу, с улицы, но Мура уже не обращала внимания на галдеж и мельтешение. Мура соображала, что к чему. Кто был этот "газовщик" и чего он хотел от Тамары? Может, он хотел отомстить ей за убийство манекенщицы, тогда при чем здесь колье, которым он все время размахивал? Мура не успела до конца обмозговать свои новые версии, как из толпы серых пиджаков и камуфляжных рубах вынырнул следователь Рогов, прищурился и проговорил с нескрываемым скепсисом: - А, госпожа беллетристка? В вашей жизни, я смотрю, всегда есть место небольшому подвигу! За его, по правде сказать, не очень широкой спиной маячила невзрачная следовательша, которая не так давно допрашивала Муру и которая в конце концов попросила у нее автограф. Ну прямо благородный идальго Дон Кихот и его верный оруженосец Санчо Панса. Не хватало только жеребца по кличке Росинант.
Глава 32
ОХОТНИКИ НА ПРИВАЛЕ
Легошин с переломами и сотрясением лежал в больнице под охраной. Впрочем, он бы и так не убежал - куда ему, весь в гипсе, - но порядок есть порядок. А Рогов с утра допрашивал подружек-свидетельниц: Мещерякову, Бурмистрову и Котову. Он назначил им время друг за дружкой, с разницей в час, но они, как назло, притащились одновременно и теперь сидели в коридоре, как на завалинке, и вовсю чесали языками. Первой он пригласил холеную, аппетитную Пышечку, второй - многодетную домохозяйку. Беллетристку же оставил "на сладкое". И к тому моменту, как до нее дошла очередь, Рогов совсем выдохся. Уж больно много моральных сил ушло у него на Бурмистрову. Кстати, не успела она устроиться на стуле, как он сунул ей фотографию манекенщицы. Та сразу заохала и захлюпала носом. - Ну что же вы, гражданка Бурмистрова, - попенял ей укоризненно Рогов, - что же вы сразу не сказали, что были знакомы со Столетовой? Тамара добросовестно выкатила на него свои круглые, как мячики для пинг-понга, очи: - Да я же не знала, честное слово, не знала! Это уж я теперь все сопоставила и фотографию увидела, а так, откуда бы мне... Сами посудите, я ее с детства не встречала, а потом, у нее тогда фамилия была другая, бабкина, Калачева, я ее настоящую и не знала. Если бы я только предполагала! - А свое славное боевое прошлое почему же скрыли? Тамара потупилась: - Я не скрывала, просто вы же не спрашивали... И потом, откуда я могла знать, что оно может иметь отношение к этому ужасному убийству? Хотя нет, нет, конечно, скрывала, но не от вас, а в основном от свекрови... - Понятно, - усмехнулся Рогов, - я вам не свекровь, а потому можете все выкладывать начистоту. Более того, я настоятельно рекомендую поступить именно так, а не как-нибудь иначе. Учтите, это в ваших интересах. - Да разве я против? - вздохнула Тамара и еще ниже склонила голову. Нас было двое: я и Светка Бельцова, я ее, кстати, с полгода назад видела на Черкизовском рынке, она шлепанцами торговала... Подходить не стала зачем? - а она меня не заметила. Так вот, тогда нам со Светкой было по четырнадцать, мы учились в одном классе, в кружок макраме ходили... Эпическое начало, подумал Рогов. - ..Светка первая до этого додумалась, ну, до того, чтобы лазить по форточкам. Сначала это была так, шалость, да и что мы там брали: где пудреницу, где губную помаду, всякие блестящие безделушки, ума же не было! Мы к своим подвигам серьезно не относились, а под конец так осмелели, что стали привлекать малышню. Ну, в смысле, нам со Светкой шел пятнадцатый, девки мы были крепкие, спортивные и уже не в каждую форточку влезали... - И однажды вы взяли на дело девочку Анжелику из соседнего двора? не вытерпел Рогов. Тамара вскинула на него глаза и снова их опустила. - Это был один-единственный раз, а после мы с этим вообще завязали. Но было поздно, скоро нас нашли, и... Ну, вы знаете, колония для несовершеннолетних преступников - это вам не пионерский лагерь. А тогда мы подсадили Анжелку и она влезла в ту растреклятую форточку, чтоб она... Ну, Анжелка открыла нам дверь, мы со Светкой вошли - Только мы ничего не успели взять, потому что там в спальне лежала мертвая женщина с остановившимися глазами и открытым ртом. Короче, мы вылетели оттуда, как сумасшедшие... Остальное вы знаете. - А адрес вы запомнили, на какой это было улице? - На Оранжерейной, точно дом не помню и квартиру, но могу показать, если надо. Да, этот... "газовщик", по-моему, называл именно тот адрес и медальон какой-то показывал, я, правда, не поняла, к чему и почему - Рогов удовольствовался такими ее ответами, только напоследок посоветовал: - Вы бы уже, что ли, поставили в известность свекровь насчет своего прошлого, а то ведь вам придется на суде свидетельницей выступать и все выплывет. Тамара улыбнулась сквозь слезы: - Главное, я теперь все мужу рассказала... А свекровь, да бог с ней, переживет как-нибудь. А муж мне знаете что сказал? Сказал: я тебя люблю, а на остальное мне наплевать. Лицо у нее при этом стало такое счастливое и гордое, что Рогов неожиданно почувствовал жгучую зависть. Вот ведь у кого-то все замечательно складывалось, в то время как ему предстоял сложный и, по-видимому, неприятный разговор с Иркой. Когда он "освободится". Лучше бы уже не освобождаться никогда! И вот после всего этого в кабинет вкатилась беллетристка. Уселась напротив, закинув ногу на ногу, просверлила язвительным взглядом дырку на роговском лбу и, не дожидаясь его вопросов, выпалила: - Кажется, я с этим делом уже более-менее разобралась. Одного не пойму, чья же это все-таки была юбка? - Какая еще юбка? - опешил Рогов, не успевший еще до конца переварить сообщение о том, что нахальная беллетристка "с этим делом разобралась". Мура одарила его лучезарной улыбкой: - Ну, юбка или подол платья, такого, знаете, какие продают на рынках по дешевке. Я, когда шла по коридору за сценой, краем глаза заметила, как она мелькнула за углом и скрылась. - Юбка? - уточнил Рогов. - Она что же, была сама по себе, без ног и без рук? - Ног я не рассмотрела, - серьезно ответила Мура и наморщила лоб в глубокой задумчивости. В этот момент дверь с грохотом распахнулась и в кабинет влетела Шура Тиунова, только что прибывшая из Озерска, взволнованная и шумно дышащая. Самое интересное, что она практически слово в слово повторила бессмертное изречение беллетристки: - Юрий Викторович, я во всем разобралась! Честное слово! Ну, вот еще одна! Эти бабы сведут его с ума. А из Шуры речь лилась, как вода из пожарного брандспойта: - Он, он... Легошин был вчера в Озерске не только у матери, он еще заезжал на Садовую и интересовался у родственников Тамары Палий, где она сейчас проживает. А Тамара Палий, это знаете кто? Это же Бурмистрова! Рогов хотел было остановить этот поток откровений, но его опередила беллетристка, которая усмехнулась: - Подумаешь, открытие! Да я это еще вчера знала! После чего женщины уставились друг на дружку, и взгляды у обеих пылали так, что от них запросто можно было прикуривать, как от зажигалок. - Что вы знали? - вкрадчиво осведомилась Шура. - Да про Тамару. Я ведь вчера была в Озерске, гм-гм, случайно оказалась в милиции, и там мне показали фотографию Тамары и ее подружки, кажется, Светы, я могу ошибиться... Где она сейчас, не знаете? Вам бы надо и ее найти. - Уже нашли, - сказал Рогов, хотя он был вовсе не обязан перед ней отчитываться. - И что она говорит? Она ведь тоже должна много знать. Вот это наглость! Да кого тут допрашивают, в конце концов? Но он опять не успел дать оценку такому ее поведению, потому что Шура снова заработала своим брандспойтом: - Но главное-то в чем? Вы знаете, как погибла жена Легошина? Вовсе не в автомобильной катастрофе! Катастрофа эта случилась за два года до ее смерти. Она выжила, хотя осталась парализованной калекой. А погибла она уже позже, сгорела во время пожара в собственной квартире. Легошина дома в это время не было... - Адрес? - прорычал Рогов. - Адрес, по которому произошел пожар? Шура безропотно заглянула в свой блокнот: - Оранжерейная, 74, квартира 21. После этого воцарилась пауза, но ненадолго, потому что снова некстати возникла беллетристка: - Да это же тот самый адрес, который вчера называл "газовщик"! И колье какое-то показывал... - Это? - Рогов бросил на стол упакованное в целлофан колье. - Ну, я его особенно не рассматривала, не до того было, но вообще-то очень похоже, - отчиталась Мура. Шура, успевшая отдышаться, присела на стул, стоящий у окна, и так же, как беллетристка, закинула ногу на ногу: - Насчет колье я тоже кое-что разузнала. Теперь уже и Мура, и Рогов синхронно воззрились на нее, а она снисходительно сообщила: - Эта изящная вещичка - часть приданого покойной жены Легошина, между прочим, далеко не штамповка, а украшение, выполненное на заказ известным в свое время ювелиром еще для бабки легошинской жены. Там, говорят, есть его инициалы, только смотреть нужно через увеличительное стекло. Колье очень дорогое, а девчонки его украли. Легошин случайно увидел снимок, на котором Столетова в колье, и решил его вернуть. Она отдавать не захотела, и он ее убил. А потом уж ему пришлось взяться за свидетельниц... Оказывается, все так просто! Шура торжествующе посмотрела на Рогова, и он купился, как последний дурак. - Так просто? - ехидно уточнил он. - А где же знаменитая женская интуиция? Все было несколько сложнее, чтоб вы знали! Легошин убил Столетову и Бельцову вовсе не из-за колье. Точнее, колье - это то, что на поверхности, а причина намного глубже, хотя, чтобы ее доказать, кое-кому еще придется попотеть и стоптать не одну пару модельных туфель. - Рогов красноречиво покосился на замершую на стуле Шуру. - А причина в том, что две тогда еще четырнадцатилетние девчонки и одна восьмилетняя случайно стали свидетельницами убийства. Они влезли в квартиру на улице Оранжерейной, где и увидели труп женщины. Надеюсь, вы догадались, чья это была жена и что с ней потом стало? Вот именно, она якобы сгорела во время пожара. Ну а девчонки тогда, разумеется, испугались и быстро ретировались, и эта история, возможно, так и канула бы в Лету, если бы самая младшая по имени Анжела не прихватила с собой понравившуюся ей блестящую штуковину. Шура Тиунова и беллетристка смотрели на Рогова, в буквальном смысле открыв рот, и он не смог отказать себе в маленьком удовольствии продлить эту сцену, тешившую его самолюбие: - Колье хранилось у нее все это время, а ее более старшие подельницы об этом ничего не знали. Видимо, уже в Москве Столетова показала его какому-то знающему человеку и поняла, что прихваченная ею вещица вовсе не блестящая безделушка. Именно поэтому она ее и не надевала - опасалась. Только когда нужно было сделать фото для модельного агентства, не удержалась, надела, за что и поплатилась. Фотограф Шубин из самых лучших соображений показал снимок своим знакомым из мира так называемого шоу-бизнеса, среди которых оказался и визажист Легошин, Дальше уже скучно. Он обо всем догадался и стал следить за Столетовой. Когда случился этот показ в ДК строителей, Легошин понял, что лучшего случая ему не представится, тем более заведение-то он знал неплохо (незадолго перед этим у него была там персональная выставка). Остальное - дело техники: заманил манекенщицу за кулисы, вырубив предварительно свет, зарезал и выбрался через окошко в подсобке, в которой стояла радиотехника. - Точно, - протянула Мура, - точно, он мог там сидеть. Потому что музыка тогда неожиданно заиграла и тут же оборвалась... - Скорее всего они боролись, Легошин и Столетова, и в пылу борьбы кто-то из них случайно нажал на кнопку магнитофона. Вероятно, ей даже удалось вырваться, но он ее все равно настиг, уже за кулисами, и довел свое дело до конца... - А потом, - подхватила Шура, - он стал устранять остальных. Выждал время, чтобы никто не смог связать между собой эти убийства, и зарезал Бельцову, а потом выяснил в Озерске адрес Палий-Бурмистровой. Слава богу, на этот раз ему не повезло. И тут опять встряла беллетристка: - Очень убедительно. Я одного только не понимаю, чья же это все-таки была юбка? - Свидетельница Котова, попрошу вас покинуть помещение, проскрежетал зубами Рогов, - вы дали показания, остальное вас не касается! - Как это дала? - возмутилась Мура. - Ничего я не дала! Я же вам толкую про юбку, а вы и ухом не ведете. Такая вопиющая фамильярность могла бы вывести из себя и человека с более крепкими нервами! - Вон! - сказал Рогов и показал рукой на дверь. Беллетристка спокойно встала, с достоинством сделала несколько шагов в указанном направлении и заявила напоследок: - Ваше поведение - явный признак профессиональной несостоятельности и.., и отсутствия воображения. Вы просто не знаете, куда пристроить мои показания. Они в вашу схему не укладываются, ведь так? Рогов сделал жуткую рожу, совсем как в детстве, когда приходилось выяснять отношения со сверстниками во дворе, и прошипел: - Куда уж нам до вас с вашим воображением, госпожа беллетристка, мы как-то привыкли фактами обходиться, а не образами! Да если бы не вы с вашими подметными письмами и этим вашим Орденом, мы бы уже давно докопались до истины! Я еще вам припаяю за ложные показания. Ответом ему послужил такой хлопок дверью, что с потолка посыпалась побелка и едва не свалилась люстра. Шура с укоризной посмотрела на Рогова: - Ну зачем вы так с ней, Юрий Викторович? Она, конечно, чудная и взбалмошная, но, если бы не она, мы бы ни за что не нашли Лоскутова! - И что с того? Лоскутов ведь не убийца, а всего лишь любовник Столетовой! - Но он же вывел нас на Бельцову! Иначе мы бы ни за что не связали между собой эти два убийства. Надо же, какой адвокат! Вот что значит женская солидарность на почве толстых любовных романов! Рогов, которому до чертиков надоела вся эта бодяга, стащил, не развязывая, галстук прямо через голову и сказал тихо, но убедительно: - Послушайте, Александра Ивановна, занимайтесь, пожалуйста, своими прямыми обязанностями, иначе я отстраню вас отдела! - Да? - Она вела себя удивительно спокойно. - И как, интересно, вы это сделаете, если я к вам направлена подполковником Кобылиным? - А я просто вас охарактеризую как совершенно бесполезного и безграмотного работника, - ляпнул Рогов, который, конечно, ничего подобного делать не собирался. Ябедой он не был даже в раннем детстве. Неизвестно, чем бы вообще закончилась эта затянувшаяся дискуссия, если бы дверь не распахнулась и в кабинете не возник подполковник Кобылин собственной персоной. - Смотрю, работа кипит, - заметил он с порога, - хватит, хватит, пора бы уже и отдохнуть. Имеете право: работу проделали большую. Рогов, удивленный его явлением - надо же, само светило самолично спустилось на грешную землю, - только пробурчал: - Да хватит еще работы... - Хватит - не хватит, а Шуру я забираю на одно мероприятие. Собирайся, племяшка. Да ладно, хватит уже тайн, пусть твой строгий начальник узнает, с кем имеет дело.
***
Через десять минут Рогов уже сидел в гордом одиночестве и грустно смотрел в окно. Он не то чтобы переживал, скорее философствовал. Да, воображения ему точно не хватало, если он не мог предвидеть такого расклада: сопливая девчонка, оказывается, племянница подполковника. То-то он ворковал, мол, Шура то, Шура се. Как же, аналитик! А впрочем, юница она неглупая, и толк из нее будет, если носа не задерет раньше времени. С Шуры мысли сыщика перескочили на беллетристку Котову. Он вспомнил про юбку, о которой она упорно толковала. Черт, вот надо же, теперь не выскочит из головы! Рогов достал колье в целлофане, попытался рассмотреть инициалы, но ничего не увидел. Отложил его в сторону и обхватил голову руками. Что-то не то чтобы не сходилось, просто белые пятна оставались. Тогда он вынул из стола лист бумаги и стал рисовать схему, на которой были сцена, кулисы, подсобка и длинный коридор. Манекенщицу он изобразил в виде маленькой звездочки, Мещерякову буквой М, а Котову - буквой Б. Запомнил все это дело, закрыл глаза и сосредоточился. Когда он их открыл, белые пятна были заполнены. Ну, конечно, конечно, юбка мелькнула там не зря. Это была Светлана Бельцова, которая явилась переговорить со Столетовой и стребовать с нее "честно отработанное" (то бишь колье). Они выясняли отношения за кулисами, и колье в конце концов перекочевало к Бельцовой. Только эта парочка не знала, что в двух шагах от них затаился убийца, слышавший все от начала до конца. Самое интересное, что там же, за кулисами, Бельцову усмотрел и Лоскутов, явившийся, чтобы о чем-то поговорить со Столетовой. Светиться он не захотел и сразу смылся, а потом наплел, что видел даму с татуировкой в скверике. Вроде бы и следствию помог, и в то же время не признался, что был за кулисами. Вот и вся тайна пестрой юбки! Рогов встал, с хрустом потянулся и накинул на плечи пиджак. Пора было серьезно позаботиться о пачке замороженных пельменей и бутылке холодного пива. Телефонный звонок прозвенел совсем некстати, и он заставил себя поднять трубку просто-таки неимоверным усилием воли. Звонил взволнованный Домант-Кузовков: - Я говорю с товарищем Роговым? Тут к нам еще одно письмо пришло на имя Столетовой. Что с ним делать? - Еще одно? - удивился сыщик, а потом вспомнил, что беллетристка, кажется, говорила, что она написала четыре письма, а пришло только три. Еще почту ругала, пройдоха. - Так что с ним делать? - допытывался фальшивый француз. - Просто распечатайте и прочтите. - Прямо так и прочитать? - Прямо так и прочитать. В трубке зашуршало, а потом голос модельера ошарашенно произнес: - Нет ничего глупее, чем считать себя умнее других. О-Орден обманутых жен. - Это все? - поинтересовался Рогов и, получив утвердительный ответ, осторожно положил трубку на рычаг и вышел из кабинета. На улице было приятно прохладно, постепенно спускались неторопливые сумерки, и в ближайшем кафе, в которое Рогов никогда не заходил по причине его дороговизны, на столиках уютно горели свечи. Там-то он и увидел всю троицу - Пышечку, домохозяйку и беллетристку, - они сидели за столиком у окна и попивали красное вино. Сцена эта чем-то неуловимо напоминала знаменитую картину Перова "Охотники на привале". Пышечка и домохозяйка сидели, открыв рот, и внимали, а беллетристка что-то живо рассказывала, не отказывая себе в удовольствии от души пожестикулировать. И Рогов неожиданно для самого себя обнаружил, что она довольно хорошенькая, а беличьи глазки придают ей особенную пикантность и очарование.
Глава 33
ОТДЫХ НА ЛАВРАХ
- Какая же ты все-таки умная, Мурка! - в один голос проворковали Викуля и Тамара, не сводя с Муры восторженно-преданных глаз. - Ну подумать только, такое запутанное дело раскрутила! - А вы, между прочим, сомневались, - напомнила Мура, скромно потупившись. - Что ты, что ты, - забормотали Тамара с Викулей, перебивая друг друга, - ну мы же не со зла, мы так... - То-то же! - подвела итог Мура и отпила из своего бокала. Вино было одновременно и терпкое, и нежное. Великолепное сочетание! И кафе ей глянулось, оформлено без лишних выкрутасов, но со вкусом. Особенно ей понравилась зеркальная стена, в которой отражались свечи и сидящие за столиками люди. В этом зеркале Мура выглядела на редкость привлекательно, ну точно Одри Хепберн периода "Римских каникул". "Надо бы сюда почаще заглядывать, - подумала она, - вот закончу роман и обязательно приду". Откуда-то, словно из-под земли, возник очаровашка-официант в безукоризненной бабочке и изящным движением поставил на стол еще одну бутылку вина, только уже не красного, а белого, точнее, янтарно-золотистого. - Мы не заказывали! - встрепенулись подруги. Очаровашка-официант подобострастно отрапортовал: - Это за счет заведения для Алены Вереск. Наша хозяйка - ваша давняя поклонница. Мура победно улыбнулась, сладко зажмурилась, как знающая себе цену сиамская кошка, и удобно расположилась на лаврах.