— Ну хорошо. Около десяти часов перегорела лампа, и Креймер решил вывернуть ее. Когда он дотронулся до нее, то обжег себе руку, а лампа лопнула. Может быть, он слишком сильно сжал ее. Как я вам уже говорил, он был здорово пьян.
— Лампа лопнула, а потом он умер?
Нортон вернулся к бару.
— Я и не знал, что у него больное сердца Он потерял сознание и умер.
— Почему вы так старались скрыта, что Креймер обжег руку и порезался.
Нортон махнул рукой:
— Просто не придавал этому никакого значения. Ведь главное это то, что Креймер умер.
— Какая лампа перегорела?
Нортон слегка пожал плечами:
— Вон та.
Я подошел к лампе, стоящей на столике возле дивана, снял абажур и взглянул на лампочку.
— А чего же вы ожидали? — огрызнулся Нортон — Я вставил другую.
Я провел пальцами по лампочке и показал ему:
— Пыль. Минимум двухнедельной давности.
Лицо Нортона потемнело:
— Я вывернул лампочку из другого светильника, а она оказалась покрытой пылью.
В этом случае на лампочке остались бы отпечатки пальцев, а их не было. Но я решил пока ему об этом не говорить. Я взял шляпу:
— Благодарю за помощь, мистер Нортон.
Привратник, выполнявший также обязанности уборщика, был худощавым мужчиной. Вид у него, как у многих людей его профессии, был довольно затурканный. Я предъявил ему свое удостоверение и попросил ответить на несколько вопросов.
— Вы знали мистера Креймера? Того, что умер здесь три дня назад?
— Видел несколько раз, и всегда он был здорово навеселе.
— А что вы можете сказать о мистере Нортоне?
Привратник ухмыльнулся:
— Да неплохой человек, но ухо с ним надо востро держать.
— Что вы имеете в виду?
— Ну, не следует торопиться подавать ему руку, не убедившись, что в ладони у него нет какой-нибудь пищалки или гуделки. Шутник, одним словом. — Он ухмыльнулся еще шире.— Но мне-то на него обижаться не приходится. На Рождество он меня никогда не забывает. —Привратник задумчиво покачал головой. — Да уж, в чувстве юмора ему не откажешь. Однажды он попросил меня поменять местами краны горячей и холодной вода в ванной одной пары в соседней квартире. Ну понимаете, чтобы холодная вода шла из крана для горячей и наоборот.
— Он знал этих людей?
— Да, думаю, они только здоровались.
— Вы проделали эту операцию, когда их не было дома?
Он осторожно кивнул:
— Да ведь это была только шутка. Ничего дурного в этом не было. Когда они пожаловались мне, что водопровод у них не в порядке, я все исправил. А они все никак понять не могли, что же случилось. Ни мистер Нортон, ни я так и не сказали, какую шутку мы с ними сыграли.
— В квартире мистера Нортона сейчас ремонт?
— Владельцы дома к этому отношения не имеют.
— Но он что-то переделывает там?
— Еще бы. Каждый день трое или четверо рабочих приходят. Но, наверное, уже закончили. Сегодня я их что-то не видел.
— Если квартиросъемщик желает что-то переделать в своей квартире, он должен получить на это разрешение владельцев дома?
— Конечно. Мало ли что им в голову взбредет.
— И Нортон получил разрешение?
— Он… хм… позабыл. Я вообще-то говорил с ним на этот счет, и он мне сказал, что это просто мелкие переделки, чтобы комнаты повеселее выглядели. Ну я ему и разрешил. Он аккуратный жилец, живет здесь уже много лет.
— А вы видели, что именно было сделано в квартире?
— Да нет. У меня ведь своих дел хватает.
Затем я поехал на Линкольн-авеню. Мебель в квартире Креймера выглядела чересчур громоздкой. Должно быть, они с женой занимали прежде более просторную квартиру.
Тельма Креймер была темноволосой, весьма нервной особой.
— Слушаю вас, мистер Риган?
Я решил сообщить ей об изменении в завещании ее мужа, хотя, быть может, она уже знала об этом.
— Миссис Креймер, вам известно, что вы потеряли право на получение страхового полиса мужа?
Она побледнела:
— Но это… это невозможно. Когда Боб оформил страховку, мое имя фигурировало…
— Мне очень жаль, миссис Креймер, но ваш супруг изменил свое первоначальное решение. Шесть месяцев назад.