- Да я и фамилии-то ее не помню... Сергей погиб... Хотя... Бурлак может сказать, Илья Романович Бурлак, следователь. Он же написал мне в зону и даже извинялся передо мной, что не в силах был противостоять давлению на него. Даже свиданий с близкими не мог разрешить, хотя очень этого хотел...
- Вот, вот... Обязательно завтра же поезжайте к этому Бурлаку и поговорите с ним. А потом наведайтесь к свидетельнице. Пусть она даст вам приметы человека, душившего Мойдодыра. Сергей же писал вам, что она молодая женщина, значит, и теперь еще не старая и все помнит. И вот еще что - надо как-то обезопасить вашу актрису, которая мужественно пошла ради подруги в объятия Гнедого. Сейчас там шухер, братва может нагрянуть, а следствие, напротив, может быть тягучим и дохлым, если господин Мехоношин того пожелает. Вообще, многое зависит от этого человека. Знаю доподлинно, что его в настоящее время нет в Москве. Где-то по Европам мотается... Но он узнает, что Гнедой не добрался до Нью-Йорка, где завтра должно состояться крутейшее толковище, и начнет наводить справки, а затем и действовать. А он порой бывает непредсказуем, этот Ферзь, никто не может предугадать, что у него на уме... И в какой-то степени, извините меня, Капитан, ваша жизнь у него в руках.
- Да всех нас можно раздавить как клопов. Взять хотя бы Гнедого. Как уж он берегся, как подстраховывался. А в принципе, такой же оказался божьей, а вернее, сатанинской тварью, у которой всего одна жизнь. И он больше никому не опасен. Полагаю, у этого легендарного Ферзя тоже одна жизнь, и состоит он тоже из мяса и костей, Кирилл Игнатьевич...
- Логично, - согласился Барон. - И приятно то, что суперменские идеи вам не чужды. И не боитесь вы ничего, и терять вам нечего...
- Вот тут вы не правы, - улыбнулся Алексей. - Терять мне есть чего, и я снова стал бояться за близкого человека...
- Так, - вдруг нахмурился Барон. - А ведь то же самое может подумать и ваш враг. Близкие люди - это наши слабые места. В этом отношении ваш покорный слуга гораздо сильнее вас. Вряд ли кому-нибудь придет в голову шантажировать меня одной из моих любимых собачек...
- Но он не знает, что мы снова сошлись с Инной. Он сделал все возможное для того, чтобы мы поссорились, а затем... - он помрачнел, - для того, чтобы она потеряла ребенка. Моего ребенка...
- Не знает, так постарается узнать. Вот вам мой совет - завтра же с утра постарайтесь обезопасить вашу Инну, а я должен спасти эту актрису, сделавшую так много для устранения Гнедого.
- Завтра? - призадумался Алексей. - Инна-то в безопасности, а вот Нина... Пожалуй, это надо сделать сегодня...
- Пожалуй, - согласился Барон. - И теперь пора вступать в игру мне. Как и договаривались...
- Вместе поедем, - предложил Алексей. - Я побуду в машине.
Барон вывел из гаража свою довольно грязную "восьмерку" серого неприметного цвета, и они поехали на дачу к Гнедому.
Был четвертый час дня. Барон остановил машину в укромном месте, и они стали наблюдать за дачей Гнедого. Они видели, как оттуда выехало несколько дорогих иномарок во главе с белым "БМВ". Алексей пригнулся и стал внимательно глядеть на машину, благо стекла именно у этой машины, как ни странно, тонированными не были.
- Лычкин, - прошептал он, сжимая кулаки. - Рядом с водителем сидит Михаил Лычкин.
- А на заднем сиденье уютно примостился бригадир Гнедого Живоглот.
- Понятненько... Именно про него и сообщил Паленый. Они меня заказали, именно они - Живоглот и Лычкин по кличке Мишель.
- Так... - произнес через несколько минут Барон. - Теперь менты туда поехали... Еще обождем...
Опергруппа пробыла в особняке совсем недолго, около получаса. И вот... они выехали на трассу...
- Поехали? - спросил Барона Кондратьев.
- Поехали-то поехали... Только вижу я, там вдалеке торчит какая-то богомерзкая черная тачка, вон, в лесочке примостилась. Видать, пасут они особняк... И не дадут никому просто так отсюда выехать. Если только Нина не уехала с милицией. Но, мне кажется, вряд ли. Вообще, полагаю, следствие будет чисто формальным, а настоящее следствие будут проводить совсем другие люди. Живоглот, например, или еще какая-нибудь сволочь из окружения Гнедого... И просто так эту Нину из этого места не выпустят... Однако надо идти в дом... А вы сидите здесь и в случае чего звоните на мой номер. И без особой нужды не дергайтесь... Поняли меня?
Барон вышел из машины и быстрым шагом направился к воротам особняка. И тут же из черной машины, припаркованной в лесочке, выскочили трое мордоворотов и бросились к нему. Кондратьев насторожился, но вылезать из машины не стал, помня слова Ба-рона.
- Куда следуешь? - спросил один из мордоворотов Барона.
- Туда, - спокойно ответил он. - К Евгению Петровичу... А что, нельзя?
- А кто ты такой, чтобы туда идти?
- Я Барон. Ты что, про меня не слышал?
Тот окинул взглядом приятелей, те пожали плечами.
- Никто про тебя не слышал, - усмехнулся первый. - Проходи, однако... Войти-то можно... Выйти сложнее будет...
Барон ничего не ответил и спокойным уверенным шагом пошел к воротам. Позвонил в дверь. Ему открыл телохранитель Гнедого. Трое мордоворотов стояли сзади, напряженно держа руки в карманах.
- Здравствуйте, - приветствовал Барона телохранитель, явно узнав его.
- Ну что, ждет меня Евгений Петрович? - улыбался Барон.
- Но... Разве вы не знаете?
- Что такое? Случилось что-нибудь?
- Случилось... Погиб сегодня утром Евгений Петрович...
- Погиб?!
- Да... - изобразил на своем лице телохранитель вселенскую скорбь. Взорвали его утром. Еще трое ребят погибло.
Барон приложил руку к лицу и стоял так несколько минут.
- Какой ужас! - произнес он наконец. - Какое ужасное время. Гибнут лучшие люди...
Лица мордоворотов несколько посветлели. Однако ослаблять бдительность они не собирались. Живоглот поручил им строго следить за всеми, кто будет посещать особняк покойного хозяина.
- А где Лерка? - неожиданно спросил Барон.
- Здесь. Дома. А что?
- Зови ее сюда. Поедет со мной.
Телохранитель вошел в дом и вскоре вышел в сопровождении бледной, но пытающейся держать себя в руках Нины Туманович. Только что, после того, как ее чуть не увезли с собой Живоглот и Лычкин, она давала показания следователю. Ее обещали вызвать на допрос в районное управление. Но из дома ее не выпускали, и она находилась в состоянии, близком к отчаянию. Барона она знала по описаниям Кондратьева, был такой запасной вариант, что в крайнем случае за ней приедет высокий седой бородатый человек лет пятидесяти. И, увидев его, она воспряла духом, но не подала виду и продолжала играть роль, на сей раз провинившейся неверной любовницы. Она потупила глаза, иногда бросая виноватые взгляды на своего спасителя.
- Поехали, - Барон резко дернул ее за руку. - Нечего тебе тут больше делать, раз такие дела... Это Дашка Карелова ее порекомендовала Жене, сволочуга, все, чтобы мне насолить, все за моей спиной... - доверительно сообщил он стоящим сзади мордоворотам. - Знала ведь прекрасно, чья она бикса, - добавил он. - Такие ведь на дороге не валяются, сами видите, подмигнул он им.
Те снова нахмурились, один стал о чем-то шептаться с телохранителем.
- Барон, - едва слышно шепнул телохранитель. - Авторитет. Бывал у хозяина.
Барон действительно пару раз бывал у Гнедого на толковище, и хотя к числу его друзей никак не мог принадлежать, телохранители видели, что хозяин разговаривает с ним почтительно.
Он сильно взял под руку Нину и повел ее к выходу. Открыл калитку и вышел с ней.
- Посоветоваться надо кое с кем, - вдруг встал перед ним мордоворот.
- Ты с кем говоришь, падаль? - побледнел Барон и сделал угрожающую стойку.