Красильников вдруг резко встал с места.
- А не надоел ли вам, господа, этот гостеприимный дом? - спросил он. Меня лично тошнит от присутствия большого количества трупов. Поехали отсюда...
- А с этим что делать? - указал на Глотова Виктор.
- Что делать? А кончать его будем, - спокойно произнес Красильников. Зачем нам лишний свидетель? Мертвым он безопаснее будет...
- А за что? - тихо спросил Игорь, с ненавистью глядя на своих врагов. - Мне еще нет и тридцати! Я жить хочу!
- Эх, парень, - вздохнул Красильников. - Мало ли кто жить хотел, кого ваша банда на тот свет отправила... Вот и меня ваш Гнедой уважал, недаром сколько раз киллеров подсылал... Моя фамилия Красильников. Зовут Алексей Григорьевич. Слыхал?
- Брат Черного, - побледнев, шепнул Игорь.
- Брат, сват, деверь, шурин, свекор, зять... Я сам по себе. Надо бы тебя шлепнуть, но устал я от крови... Это ваш хозяин окропил кровью Востряковское кладбище, только мне крупно повезло оттого, что продрых с похмелюги... А так десять трупов... Олег погиб, Серега Фролов, мой боевой командир... Ты-то, понятно, в этом не виноват, салажонок ты еще... А я готовился отомстить, но вот он... опередил... Ладно, тезка, сочтемся славою... Поехали отсюда, не могу здесь больше....
Барон встал и первым вышел из дома. За ним вышел и Алексей, бережно поддерживая ослабевшую Инну. Около дома рядом с двумя машинами Живоглота стояли, кроме машины Алексея, светло-зеленая "Нива" и серая "Волга", в которых сидели готовые в любую минуту действовать люди. Красильников и Виктор Иванов тащили связанного Игоря. Засунули его в багажник "Волги", и багажник захлопнули.
- Садитесь по машинам и поехали отсюда подальше... Поганое здесь какое-то место... Трупы валяются кругом... А их тачки пусть здесь и остаются, не нужны они нам...
Проехав несколько километров, Красильников приказал остановить машину. Вытащил из багажника Игорька Глотова, развязал его и сунул ему в руку телефон. Набрал номер милиции.
- Говори, что по данному адресу гора трупов. Что была перестрелка, и ты был свидетелем того, что Лычкин убил Глотова Николая... Себя можешь не называть. Ну!!!
Игорь слово в слово повторил сказанное.
- Молодец парень, просто молодец, - похвалил Красильников. - А за это я дарю тебе жизнь. До первого твоего лишнего словечка. А меня мигом оповестят, у меня не хуже, чем у твоего покойного Гнедого, информационная сеть налажена... Брательника помяни, с мамашей сто граммов выпей и излей свое благородное негодование по поводу его убийцы Лычкина. А какая, интересно бы узнать, у него была причина для убийства, как ты полагаешь, Игорек?
- Какая причина? - мрачно хмыкнул Игорь. - Заложил этот Лычкин всех нас, вас доставил на место... А при разборке и... того... Паскудой он оказался, этот Лычкин... И шустрый, как выяснилось... Хотя... - пристально поглядел он на Красильникова. - А, ладно, - махнул рукой.
- Ты не человек, а клад... Держись этой версии, я убежден, что она правильная... Если спросят, разумеется, сам на рожон не лезь. А защищать Лычкина будет хороший адвокат, изумительный, я его знаю - Цимбал его фамилия. И о показаниях свидетелей он мне обязательно в подробностях сообщит... Так что будь, дружище, оставайся тут...
Он хлопнул Игорька по плечу, сел в машину Алексея, и тот тронул ее с места. Две другие машины поехали вслед за ними.
- Вот, Инночка, знакомься, это мои друзья, которые помогли мне в такой сложный момент, - произнес Алексей. - Это, ты уже знаешь, мой тезка Алексей, служивший в Афгане под началом покойного Сереги, человек горячий и непримиримый, прекрасный снайпер и гонщик, появляющийся всегда в самый нужный момент... Это Кирилл Игнатьевич Петрицкий, большой специалист по азиатским овчаркам и... другим опасным хищникам... Ну а это Витя Иванов, специалист по всему на свете...
Инна обернулась, с благодарностью поглядела на троицу, сидящую сзади, и слабо улыбнулась.
- Милости прошу в мой дом, когда оправитесь от этих впечатлений, пригласил ее к себе Барон. - Собачек моих славных посмотрите, могу презентовать породистого щенка...
- Это только тогда, когда расширим жилплощадь, - произнес Алексей.
- Расширишь, расширишь, - пообещал Красильников. - Мы теперь себе по особняку можем купить...
- Неужели ты думаешь, что я возьму себе хоть копейку из этих поганых денег? - покачал головой Алексей. - На них же кровь человеческая...
- А в качестве компенсации за семь лет, проведенных за решеткой? Тебя кто туда упрятал? Гнедой! Живоглот! Лычкин! Комар! Мойдодыр! Сидельников! А? - свирепым голосом спрашивал Красильников.
- Я получил свою компенсацию, - тихо ответил Алексей. - Мне хватит. А на хлеб мы с Инной себе заработаем...
- Экой ты принципиальный, - покачал головой Красильников. - Впрочем, дело твое... А я, например, найду применение этим деньгам. Ребята, участвовавшие в операции, возьмут каждый, сколько захочет. А на остальные откроем наши предприятия... На пользу все пойдет... Впрочем, еще с братом посоветуюсь, он лучше сообразит, куда их девать...
- Только чтобы не в другой общак, - попросил Кондратьев. - Хотя бы ради наших погибших друзей... Я прошу тебя, тезка...
- Да ладно, ладно, не нагнетай... У брата и без этого средств хватает... Разберемся... А чтобы ты мог заработать себе и своей будущей жене на хлеб, предлагаю тебе работу. Я тебя приглашаю своим заместителем в охранное агентство. Это тебе не ветчиной торговать, тут ты ас, даже меня переплюнул...
- Не знаю, подумаю, - тихо произнес Алексей. - Устал я от всего этого, честно говоря... Не хочу я больше никакой крутости, пальбы, разборок и толковищ... Тишины хочется...
- Так у меня крутые бабки вертятся, - недоумевал Красильников. Клиенты, дай боже... Платят сумасшедшие гонорары... Особняк скоро себе купишь и без воровских денег...
Инна поглядела на Алексея и едва заметно отрицательно покачала головой.
- Нет, Алексей, спасибо за предложение, - отказался Кондратьев. Разве что внештатным... Для особых поручений, - смягчил он свои слова. - Но заместителем, зависящим от "крыши", не пойду. Да и не нужен мне особняк, вздохнул он. - Нам бы квартиру двухкомнатную, и все... Хлопот меньше...
- Как знаешь, - буркнул недовольный его отказом Красильников. - Не тороплю с ответом... А вот мне особняк нужен, я с десяти лет детдомовский... Намыкался по железным койкам в палатах, потом казармах, а потом и в тюремных бараках... Дом свой хочу. И сам хочу заработать, без братухиной помощи...
Алексей отвез троицу на Рябиновую улицу, и они с Инной поехали домой.
- Боже мой, боже мой, - рыдала Инна, войдя в квартиру и прижимаясь к плечу Алексея. - Как все это страшно, как я боялась за нас...
- Не плачь, дорогая, - прошептал он и взял ее на руки. - Теперь все будет хорошо. И у нас впереди целая жизнь...
Глава 19
Адвокату Цимбалу, которого пророчил Красильников для защиты Лычкина, защищать оказалось некого. Прибывшая на место происшествия оперативная группа нашла там только несколько трупов. Четверых в предбаннике, одного в первой комнате, а другого - во второй. Они поначалу ничего не поняли, а потом стали обыскивать покойников. В кармане у первого нашли паспорт на имя Глотова Николая Андреевича, того самого, кого, по сообщению анонима, убил Михаил Лычкин. Но второй труп оказался именно тем предполагаемым убийцей Михаилом Лычкиным. Он был убит двумя выстрелами - в сердце и контрольным в голову. Было заведено уголовное дело, которое, однако, велось вяло и вскоре заглохло совсем. Совершенно очевидной была бандитская разборка. Перед этим погиб главарь группировки Шервуд по кличке Гнедой и его телохранители, теперь же погибли бригадир его банды Живоглот и управляющий контролируемого Гнедым казино, Лычкин. Звонивший же явно был из их банды.
Допрашивались многие подозреваемые, близкие к кругу Живоглота и Гнедого, в том числе и младший брат Живоглота Игорь. Но никто ничего толком рассказать не мог. Игорь показал, что его похитили прямо из казино, а потом накачали чем-то и выкинули на трассе. А потом он, провалявшись неизвестно сколько, поймал машину и приехал на дачу, где находилась его мать. Она подтвердила на следствии неожиданное появление на даче младшего сына, избитого и ошалелого. Они с помпезностью богато похоронили Живоглота на Хованском кладбище и впоследствии поставили ему роскошный памятник из черного гранита. Михаила Лычкина похоронила мать, ужасно постаревшая за это время, уже не имеющая ни дачи, ни машины, ни молодого любовника Эдика, бросившего ее, поскольку ее средства иссякли, и потихоньку начинающая спиваться... Ларисы на похоронах не было: измученная угрожающими звонками братвы, поверившей в то, что Лычкин убил Живоглота, и требующей за это всего им нажитого имущества, она за день до похорон повесилась в шикарной квартире на Ленинградском проспекте. А следствие зашло в тупик...
А через несколько дней после происшедших событий Игорю Глотову позвонил Алексей Кондратьев.
- Здорово, Игорек, - сказал он. - Много говорить не стану, и вопрос не для протокола - Михаила... это ты?
- Я, - коротко ответил Игорь.
- За брата отомстил?
- Да, за брата и за себя. Это же я его привел... А он... заложил всех... - Он издал какой-то нервный гортанный звук и добавил: - А то, что он Коляку застрелил, в это только дурак поверит... Куда ему?
Алексей промолчал.
- А ему так и лучше. Все равно бы его в СИЗО забили... - откашлявшись, сказал Игорь. - А так полусонный получил свою пулю за предательство, и кранты... Толком и не понял ничего...
- Тоже верно, - согласился Алексей. - Да, вижу, не в покойного братца ты пошел, по совести все сделал, хоть и рисковал сильно, сам ведь в милицию-то звонил... Но успел... Извини за напоминание о братане твоем... А тачки мы забирать не стали, так что и "бээмвуха" братанова, и "Ауди", и его квартира, и дача теперь ваши с мамашей. Живите и радуйтесь, пока другие не отберут... Только обязательно отберут, это уж будьте уверены. И все же судьбы лычкинской Ларисы я тебе не желаю - не в одних деньгах счастье...
И положил трубку. Он был рад, что так получилось, грядущая страшная судьба Михаила тяготила и его, и Инну. Они не говорили об этом, но это как-то подразумевалось. Он сообщил Инне о разговоре с Игорем, та ничего не ответила, только вздохнула. И больше об этом разговоров не было. Как и о покончившей с собой Ларисе. На ее похороны Инна не пошла. Да мать особенно и не настаивала.
К этому времени Алексей уже знал от свидетельницы по его делу Виктории Щербак, что душил Мойдодыра Михаил Лычкин, фотографию которого он ей показал. Фотографию дала Инна. Щербак сразу опознала на ней того человека, которого видела утром около лежащего на земле человека и который потом сел в зеленую "Ниву" и уехал. Вика рыдала и просила у Алексея прощения за то, что дала ложные показания. Он, понятно, зла на нее не держал, ведь ее шантажировали жизнью ребенка.