- Они на "Андронике", - сказал Хаган и выругался. - Равно как и Модести с Вилли.
- Возможно, но зачем? - Таррант стал устало тереть глаза. - Зачем они преследовали "Тиборию"? Что они сделали или что хотят сделать? Может, они попробовали какой-то трюк и ничего у них не вышло?
- Черт бы побрал эти алмазы! - сказал Хаган, махнув рукой. - Габриэль исчез где-то в Средиземном море. И к тому же забрал с собой Модести. Если им не удалось заполучить алмазы, она ему больше не нужна. Ну, что мы будем делать?
- Без тщательного поиска с воздуха до наступления сумерек ни на что надеяться не приходится, - сказал Таррант. - Мы не сможем установить местонахождение "Андроника".
- И что же?
- А то, что нам придется сидеть и ждать. И уповать на то, что Модести и Вилли сумеют за себя постоять.
Вилли Гарвин открыл глаза. Он лежал на спине на узкой койке в каюте. Руки в наручниках были сложены на животе.
Шесть часов назад он появился в герметично закупоренном трюме "Андроника", доложился Габриэлю, плотно поел и заснул. Он знал, что проспал шесть часов, потому что поставил свой внутренний будильник именно на этот срок.
- Не вставай, Вилли-солнышко, - услышал он. Модести пододвинула к кровати табуретку. У нее в руках были плошка с горячей водой, мыло и открытая бритва.
- Господи, где это ты раздобыла такое. Принцесса? - удивленно воскликнул Вилли.
- Попросила у Макуиртера. Он очень развеселился, но попридержал язык. И выполнил мою просьбу. В конце концов, зачем нам тут бритва? Или побриться, или перерезать себе горло. - Она стала водить мокрым куском мыла по подбородку Вилли.
- Я сам, Принцесса. Я уже большой мальчик!
- Если большой, так не спорь. Лежи и не дергайся.
- И ты справишься, несмотря на наручники?
- Не волнуйся. Когда я закончу, ты еще будешь в сознании.
Модести умело обращалась с бритвой. Еще когда она работала в Танжере на Луша, какую-то часть дня она помогала в парикмахерской при публичном доме высшего разряда. Там собирались мужчины и обменивались репликами, из которых можно было почерпнуть много ценного.
Вилли Гарвин прикрыл глаза и расслабился. Ему было приятно прикосновение прохладной бритвы, уничтожавшей щетину на его щеках. Ему было приятно лежать тут после хорошо выполненного и неимоверно трудного дела.
- Надо отдать должное Габриэлю, Принцесса, - пробормотал он уголками губ. - Крутая получилась операция.
- Круче не бывает! - Она тихонько подергала его за мочку уха. Этим она хотела напомнить, что каюта, возможно, прослушивается. Не исключено, что именно поэтому ее приглашали и в радиорубку, и в трюм - чтобы без помех установить тут микрофоны.
Вилли открыл один глаз и тут же его закрыл, давая понять, что сигнал услышан.
- Но что произойдет, когда "Тибория" прибудет в Бейрут и выяснится, что стекляшки сплыли? - спросил он. - Тут сделается жарко, очень жарко. В первом же порту сюда заявится целая армия. Найдут и блюдце, и трюм, и алмазы, и все остальное.
- Нет, я спрашивала об этом. - Модести туго натянула кожу его щеки и ловко провела бритвой. - Сегодня ночью мы покидаем судно - в компании Габриэля и других. Не знаю, правда, куда мы потом направимся. Но судно пойдет дальше, и блюдце сбросят у греческих островов - там, где должна работать съемочная группа.
- Это неплохо придумано. Но у судна все равно будут проблемы. Его видели. Два часа мы шли параллельным курсом с "Тиборией".
- Первый порт, в который оно зайдет, это Брест. К тому времени трюм примет самый обычный вид. Никто не сможет ни к чему прицепиться.
- А их не остановят в открытом море?
- Кто? - Модести положила бритву и стала насухо вытирать лицо Вилли полотенцем. - Заинтересованные стороны - шейх Абу-Тахир и британское правительство. У шейха нет военного корабля, а британцы ни за что не станут останавливать иностранное торговое судно на основании лишь очень туманных подозрений.
Вилли провел рукой по щеке и сказал:
- Спасибо, Принцесса. Просто высший класс. Я не рассказывал тебе о девице из Сантьяго?
- Кажется, нет. По крайней мере, про Сантьяго не рассказывал. - Она промыла бритву под краном и стала протирать ее.
- Девица была очень даже ничего, - мечтательно протянул Вилли. - Очень страстная. Но любила щетину. Не бороду, не выбритое лицо, а именно щетину.
- Маленькое, но безвредное извращение. - Модести закрыла бритву, положила ее на полочку и улеглась на вторую койку. - Так что же случилось, Вилли?
- Ничего такого. Я вообще пробыл там недолго. Признаться, очень непросто все время поддерживать щетину. А она, по слухам, вышла за парикмахера. Он обрабатывал подбородок и щеки машинкой. И поэтому мог отлично соответствовать ей двадцать четыре часа в сутки.
Модести улыбнулась, достала мятую пачку сигарет, вынула две, зажгла и передала одну Вилли.
- Жаль, Габриэль нас опередил, - сказала она. - Неплохой улов ты притащил с "Тибории".
- Ну, нельзя же все время выигрывать. Если бы мы вовремя узнали, что Габриэль взялся за дело, мы, по крайней мере, могли бы заработать на сбыте.
- Теперь уже поздно об этом. - Она затянулась сигаретой. - Мы останемся с пустыми руками. И это еще если нам повезет.
Вилли понял намек и изобразил легкое смятение.
- Думаешь, он может нас убрать?
- Не исключено, что он рассматривает такой вариант. Только ума не приложу, как он тогда надеется вступить в контакт с моим клиентом в Стамбуле без меня? Он, наверно, решил держать тебя в заложниках, пока все не будет доведено до конца.
- А потом?
- Ну, вряд ли Габриэль отпустит меня, а тебя уберет. Ведь я могу и запеть.
- Верно. Значит, у нас есть шанс.
- Но только если мы ведем себя тише воды, ниже травы. Запомни это хорошенько. От этого зависит все!
- Ясно. - Вилли потянулся и откинулся на подушку. Минуту спустя он спросил:
- А как там эта твоя кобыла в Бенилдоне? Она вроде собиралась ожеребиться.
Глава 17
В одиннадцать часов Макуиртер вошел в каюту Габриэля. Тот, вооружившись вилкой, сидел и угощался салатом с фруктами и орехами. Рядом стоял стакан молока. У переборки сидела миссис Фозергилл и, нахмуря лоб, решала кроссворд в журнале.
Ее неровным детским почерком пока что было вписано только три слова.
- Они беседуют, - доложил Макуиртер. - Все записывается на магнитофон. Большая ценность.