Однажды Ежик забыл умереть.
А когда вспомнил, то уже было поздно.
У моей судьбы двойной подбородок, варикозное расширение вен и хроническая секс-недостаточность. Думаю, потому так и не везет последние тридцать лет. Если учесть, что позавчера мне стукнуло тридцать пять, то еще есть шанс войти в книгу рекордов Гиннеса в качестве злостного неудачника. Впрочем, и этот шанс, скорей всего, упущу. Говорю же, не везет. С работы выгнали, жена ушла, в квартире только тараканы и пустые бутылки. Пью, понимая, что стремительно качусь по наклонной. Но сил и желания притормозить уже нет.
Я — типичный неудачник без прошлого и будущего. В жизни есть только настоящее, но мне оно не нравится — раздражает. Время от времени впадаю в хандру от собственной никчемности, с удовольствием расковыривая душевные раны. С профессиональной точки зрения я легко могу объяснить, что со мной происходит, но не хочу. Впрочем, здесь немного лукавлю: для того, чтобы получить диплом психиатра мне не хватило всего каких-то полтора года. Но разве могут они сравниться с тем колоссальным опытом, который мне подарила судьба? Поэтому новым знакомым я всегда представляюсь так: Дэн Корчагин, модный психиатр. Странно, но они верят. Чему сам я не перестаю удивляться.
Ладно бы, еще психолог, но где вы видели модного психиатра?! Правильно, только в нашем зоопарке, который называется жизнь. Светская жизнь. Мы прожигаем ее, наслаждаясь ржаным вкусом виски и вечно подванивающих креветок. По ночам собираемся в одном из столичных клубов. Слушаем непонятную музыку и корчимся в танцевальных судорогах.
Мы — это сильные мира сего (их меньше) и такие же, как я, неудачники (их больше). Тот, кому сегодня не везет, отчаянно завидует тем, кто состоялся вчера. И неважно, в каком качестве, главное — состоялся. Лично я никому не завидую. Сегодня мы есть, завтра нас нет. Спрашивается, зачем тратить эмоции?
Вон тот золотой мальчик, сын очень небедных родителей, второй год сидит на героине. Папа с мамой ничего не знают. Скоро он слезет с иглы — смерть делает всего лишь одну инъекцию, зато надежную.
Белокурая фотомодель, танцующая в круге поклонников, истеричка. Истерия прогрессирует, работодатели фотомодели об этом догадываются, но прямых доказательств у них пока нет. Через год о ней уже никто не вспомнит.
Актриса, разменявшая четвертый десяток. Молодые мальчики, к которым она неравнодушна, тянут из нее деньги и пользуются немногочисленными связями. Когда деньги и связи закончатся, она ляжет в горячую ванну и вскроет себе вены. У нее уже попытки суицида, и обе в ванне. Бог троицу любит, хотя и сторонится самоубийц.
Иерихонская труба отечественной эстрады с нетрадиционной ориентацией. Он боится, что об этом все узнают и постоянно шифруется. Я часто думаю, хватит ли "трубу" удар, если он поймет, что народ давно уже в курсе его любовных похождений.
Мания преследования, клептомания, нимфомания, паранойя и шизофрения — я бы мог купаться в деньгах, если бы имел хотя бы капельку мозгов, но вот этой самой капельки как раз и не хватает. Я устал разгребать человеческое дерьмо. Мне надоело объяснять разнокалиберным подонкам, что они — всего лишь досадная ошибка природы, а не пуп земли, которая зачем-то сделала себе модный пирсинг. Я устал одергивать юбки на дорогих клиентках: и кто им только внушил, что психиатр должен трахать своих пациенток?!
Ненавижу людей, и они мне платят тем же… Вот как сейчас, например. Ни одной живой души рядом. Ни одной проблемы. И ни одной кредитной карточки.
Я тупо уставился в свой бокал. Пусто. Там всегда пусто, когда хочется выпить. Пришлось отодрать задницу от потертого дивана и направиться к бару. Иногда здесь наливают в долг. За то, что умею рассказывать несмешные и абстрактные анекдоты. "- Как поймать крокодила с помощью пустого спичечного коробка, бинокля и пинцета? — Нужно посмотреть на крокодила через перевернутый бинокль, он станет маленьким-маленьким. Затем его нужно взять пинцетом и поместить в спичечный коробок".
— А тебе не жалко крокодила?
Она сидела на длинном барном стуле, профессионально поджав безупречные длинные ноги. Я люблю профессионалов, чтоб вы знали. Мне кажется, что только они и понимают, что происходит вокруг.
В жизни Луша Топчак, ведущая реалити-шоу "Крыша" оказалась намного красивее, чем по ту сторону экрана. И намного жестче. Ее губы, накрашенные чем-то красным, профессионально сжимали юркую соломинку: Луша пила экзотический коктейль под названием "Шелковые чулочки". Я автоматически перевел взгляд на ее коленки: чулками и тем более колготками здесь даже и не пахло. Пахло сытостью, дорогим кремом и очень легким, почти невесомым парфюмом, который можно принять за естественный аромат тела. Может, она использует духи-феромоны? Луша втянула в себя остатки коктейля, и в этот момент рядом с ней появилась чашка кофе.
Я повел носом: Kopi Luwak. Зерна этого сорта до обжарки проходят через желудок хищного животного. Меня всегда интересовало, какое хищное животное в твердом уме и трезвой памяти согласится заглотнуть столь невкусную пищу, чтобы потом пропустить ее через свой пищевод и оставить в навозной кучке у дороги. Но куда больше мне хотелось посмотреть на человека, который после этого решиться выпить кофе, исторгнутый из звериного кишечника.
Мечты иногда сбываются…
На краю чашки остался след от губной помады.
— Ты кто? — спросила Луша.
— Землянин, — почему-то ответил я.
Ответ ей понравился.
— И как твои дела?
— Не знаю, смешно как-то все…
Она снова довольно кивнула.
— А кем работаешь?
— Модным психиатром.
Луша оживилась:
— Правда? — так обычно говорят американцы, когда изображают бешеный восторг во время Хэллуина: "Really"? — И кого лечишь?
— Всех, — и ведь почти не соврал. В своем воспаленном мозгу я постоянно вижу одну и ту же картину: вокруг меня тысячи кушеток, на которой лежат тысячи клиентов и каждый мне говорит: "Доктор, у меня это…". А я бью молоточком по тысячам коленок и спрашиваю: "Хотите поговорить об этом?". Ладно-ладно, бить молоточком — это работа психоаналитика, но помечтать-то можно? Тем более психоаналитики зарабатывают намного больше.
— Что будешь пить? — длинный каблук царапнул меня по ноге. Было больно и приятно. — Угощаю.
— Виски с содовой.
Передо мной тут же появился прохладный стакан, наполненный янтарно-маслянистой жидкостью. Виски приятно обожгло нёбо. Интересно, что ей от меня надо?
— Можешь прямо сейчас сказать, чем я больна?
Я поперхнулся.
— Извини, я — не сексопатолог.
Луша заразительно засмеялась.
— А ты смешной, парень. Психику просканировать можешь?
— Ты нормальная?
— Об этом я тебя хотела спросить.
— В глаза смотри.
Красивые у нее были глаза. Темные, словно греческие оливки, подернутые глянцевой пленкой контактных линз. Никаких сомнений, никаких проблем. И только у самой кромки зрачка плескался страх.
— Ну и что ты там видишь? У меня стресс, и, значит, мы умрем?!
— У тебя стресс — две таблетки валерьянки, теплая хвойная ванна и хороший сон. Будешь, как огурчик.
— И все? — разочарованно спросила. — Никакой патологии?
— А тебе так хочется? Могу организовать. Ты вещи из магазина случайно не воруешь?
— Ну… — задумалась она. — Смотря какой магазин. А вещей у меня действительно много. Иногда даже не знаю, что надеть — глаза разбегаются. Я очень из-за этого переживаю.
— Ну вот, клептомания и маниакально-депрессивный психоз в начальной стадии. Ты довольна?
— Пойдешь к нам работать? — без обиняков спросила теледива. Похоже, она из тех, кто в любых обстоятельствах умеет извлечь выгоду для себя.