У Адрианова также слипались глаза, но он пока держался, хотя уже давно облюбовал кушетку, до которой, правда, предстояло сделать самый главный шаг в жизни. И не упасть при этом. Косову же, как ни странно, недавний шок придал дополнительные силы, словно открыв внутренние резервы. Пытаясь разобрать слова Челобитского, он начал его тормошить, а тот все бормотал и бормотал, изредка вскидывая голову и глядя на бывшего художника как на инопланетное существо, которому надо непременно налить. Наконец утомился и Косов.
- Ладно, завтра дотолкуем, - промолвил он.
В коридоре хлопнула дверь - это явилась супруга Челобитского, дама пышная и грозная, занимающая в ДЭЗе хлебную должность. Связываться с ней не хотелось никому.
- Ну? - сурово произнесла она, уперев кулаки в бока.
- Уходим, - прояснил Косов, нежно поднимая Челобитского.
- Не того! - скорректировала Долматинша.
- Пассаж, миль пардон, мерси!
На сей раз в его заботливых руках очутилась нужная фигура, и дальнейшие выяснения отношений между супругами происходили за закрытой дверью. Что-то грохнуло, но приятелей это уже мало огорчило. Предстоял нелегкий спуск на четвертый этаж. Наконец после долгих прощаний, словно они отправлялись на покорение Южного и Северного полюсов, Косов и Адрианов разошлись по своим квартирам. И время остановилось, покидая, как обычно, всех пьяных и спящих.
Посреди ночи Адрианов очнулся, почесал голову и убедился, что занимает горизонтальное положение на собственном диване. Потом он вспомнил о ста тысячах долларов и погрустнел. Как человек аналитического склада ума он поставил перед собой три главных вопроса.
Во-первых, что делать с такой громадной суммой? Несомненно, она в корне изменит ставший уже привычным образ жизни, и, скорее всего, не в лучшую сторону. Может, для кого-то эти деньги покажутся мелочью на карманные расходы, но Адрианову, по его подсчетам, хватило бы на жизнь и втрое меньше. Ладно, теперь деваться все равно уже некуда. Тогда представим, что это запоздалая Государственная премия: наконец-то Родина оценила его заслуги в области ядерной физики.
Второй вопрос оказался ещё сложнее. Деньги эти непременно станут искать, такими портфелями не бросаются. Возможно, девушка сама украла его. А может быть, она тут и ни при чем. В любом случае рано или поздно выйдут на него, Адрианова. А это - смерть. Алексей Викторович поежился.
И третье... Но об этом он пока не хотел думать.
А почему, собственно, хозяин портфеля обязательно должен обнаружить Адрианова? В Москве восемь миллионов человек, только в этом округе шестьсот тысяч, на Онежской улице - десятки домов, девяносто квартир в подъезде... Круг сужался, как петля на горле. Отбросив скорбные мысли, Адрианов потянулся за сигаретой. И в это время раздался коварный звонок в дверь.
- Началось, - пробормотал он. - Быстро высчитали.
Резко поднявшись, Алексей Викторович начал судорожно рыскать по комнате в надежде найти что-нибудь тяжеленькое. Затем, подхватив свою дубовую трость, подкрался к двери. Все это время звонок заливался трелью. Неожиданно наступила тишина. Но тут же начал трезвонить телефон. "Обложили!" - с тоской подумал Адрианов. В дверь забарабанили.
- Открываю! - не выдержав, крикнул Алексей Викторович и щелкнул задвижкой. Он уже приготовился к худшему, но разочарованно обмяк, увидев на пороге растрепанного соседа.
- Пошли за пивом, - сказал Косов. - Самое время. Звери в джунглях ходят на водопой только ночью.
- Погоди, телефон звонит.
- Это я. Хотел даже через балкон перелезть. А ты помнишь, что нам предлагал Долматин?
- Смутно.
- А вот я, кажется, догадался, куда он метит. Обсудим за пивом.
Но этот разговор, как и само желанное пиво, пришлось отложить. Едва они начали спускаться, как на следующем лестничном пролете - и вновь между вторым и третьим этажами - увидели спящую девушку в лисьей шубе.
- Она, - прошептал Адрианов, останавливаясь как вкопанный.
- Может, другая? - усомнился Косов. - Даже снаряд дважды в одну воронку не попадает.
- Снаряды не попадают, а девицы вляпываются. Потому что глупее снарядов. Пошли обратно.
- Еще чего! Не съест же она тебя, даже если проснется?
Косов пошел вперед, и Адрианов был вынужден двинуться следом, хотя и ощущал внутреннее беспокойство. Интуиция не подвела его и на сей раз. Очевидно, Косов, переступая через девушку, случайно задел её, поскольку она вдруг шевельнулась, открыла глаза и испуганно вжалась в угол, посматривая то на одного, то на другого.
- Спокойно, Маша, я почти Дубровский, - сказал Косов. - А это мой приятель, Раскольников. Убивать и насиловать не будем, не надейтесь. Все в прошлом. Теперь мы скромные люди, идем за пивом. Знаете, как там сказано у поэта: я парень тихий, очень мирный, но, если мне в седьмом часу не поднесут стакан имбирной, я все тут на хрен разнесу! Тредиаковский, кажется. Позвольте полюбопытствовать: не жестковато ли на каменном ложе?
Однако девушка не слушала его болтовню. Она изучающе смотрела на Адрианова и, очевидно, составив о нем какое-то мнение, тихо произнесла:
- Помогите мне.
Косов сразу умолк, поскольку голос её прозвучал искренне и жалостно. Судя по всему, девушка попала в серьезную передрягу. Лицо её - с тех пор как Адрианов видел её последний раз - очень осунулось, в глазах небесного цвета таился страх, а губы пересохли и потрескались, словно она целый день блуждала по раскаленным пескам.
- Чем же я могу?.. - развел руками Адрианов. Ему вовсе не хотелось связываться с незнакомкой.
Косов болезненно толкнул локтем в бок.
- Может, - авторитетно сказал он.
- В прошлый раз вы предлагали стакан чаю, - произнесла девушка. Теперь бы я не отказалась.
- Или пива, - оживленно добавил Косов. - Вы пока идите в квартиру, а я сбегаю.
- Ну, воля ваша, пойдемте, - покорился Адрианов.
Поднявшись вместе с девушкой на один пролет, он отпер дверь.
- Не прибрано, - буркнул Алексей Викторович. - Идите на кухню и ставьте чайник, если умеете зажигать спички.
Сам он шмыгнул в комнату и спрятал растерзанный "дипломат" за шкаф на всякий случай. Почему она опять ночует на том же месте? Или ей действительно некуда податься?
Войдя на кухню, он увидел, что девушка уже режет колбасу и хлеб. Чайник начинал закипать.
- Я умею обращаться не только со спичками, но и со столовым ножом, лукаво улыбнулась незнакомка. - Вы не против бутербродов?
- Валяйте. Но вы бы сняли шубу-то. Ах да!.. - Адрианов вспомнил, что под лисьим мехом ничего нет. - Хотите надеть мой халат? Или пижаму?
- Лучше рубашку, - попросила девушка. - Я привыкла дома ходить в рубашке. И босиком.
- Дома можете ходить хоть в водолазном скафандре наизнанку, но здесь вы в гостях, - отрезал Алексей Викторович, однако принес черную шелковую рубашку, в которой когда-то щеголял на собственной свадьбе, а также тренировочные штаны и тапочки.
Девушка скинула шубу и, повернувшись спиной, переоделась.
- Не слишком-то вы стеснительны, - проворчал Алексей Викторович.
- Разве? Я ведь не говорю, что вы не слишком-то гостеприимны.
- Интересно как получается! Вы вторглись сюда в пятом часу утра, разгуливаете в моих тапочках и упрекаете меня же за недостаток внимания. А что я должен делать? Петь вам песенки и прыгать на одной ножке? Или вызвать цыган из "Яра"? Я даже не знаю, как вы очутились в подъезде. Может быть, сбежали из Кащенко, разрезав на лоскуты лечащего врача и прогрызя дыру в заборе? Чего молчите?