Девочки ушли, и Корольков задумался.
Мягкие теплые сумерки ползли на мол с берега, закат медленно отступал перед ними, но Корольков не замечал ни сумерек, ни заката.
Командиром катера он стал совсем для себя неожиданно. В течение нескольких месяцев он был помощником командовавшего катером капитан-лейтенанта Снегирева, выполнял его приказания, следил за тем, чтобы эти приказания выполняли другие, но никаких важных решений ему самому принимать не приходилось. Все важное решал капитан-лейтенант. И вдруг капитан-лейтенант исчез, не вернулся из десантной операции. В самый разгар боевых действий командование катером пришлось принять на себя Королькову.
Королькову шел двадцать второй год, и он очень страдал от своей молодости. Почти все его подчиненные были старше, чем он, и служили на флоте дольше, чем он. Это были славные моряки, они слушались его, относились к нему почтительно и несомненно старались ему помочь. Но он никак не мог отделаться от подозрения, что они, глядя на него, думают: «Эх, молодой человек, рано тебе охотиться за подводными лодками!»
И действительно, может быть, рано? Чем иначе объяснить эту странную неудачу, которая преследует катер с тех пор, как пропал капитан-лейтенант? Немецкая подводная лодка почти каждую ночь проскакивает мимо Песчаной Косы, где, казалось бы, не заметить ее просто невозможно. А вот он не заметил!
- Иванов!
- Слушаю, товарищ лейтенант!
Иванов почтительно вытянулся перед Корольковым. Он был на голову выше Королькова и лет на семь старше его.
- А вдруг вы все-таки проспали ее, Иванов? Ведь бывает же, со всяким может случиться… Вам мало пришлось спать за последнюю неделю… Всем нам так мало пришлось спать… Иной раз сидишь с открытыми глазами, думаешь, что не спишь, а на самом деле спишь… С вами так не было, Иванов?
- Нет, товарищ лейтенант, я не проспал ее, - сказал Иванов твердо.
Корольков взглянул в сухое лицо Иванова, еще похудевшее за эту неделю. Нет, Иванов - опытнейший акустик, проспать он не мог. Кто же тогда виноват? Неужели все дело в том, что катером командует он, Корольков, а не капитан-лейтенант? Как узнать, что сделал бы капитан-лейтенант на его месте?
- Макаров!
- Слушаю вас, товарищ лейтенант!
- Вольно, Макар Макарыч, вольно… Вы, кажется, давно служите с капитан-лейтенантом?
- Пять лет был он моим командиром.
- Пять лет! Это большой срок. За пять лет можно хорошо узнать человека.
- Знаю его, как самого себя. Взгляну на него и чувствую, сердит он или доволен. Он только кашлянет, а мне уж известно - он сейчас скажет, что палуба плохо надраена.
- А вы часто угадывали, что он собирается сделать?
- Часто. Он еще команды не успеет произнесть, а я уж бегу…
- Скажите, Макар Макарыч, как по-вашему, он сторожил бы подводную лодку у Песчаной Косы?
Макар Макарыч взглянул Королькову в лицо таким понимающим взглядом, что Корольков смутился.
- Сторожил бы, - сказал Макар Макарыч. - И в том самом месте, где мы сторожим. Потому что это самое узкое место, и нигде ей иначе не пройти.
- А если бы она там не появлялась?
Макар Макарыч ответил не сразу.
- Он думал бы, - сказал он наконец. - Днем думал бы и ночью думал бы, в море думал бы и на берегу думал бы. Как вы.
- Как я? - удивился Корольков. - И придумал бы?
- Придумал бы. Как вы придумаете.
Быстро темнело. Закат превратился в далекую узкую полоску, ночь дышала над морем, обступила мол со всех сторон. Город исчез во мраке, ни одного огня нигде - и только высоко в небе сияли звезды, разгораясь все ярче и ярче.
Иванов, повернувшись спиной к городу, смотрел за море, туда, где лежал захваченный немцами берег, теперь совсем невидимый.
- Что вы там увидали? - спросил его Корольков.
- Смотрите, товарищ лейтенант, опять этот огонек, - сказал Иванов.
Действительно, там, за морем, сиял огонек, еле приметный, не больше самой тусклой звездочки. Его можно было бы принять за звезду, но нет, это была не звезда. Звезды движутся, а этот огонек вот уже третью или четвертую ночь теплился на одном и том же месте.
- И у нас и у немцев все огни потушены, затемнение, и вдруг - огонь… - сказал Корольков. - Любопытно, для чего немцы зажигают этот огонь? Освещают что-нибудь у себя на побережье?
- Нет, этот огонь слишком высоко в горах и с того побережья не виден, - сказал Макар Макарыч. - Я знаю ту сторону, там горы нависают над берегом. Этот огонь виден только с моря.
- «Когда огонь горит…» - проговорил вдруг Иванов.
И Корольков сразу вспомнил двух девочек, черненькую и беленькую.
- Что вам пришло в голову, Иванов? - спросил он.
- То же самое, что и вам, товарищ лейтенант.
- Мне? - удивился Корольков. - Да, я подумал было… Но ведь мы ничего про этот огонь не знаем.
- Ничего не знаем, - сказал Иванов.
- И все так же непонятно, как было раньше.
- Так же непонятно, как раньше.
Корольков посмотрел на часы, поднеся их к самым глазам.
- Нам пора уходить отсюда, - сказал он.
И прибавил другим, командирским голосом:
- По местам!
Макар Макарыч первый перескочил с мола на катер. За ним перескочил Иванов.
Корольков помедлил еще несколько мгновений на молу.
- «Когда огонь горит…» - повторил он тихонько. - Неужели в этом есть какой-нибудь смысл? Какой?