— Ни хрена себе! — удивлённо воскликнул Лютый и даже поднялся от неожиданности. — У меня даже мороз по коже пробежал от таких страстей. Надо же такое придумать! А кто всё это осуществит?
— Есть люди, — улыбнулся Граф.
— Ты что, мне не доверяешь? — обиделся Лютый.
— Не говори глупости. «Смотрящий» в теме. Крест получил «прогон» от Монарха — в Москву собирают крутых бойцов. Из тех, кто освобождается, ну и кого можно снять с зоны. Крест решил отдать Монарху Руфата.
— Ну тогда нет базара. От меня что требуется?
— Расскажи Руфату план побега, только не вдавайся в подробности, не надо ему знать эту кухню, может запсиховать и сорвёт всё мероприятие.
— Ни хрена себе, мероприятие, — покрутил головой Лютый. — Я ещё до сих пор не могу прийти в себя.
— Всё будет правильно, Серёжа, — грустно улыбнулся Граф. — Молодость должна жить…
— Ну, как говорится — на свободу с чистой совестью, — засмеялся Лютый, крепко пожимая руку Виктору. — Обошлось без проблем?
— Да, всё нормально. А как я дальше буду выбираться отсюда?
— Со мной будешь выбираться. На машине нас отвезут до Комсомольска-на-Амуре, а там по железной дороги — до Москвы.
— Без документов?
— Не психуй, тебе выписали временную «ксиву», в Москве всё сделают капитально.
— Даже не знаю, кого благодарить, — вздохнул Виктор. — До сих пор не верится, что дышу воздухом свободы.
— Благодари Графа.
— Его доброту я не забуду никогда.
— Давай накатим по соточке, для сугрева, ну и заодно отметим твой рывок, — сказал Лютый, вытаскивая из кармана бутылку водки и кусок колбасы. — Запомни, Циркач, этот день — двадцать пятое ноября тысяча девятьсот девяносто первого года. День, когда ты оказался по другую сторону запретки.
— Запомню.
— Двинули к машине, она нас ждёт в распадке, — закусывая на ходу, сказал Лютый и первым направился в густой кедровник. — Когда приедем в столицу, куда первым делом хочешь сходить?
— Не знаю. Наверное, на Красную площадь. А ты?
— А я, первым делом, хочу с закадычным дружком, его женой и с Шахиней встретиться, — процедил сквозь зубы Лютый, и по губам его пробежала дьявольская усмешка…
…Лютый и Виктор вошли в кабинет и, увидев сидящего за столом мужчину, удивлённо переглянулись между собой.
— Что, узнали меня? — заметив реакцию гостей, спросил мужчина.
— Кто же не знает знаменитого боксёра — Олега Караваева, — сказал Лютый. — Честно говоря — удивлён.
— А чего удивляться? От сумы и от тюрьмы никто не застрахован, — усмехнулся бывший чемпион Европы. — И мне пришлось побывать на зоне. Кстати, так же, как и вы, зону топтал на Дальнем Востоке. Проходите, присаживайтесь к столу и чувствуйте себя, как дома. Погоняло моё — Цезарь. Я — «смотрящий» за центром Москвы. Назовите себя.
— Меня зовут Сергей — откликаюсь на Лютого, — сказал Сергей.
— Слышал, что ты тоже боксёр. Мастер спорта, чемпион Москвы.
— Бывший чемпион, — нехотя буркнул Лютый.
— Ну а как тебя кличут? — обращаясь к Виктору, спросил Цезарь.
— Циркач, — коротко представился Виктор.
— Интересное у тебя погоняло. Раньше в цирке работал?
— В цирке не работал, но кое-что умею.
— Сдаётся мне, что ты такой же узбек, как я китаец, — усмехнулся Цезарь, пристально вглядываясь в лицо Виктора. — Но мне всё-равно. Будь ты хоть негром, лишь бы матка в махаловке не опускалась. Крест написал мне о твоих феноменальных способностях. Интересно будет посмотреть на тебя в деле.
— Могу показать.
— Покажешь. Для этого тебя и сняли с зоны. Ладно, пацаны, добро пожаловать в семью. Сейчас отметим, как положено, ваше освобождение, а уже завтра, предстоит работа. Не будем ходить вокруг, да около, — сказал Цезарь, после первой выпитой рюмки. — Я заинтересован в дальнейшем нашем сотрудничестве. Мне необходимы такие крепкие и отчаянные парни, как вы. Москву наводнила всякая шушера, и не только из ближайших районов области, но и из других районов России и ближнего зарубежья. Понаехали «айзеры» и «чехи», одни контроль за рынками хотят установить, а другие вообще, во все дыры лезут — падлы черножопые, только спустились с гор, и сразу с ишаков, на «Мерсы» пересесть хотят. Казанские тоже — «борзота» та ещё. «солцевские», «люберецкие», «медведковские»… Намечается большой передел собственности, а это — война. На тебя, Лютый, у меня большая надежда, поэтому и хочу поставить тебя во главе «центральной» группировки. Я знаю, что на зоне ты был «смотрящим» отряда, так что группировку вполне потянешь. Ну а твой кореш пусть возьмёт бригаду Мамая, она сейчас осиротела. Его на «стрелке» «медведковские» замочили, у них самая мощная в Москве, группировка, вот и борзеют.
— Надо Циркачу ксиву выправить, иначе он из дома выйти не сможет.
— Сделаем. Какую фамилию хочешь иметь? — обращаясь к Виктору, спросил Цезарь.
— Да мне без разницы, — пожал плечами Виктор. — Иванов, Петров, Сидоров.
— А ты, парень, шутник, — засмеялся «смотрящий». — И, с каждой минутой, всё больше начинаешь мне нравиться. Узбек, и с русской фамилией — это что-то новенькое. А имя?
— Мне нравится имя — Виктор.
— Почему именно это имя?
— Виктор, означает — победитель.
— Логично, — усмехнулся Цезарь. — Хорошо, будешь Виктором.
— Что сейчас спортсмены делают? К кому больше тяготеют? — спросил Лютый.
— По разному. С ними надо базарить. Некоторые к нам прибились, которые вышли в тираж, и которых, за ненадобностью, как бесперспективных, из спорта выкинули. Они даже стишок придумали:
— Да, такова спортивная жизнь, — вздохнул Лютый. — Пока делаешь результаты и куёшь золото, тебя на руках носят. Ну, а кто в братву не пошёл, как с теми?
— Тут один деятель — грузин по национальности, заманивает бывших и действующих спортсменов в свою партию.
— Партию?! — удивился Лютый. — Это, что-то новенькое. Он что, политик?
— Да хрен поймёшь его, — досадливо поморщился Цезарь. — Вообще-то он в авторитете. Тоже бывший спортсмен, чемпион Мира по борьбе, срок тянул, но зачем-то лезет в политику. Хотя, сейчас все лезут туда — время такое.